Кирилл Гольцов - Остановка последнего вагона Страница 9

— А какие там были цифры? — тихо спросил я, подумав, что они вполне могут совпадать с теми, что назвала мне незнакомка.

— Не скажу и тебе не советую кому-нибудь доверять свои!

— Почему?

— А ты вот слушай дальше и можешь узнать немного больше.

— Всё, молчу, молчу.

В этот момент к нам снова подошла официантка по имени София, с грохотом поставив две прозрачных ёмкости с мороженым, чашки кофе и печальную щербатую тарелку с маленькими булочками.

— Это ваше! — зачем-то пояснила она и насупилась. — Что-то ещё?

— Нет, то есть да — принесите счёт, пожалуйста! — ответил я, так как всегда предпочитал сразу расплатиться, чтобы, безо всяких проблем в случае необходимости в любой момент встать и уйти.

— Ладно, только не давайте крупные купюры, только на чай, а то сдачи нет. — Сказала София и взглянула на меня с таким выражением, словно говорила лишь то, что ей предписано, на самом деле прекрасно зная, что у такого парня, как я, в лучшем случае, по карманам звенит мелочь.

— Хорошо, учтём! — кивнул я и пристально посмотрел на официантку. Та некоторое время с вызовом разглядывала меня, потом хмыкнула и пошла в сторону стойки, по дороге ловко смахивая жёлто-серой тряпкой крошки с соседних столиков.

— Ладно, нас немного прервали. Так что же с этими цифрами?

— Прошёл примерно месяц, и вот однажды я ехала в метро к подружке, а на меня не отрываясь смотрел какой-то мужчина средних лет. Он мне сразу не понравился — терпеть не могу мужиков, которые делают маникюр на мизинцах рук и почему-то считают это чем-то крутым. Мне кажется, что сегодня такой человек так отнесётся к двум пальцам, потом ко всей руке, а дальше начнёт пудриться, подкрашивать веки, губы и станет заглядываться на симпатичных парней. У тебя-то с этим как?

Я вытянул перед ней свои руки с коротко остриженными ногтями и постучал ими по столику, словно показывая, что они у меня натуральные.

— Хорошо, здесь ты точно в норме. Так вот, когда поезд остановился на моей станции, я вышла, а он — за мной. Потом шёл следом по эскалатору, вышел на улицу и держался на расстоянии, словно думал, что я его не заметила. Сначала предсказуемо разволновавшись, я хотела обратиться к первому же встречному милиционеру, но потом почему-то так не сделала. Вокруг было людно и, остановившись недалеко от автобусной остановки, я развернулась и пошла прямо на незнакомца, решив выяснить всё сразу. Иначе мне бы потом непременно много дней мерещился везде его образ, и я начала бы бояться всего на свете. Поэтому речь, конечно, не о решительности, а скорее выборе меньшего из зол. А он и не пытался убежать — просто стоял и ждал меня. Я подошла, а незнакомец медленно вытащил из кармана пальто руку, на большой палец которой была намотана верёвка с точно такой же капсулой, как и таинственно оказавшаяся на моей шее у дерева желаний…

Маша протяжно зазвенела ложкой и отправила в рот порцию мороженого. — И тут вся моя настороженность исчезла. Значит, этот некто мог мне объяснить случившееся или просто сложить две капсулы, которые идеально вошли бы в пазы друг друга и сказать, что этот таинственный даритель — он, который давно и тайно влюблён в меня. В общем-то, получилось всё несколько иначе. Он представился Анатолием, спросил моё имя и попросил показать кулон. Едва взглянув, кивнул и очень вежливо попросил уделить прогулке с ним всего несколько минут. Я, конечно, согласилась и вот, что узнала. Оказывается, он был знаком ещё с двумя людьми, которые имели точно такие же капсулы, а на меня вышел, как ни странно, по тени, которая не могла ни от чего отбрасываться и тем не менее была замечена им в метро. По его словам, он уже несколько раз ошибался, попадая из-за этого в разные комичные ситуации, и очень обрадовался, что наконец-то именно ему улыбнулась удача. Теперь вот и мы с тобой нашли друг друга, но должно быть шестеро — одного не хватает.

— И что всё это значит?

— Он сказал, что есть какое-то место, куда надо идти только тогда, когда мы все шестеро будем вместе. Там каждый вложит свою капсулу во что-то и наберёт только ему известные цифры. И, если всё правильно, то должно произойти нечто, позволяющее получить небывалый приз. Правда, я так и не поняла, о чём идёт речь — деньги, вещи или что-то другое. Похоже, Анатолий и сам толком не знает. Конечно, я сказала ему, что на подобные игры у меня нет ни времени, ни желания, в ответ на что узнала, что, раз выбрана, просто так уйти от этого нельзя. Теперь и тебе надо быть очень осторожным, если не хочешь кончить, как та девушка на набережной.

— Дальше…

Я смотрел, как Маша отхлёбывает кофе и отправляет в рот ещё одну порцию мороженного, но к своей не притронулся.

— Эти тени, они вовсе не такие безопасные и если ты что-то будешь делать неправильно, то начнёшь слышать их голоса. Это, так сказать, первое и последнее предупреждение. Потом, если не исправляешься, они назовут тебе место, время и того, кому ты должен передать капсулу, после чего тебя ждёт смерть. Насколько я поняла, отказаться от передачи нельзя, иначе начинается что-то совсем ужасное. Вот это и привело к твоей сегодняшней встрече с прекрасной незнакомкой.

— А что не надо делать?

— Собственно, условие всего одно и очень простое: не быть как все. То есть приветствуется странность, комичность и прочие подобные оригинальные вещи, а мерилом твоих стараний станет отношение окружающих. Если про тебя поползут слухи, как, например, обо мне и люди частенько начнут покручивать у виска пальцем, значит, несомненно, ты на правильном пути и всё в порядке. Поэтому дорогой, хочешь или нет, а тебе придётся теперь соответствовать. Вот и получается так, что мы все заинтересованы как можно скорее найти где-то блуждающего этого самого шестого и вставить свои капсулы в это нечто. Даже не из-за каких-то наград и призов, а просто затем, чтобы избавиться от этого бремени и получить возможность снова стать самими собой. Собственно, на этом и всё. Мы обменялись с Анатолием телефонами и договорились созвониться, как только я отыщу кого-нибудь ещё с капсулой или это сделает он. Тогда надо будет собраться вместе и действовать. Поэтому конечно, я непременно сейчас с работы позвоню ему и всё расскажу. Хотя может так оказаться, что он уже всё знает и эта девушка — один из тех двух людей, о которых он говорил. В любом случае конец истории.

— Ну а что про тени? Откуда они, кто всё это затеял?

— Не имею ни малейшего понятия. Анатолий вскользь упомянул, что есть человек, которому дали первую капсулу, и он должен знать немного больше, но, наверное, так ему ничего пока и не сказал. Да и не всё ли равно? Есть цель и необходимость её достичь — не надо ничего усложнять и пытаться прыгнуть выше головы!

— Понятно. Какой-то бред. Ты уверена, извини за прямой вопрос, что в себе? — неожиданно разозлившись, спросил я и подался вперёд. — Я слышал, конечно, что ты сумасшедшая, но не верил, а теперь вижу, что у тебя галлюцинации, какие-то параноидальные мысли и мания преследования. Психушка, видимо, уже море слёз пролила без такого человека! Зачем ты мне всё это рассказывала? Неужели подумала, что я вот так просто поверю во всю эту чушь?

Некоторое время Маша молча доедала мороженное, потом всхлипнула. — Зачем ты так? Сам просил всё рассказать и вот теперь кричишь, обзываешься. И тени наверняка видел ни от чего. Значит, наверное, и ты псих?

— Просто твой рассказ так…

Я запнулся и подумал, что на это трудно что-то возразить. В самом деле, я это видел на капоте машины, по куртке незнакомки и эти мысли, наверное, явственно отобразились у меня на лице, поскольку Маша легонько похлопала меня по руке и примирительно сказала. — Вот видишь. Тебе просто нужно подумать, разобраться, а потом мы можем, если захочешь, опять об этом поговорить. Как считаешь?

— Думаю, что это здравая мысль, которую, признаться, весьма неожиданно услышать именно от тебя, — усмехнулся я. — Ничего больше не хочешь мне сказать? А?

— Нет. Мой телефон ты знаешь, я твой — тоже. Поэтому в случае чего созвонимся, да и в офисе будем постоянно сталкиваться. Хотя вот ещё что — капсулу надо всегда носить при себе и ни в коем случае не потерять. Это будет обозначать верную смерть — постарайся быть повнимательнее. Поэтому, пожалуйста, веришь ты в это или нет, лучше повесь её на шею. Так оно вернее будет, и ты ничем не рискуешь, даже если ничего подобного взаправду нет. Ну как крестик что ли — просто кулон и всё. Тем более согласись, его можно смело назвать унисексовым.

Маша отодвинула в сторону свою порцию мороженого и двумя большими глотками, причмокнув, допила кофе.

— И что? Наше свидание пока можно считать оконченным?

— Наверное, да, — кивнул я и, повесив после короткого раздумья капсулу на шею, приподнялся, пропуская девушку вперёд и невольно подумав, что вряд ли смогу с ней вот так просто сладить, если она неожиданно набросится сзади и попытается меня убить. Впрочем, откуда такие мысли? Поверил ли я Маше или действительно посчитал лишь плодом больного воображения? Трудный вопрос и против положительного ответа, казалось, поднималось всё в моей голове, но душа, или что там внутри, явственно нашёптывала, что это всё правда, от которой можно убегать, не верить или делать что-то ещё, но она такой и останется. В любом случае, всё сказанное и произошедшее сегодня явно нуждалось в осознании, и моя идея уехать домой показалась здесь очень дальновидной и здравой. Тем более едва подумав о том, что я мог бы сейчас вернуться на работу, что-то внутри меня выказало такое отторжение даже теоретического допущения этой возможности, что, уверен, за вещами бы мне точно не пришло в голову туда возвращаться после этих посиделок.