Лоренс Блок - Прогулка среди могил Страница 10

Вместе с фотографией я показывал визитку «Надежности» с моим именем, объясняя, что веду расследование, связанное со страховкой. Автомобиль моей клиентки был поврежден другой машиной, водитель которой уехал с места происшествия, и если я его не найду, это может затянуть и усложнить выплату страховки.

В «Д’Агостино» я переговорил с кассиром, признавшую во Франсин постоянную покупательницу, всегда расплачивающуюся наличными. Весьма необычный грант в нашем обществе, но распространенный в кругах наркодельцов.

– И вот что я вам еще скажу о ней. Готова поспорить, что она хорошо готовит.

Должно быть, у меня был сильно озадаченный вид, потому что женщина пояснила:

– Она не покупает готовой еды или полуфабрикатов. Всегда только свежие продукты. В наши дни большая часть ее сверстниц мало что смыслят в готовке. Но в ее тележке я ни разу не видела рекламируемых по телевизору готовых ужинов.

Мальчик-носильщик тоже ее помнил и поведал, что она всегда дает два доллара чаевых. Я спросил и о фургоне, и он вспомнил, что напротив стоял синий фургон, который двинулся за ней следом. Он не разглядел ни марки фургона, ни номера, но довольно уверенно назвал цвет. И вроде бы на кузове было написано что-то насчет ремонта телевизоров.

На Атлантик-авеню народ запомнил больше. Женщина за кассой сразу же узнала Франсин на фото и рассказала, что та купила оливковое масло и что-то еще со странным для меня названием. Самого похищения женщина не видела, потому что в этот момент занималась с другим клиентом. Она знала, что произошло что-то интересное, потому что вошел какой-то покупатель с рассказом о двоих мужчинах и женщине, бежавших от магазина и впрыгнувших в кузов фургона. Покупатель думал, что они только что ограбили магазин и сматывались с места преступления.

Я исхитрился опросить еще нескольких человек до полудня, когда собирался пойти куда-нибудь неподалеку пообедать. Но вместо этого вспомнил совет, столь охотно данный мной Питеру Кури. Я и сам с субботы не был на встречах, а уже вторник. И вечер занят – встречаюсь с Элейн. Я позвонил в координирующую контору и выяснил, что в 12.30 состоится встреча в Бруклин-Хайтс, буквально минутах в десяти ходьбы от места, где я нахожусь. Основным выступающим оказалась маленькая пожилая леди, очень чистенькая и аккуратная, но из ее рассказа выяснилось, что так было отнюдь не всегда. Она в свое время была побирушкой, ночующей, естественно, где придется, никогда не мылась и не меняла одежу, и ей до сих пор жутко вспоминать, как от нее воняло. Было трудно увязать эту историю с внешностью леди, сидящей во главе стола.

После встречи я вернулся на Атлантик-авеню. Купил сандвич и банку содовой в забегаловке, а заодно потолковал с владельцем. Перекусывая на улице, поговорил с продавцом и парой покупателей у газетного ларька. Потом зашел в «Алеппо» и побеседовал с кассиром и двумя официантами. Затем вернулся к «Аюбу» – я решил именно так называть «Арабский гурман», пока разговариваю с людьми, привыкшими к его прежнему названию. К этому времени кассирша вспомнила имя покупателя, испугавшегося, что мужчины из синего фургона ограбили магазин. Я нашел его номер в телефонной книге, но по нему никто не ответил.

На Атлантик-авеню я не рассказывал сказочку о страховке, потому что она мало состыковывалась с тем, что здесь могли видеть свидетели. Но мне не хотелось, чтобы у кого-то сложилось впечатление, будто произошло нечто страшное вроде похищения или убийства, потому что не исключал возможности, что в ком-нибудь вдруг проснется чувство гражданского долга и тот известит полицию. Так что изложенная мной версия выглядела примерно так, несколько изменяясь в зависимости от того, кому я ее рассказывал.

У моей клиентки есть сестра, которая собирается замуж за иностранца нелегала, рассчитывающего остаться в стране. У будущего жениха есть подружка, семья которой активно препятствует этом браку. Двое мужчин, родственники этой подружки, постоянно преследуют мою клиентку, пытаясь перетащить ее на свою сторону, чтобы она тоже помешала браку. Моя клиентка вполне понимает их мотивы, но не желает быть втянутой в эту историю. В четверг они преследовали ее вплоть до «Аюба». Когда она вышла из магазина, они посадили ее в кузов фургона под каким-то предлогом и долго возили кругами, пытаясь переубедить. Когда они ее наконец высадили, она была на грани истерики и оставила в их фургоне не только покупки (оливковое масло и все такое прочее), но и сумочку, в которой лежал очень дорогой браслет. Она не знает ни имени этих людей, ни как с ними связаться, ни…

Не уверен, что история получилась достаточно связной, но я не собирался продавать ее на телевидение, а всего лишь использовал для заверения некоторых отдельных в меру солидных граждан в том, что им ничто не грозит и они поступят исключительно благородно, оказав посильное содействие.

В результате я получил целую кучу советов. Наподобие такого, к примеру: «Подобные браки – плохая штука, она должна сказать сестре, что оно того не стоит». Но приобрел и массу полезной информации.

Покончив с этим где-то в начале пятого, я спустился в подземку и доехал до Коламбус-Серкл, опередив на несколько минут начало часа пик. В регистратуре меня ждала почта. Мусор по преимуществу. Однажды я что-то заказал по каталогу, и с тех пор каждый месяц получаю дюжину новых журналов. У меня крошечная комната, где нет места для этой макулатуры, не говоря уж о товарах, которые мог бы приобрести.

Поднявшись наверх, я выбросил в урну все, кроме счета за телефон и двух записок, которые извещали, что звонил Кен Карри, в первый раз в 2.30, второй – в 3.45. Я не стал ему перезванивать сразу. Выдохся.

Денек выдался нелегкий. Конечно, я не разгружал мешков с цементом, но все эти разговоры с разными людьми выматывают ничуть не меньше. Приходится все время концентрировать внимание, особенно если вынужден при этом плести небылицы. Если вы не патологический лжец, рассказывать байки сложнее, чем говорить правду. На этом принципе построен детектор лжи, и мой собственный опыт тоже подтверждает правоту данного утверждения. Целый день лгать и играть роль сильно утомляет, особенно если вы еще при этом все время на ногах.

Я ополоснулся под душем, побрился, потом включил новости и минут пятнадцать слушал, закрыв глаза и закинув ноги на стол. Примерно в 5.30 я позвонил Кенану Кури и сообщил, что наметился некоторый прогресс, хотя докладывать пока особо нечего. Он поинтересовался, не может ли чем-то помочь.

– Пока нет. Я собираюсь вернуться на Атлантик-авеню завтра, может, еще что выплывет. А когда закончу там, приеду к вам. Вы будете дома?

– Конечно. Мне некуда идти.

Я поставил будильник и снова закрыл глаза. Звонок пробудил меня ото сна в половине седьмого. Напялив костюм и галстук, я отправился к Элейн. Она налила мне кофе, а себе перье, потом мы взяли такси и поехали в «Азиатское общество», где недавно открылась выставка, посвященная Тадж-Махалу, что как раз совпадало с курсом, который Элейн слушала в «Хантере». Пройдя по трем залам выставки, издавая подходящие случаю восклицания, мы проследовали за толпой в следующий зал, где чинно уселись на стулья и прослушали сольный концерт игры на гитаре. Понятия не имею, хорошо исполнитель играл или плохо. Я вообще не понимаю, как можно это определить и как сам музыкант определяет, настроен этот инструмент или нет.

В завершение всего был фуршет.

– Нет необходимости здесь задерживаться, – шепнула Элейн, и после нескольких минут вежливых улыбок и обмена любезностями мы очутились на улице.

– Тебе не понравилось, – хмыкнула Элейн.

– Все было прекрасно.

– Господи, – вздохнула она, – на что только не пойдет мужчина, желая лечь с женщиной в койку.

– Да ладно тебе, – ухмыльнулся я. – Все было не так уж плохо. Такую же музыку играют в индийских ресторанах.

– Но там никто не заставляет ее слушать.

– А кто слушал?

Мы пошли в итальянский ресторан и за чашкой эспрессо я рассказал ей о Кенане Кури и о том, что случилось с его женой. Когда я закончил, она долго смотрела на скатерть, как будто на ней было что-то написано. Затем медленно подняла голову и посмотрела мне в глаза. Элейн очень сильная и волевая женщина, но сейчас она выглядела трогательно уязвимой и беззащитной.

– Боже мой! – произнесла она.

– И такое бывает.

– И этому нет конца, верно? – Она отпила воды из бокала. – Какая жестокость, какой садизм. Зачем кому-то… А, к чему спрашивать?

– Мне кажется, это было проделано ради удовольствия. Они, должно быть, неплохо порезвились. Не просто убили ее, но и хорошенько повозили мордой, рассказывая, что она будет в машине около дома, когда он приедет, но найдена была в виде мелких кусочков в багажнике «форда». Они убили ее не обязательно потому, что просто являются садистами. Они могли просто решить, что так безопаснее, чем оставлять живого свидетеля, который может их опознать. Но никакой практической пользы от их дальнейших действий нет, кроме желания вогнать нож поглубже, да еще провернуть его разок-другой. К тому же они немало потрудились, чтобы расчленить тело. Извини, разговор не совсем к месту, да?