Лоренс Блок - Прогулка среди могил Страница 9

Питер на «тойоте» вез меня домой. Со дня похищения он постоянно находился у брата на Колониал-роуд, ночуя на кушетке в гостиной. И сейчас он ехал к себе домой взять кое-какие вещи.

Иначе я вызвал бы такси. Вообще-то я прекрасно чувствую себя и в подземке, она не вызывает у меня опасений, но казалось смешным экономить на такси, имея в кармане десять тысяч. Я выглядел бы полным идиотом, если бы в метро меня обчистил карманник.

Эти деньги были даны мне на расходы. Две пачки сотенных по пятьдесят купюр в каждой. Две пачки, абсолютно идентичные тем восьмидесяти, отданным в виде выкупа за Франсин Кури. У меня всю жизнь проблемы с оценкой стоимости моих услуг, но в данном случае я ничего не решал. Кенан просто кинул две пачки на стол, спросив, хватит ли для начала. Я ответил, что этого более чем достаточно.

– Я могу себе это позволить, – хмыкнул Кенан. – Денег у меня вагон. Они меня вовсе не разорили.

– Значит, вы могли заплатить им и миллион?

– Мог бы, но мне пришлось бы выезжать из страны. У меня счет в банке на Кайманах, там около полумиллиона. Здесь, в сейфе лишь семьсот штук. В принципе я смог бы найти оставшиеся триста здесь, в городе. Нужно было просто звякнуть в пару мест. Но вот что я думаю…

– Что?

– А, так, глупость. Предположим, я бы не давил на них в разговоре, был бы вежлив, лизал бы им задницы, и все такое? И согласись я на миллион, вернули бы они ее живой?

– Они бы все равно ее убили.

– Я тоже себя в этом пытаюсь убедить, ну а вдруг? Меня не перестают терзать мысли о том, что я мог еще что-то предпринять. Предположим, изображал бы крутого до конца, пригрозил бы не дать ни гроша, пока не получу доказательств, что она жива?

– Она наверняка была уже мертва, когда они позвонили.

– Молю Бога, чтобы так оно и было, но не уверен в этом. Я все время думаю, что все-таки мог ее спасти. Все время думаю, что я во всем виноват.

Мы проехали обратно на Манхэттен по скоростным трассам, Шор-Парквэй и Гованус через туннель. Машин в это время было немного, но Питер ехал медленно, лишь изредка свыше сорока миль в час. Сначала мы молчали, но потом тишина стала давить.

– Ну и денечки были, – заговорил он первым.

Я поинтересовался, как он все это перенес.

– Нормально.

– На встречи ходил?

– Я регулярно хожу. – Затем, немного помолчав, добавил: – У меня не было возможности попасть на встречу с того дня, как началась вся эта катавасия. Был сильно занят, как ты понимаешь.

– Если ты запьешь, брату от тебя будет мало пользы.

– Да знаю я.

– Встречи проводятся и на Бэй-Ридж. Тебе не нужно было возвращаться в город.

– Знаю. Я собирался пойти вчера вечером, но не сложилось. – Он побарабанил пальцами по рулю. – Думал, успеем сегодня в собор Святого Павла, но мы опоздали. Доберемся туда намного позже девяти.

– Есть десятичасовая встреча на Хаустон-стрит.

– Видно будет. Пока доберусь до дома, соберу то, что мне нужно…

– Если не попадешь на десятичасовую, будет еще в полдень. Там же, на Хаустон, между Шестой и Варик.

– Я знаю, где это находится.

Что-то в его тоне заставило меня воздержаться от дальнейших предложений.

– Я понимаю, что мне не следует пропускать встречи, – немного погодя сказал Питер. – Постараюсь попасть на десятичасовую. С полуденной сложнее. Мне бы не хотелось оставлять Кенана надолго одного.

– Может, ты сумеешь попасть на одну из завтрашних встреч в Бруклине?

– Возможно.

– А как твоя работа? Ты туда не ходишь?

– Пока нет. Сказал, что болен, но не велика беда, если они меня и выставят. Такую работу легко найти.

– А что ты делаешь, как рассыльный?

– Главным образом доставляю обеды. На Пятьдесят седьмую и Девятую.

– Тяжело, должно быть, работать в подобной сфере, имея такого брата.

Питер помолчал, потом сказал:

– Кенан хотел, чтобы я работал с ним. Но я не могу заниматься такого рода делами и оставаться чистым. Не потому, что всегда есть доступ к наркотикам. Это не так – товара ты практически и не видишь. Я имею в виду склад ума и отношение к работе в целом, если ты понимаешь, о чем я.

– Конечно.

– Ты абсолютно прав насчет встреч. Я все время хочу напиться с того самого момента, как узнал о похищении Франсин. Я не позволял себе этого, но не могу избавиться от этой мысли. Я гоню, но она возвращается снова и снова.

– Ты давно общался со своим опекуном?

– Считай, у меня его нет. Они дали мне временного, когда я впервые пришел, и сначала мы довольно регулярно созванивались, но потом все сошло на нет. К тому же до него вообще трудно дозвониться. Мне бы следовало найти постоянного, но по некоторым причинам я этого не сделал.

– Как-нибудь на днях…

– Знаю. А у тебя есть опекун?

– Мы как раз с ним встречались прошлым вечером, – кивнул я. – Как правило, вместе ужинаем по воскресеньям, да и на неделе общаемся.

– Он дает тебе советы?

– Иногда. Я слушаю, но делаю как считаю нужным.

Вернувшись к себе в гостиницу, я первым делом позвонил Джиму Фаберу.

– Только что о тебе рассказывал, – сообщил я ему. – Приятель поинтересовался, дает ли мне мой опекун советы, и я ему ответил, что всегда в точности им следую.

– Твое счастье, что Господь тебя не покарал за ложь прямо на месте.

– Угу. Но я передумал ехать в Ирландию.

– О? Вчера ты вроде был решительно настроен. Проснувшись с утра, ты глянул на это другими глазами?

– Да нет. И с утра я отправился в туристическое агентство и забронировал дешевое место на пятничный вечерний рейс.

– Даже так?

– А сегодня во второй половине дня кое-кто предложил мне работу, и я согласился. Ты не хочешь слетать в Ирландию на три недели? Сомневаюсь, что получу обратно деньги за билет.

– Ты уверен?

– Ну, они сказали, что деньги вернуть не получится. Это не страшно: за работу получил достаточно, так что безболезненно могу списать пару сотен. Но я хотел сказать, что остаюсь не для того, чтобы поддаться безумию.

– Ты практически в полном порядке. Поэтому я и беспокоился. Конечно, ты сумел остаться трезвым, околачиваясь с твоим приятелем в его пабе…

– Он пьет за нас обоих.

– Ну во всяком случае, дело идет неплохо. Но по ту сторону океана, без привычной системы поддержки… К тому же твое беспокойное состояние в последнее время…

– Да знаю я. Но ты можешь не волноваться.

– Даже если это не моя заслуга?

– Ну может, и твоя. Неисповедимы пути Господни, чудны дела Его.

– Угу. Велика справедливость Его.

Элейн было очень жаль, что я не еду в Ирландию.

– И конечно, не было никакой возможности на некоторое время эту работу отложить?

– Нет.

– Или ты успеешь закончить к пятнице?

– К пятнице я только-только приступлю.

– Жаль. Но ты не выглядишь огорченным.

– А я и не огорчен. По крайней мере я не сообщил Мику, когда нужен билет, поэтому не придется тратиться на дополнительный звонок, чтобы поведать ему об изменении своего решения. Честно говоря, я рад этой работе.

– Хочешь чем себя занять?

– Вот именно. Как раз этого мне и не хватало. Гораздо больше, чем отпуска.

– И хорошее дело?

Я ей еще ничего не рассказывал.

– Ужасное, – немного подумав, ответил я.

– О?

– Господи, чего только люди не творят с себе подобными! Ты, возможно, думаешь, что я ко всему привык, но это не так.

– Не хочешь рассказать?

– Только при встрече. Вечером увидимся?

– Если тебе работа не помешает.

– С чего бы? Я за тобой заеду около семи. Если задержусь, позвоню.

Я принял горячую ванну и хорошенько выспался. С утра отправился в банк и добавил семьдесят сотенных к уже имеющимся на моем личном счете. Две тысячи перевел на чековый счет и еще тысячу положил в задний карман.

Бывали времена, когда я немедленно просадил бы их. Я проводил тогда кучу времени в церквах и в, так сказать, религиозном экстазе оставлял ровно десять процентов от наличности в каждом ящике для сбора пожертвований. Эта святая привычка исчезла вместе с пьянством. Не знаю, почему я прекратил это делать, но следует заметить, совершенно не понимаю, почему начал.

Вообще-то я мог засунуть в такой ящик мой билет на самолет, и это была бы единственная возможная от него польза. Я зашел в агентство и еще раз убедился – билет невозвратный.

– В принципе я обязан вам сказать, чтобы вы принесли бумагу от врача в подтверждение того, что отменяете заказ по медицинским показаниям, – сообщил агент, – но толку от этого никакого, потому что вы брали билет не в авиакомпании, а в конторе, которая скупает билеты оптом и продает по низкой цене.

Он предложил мне попробовать перепродать его. Я, оставив билет, направился к метро.

Весь день я проторчал в Бруклине. У меня была с собой фотография Франсин Кури, которую я взял на Колониал-роуд, и я показал ее в «Д’Агостино» на Четвертой авеню и в «Арабском гурмане» на Атлантик. Я шел по давно остывшему следу, поскольку был уже вторник, а похищение произошло в четверг, но с этим я ничего поделать не мог. Конечно, было куда как лучше, если бы Пит позвонил мне в пятницу, вместо того чтобы дожидаться, пока пройдут выходные. Но у них имелись дела поважнее.