Алексей Кавокин - Легат Пелагий Страница 10

Бабушка проснулась со страшным воплем. Несколько секунд она не могла понять, где находится, а вслед за тем вскочила с кровати, выбежала в коридор и помчалась в Восточное крыло замка, где находились спальни Робина и Кота.

Не пробежав и полпути, Бабушка заметила Робина, который говорил, высунувшись из своей двери:

— Саладинчик, не забудь, пожалуйста, подробную карту Египта!

Бабушка остановилась и вздохнула. Постояв некоторое время, она побрела назад за беллатаминалом.

Торжественный взлет «Манны» состоялся с небольшим опозданием. Когда моторы уже были запущены, Кот вдруг мяукнул, спрыгнул с борта корабля и куда-то побежал. Через минуту он вернулся, размахивая Охотничьим Рожком.

— Так я и знал, что самое главное мы забудем! — сказал Робин. Бабушка лишь горестно покачала головой.

— Приготовиться! — скомандовал Робин. Все замерли. — Взлет!

«Манна» оторвалась от земли и начала плавно подниматься в воздух. Горничные замахали платочками из окон замка. Волкодавы молча подняли головы вверх. Корабль взлетел уже выше донжона, когда Робин потянул на себя рычаг управления, набор высоты прекратился, и «Манна» быстро заскользила в сторону леса.

На бреющем полете корабль пронесся над верхушками деревьев. Робин и Кот увидели белый шатер вокруг которого валялись обглоданные кости и банки из-под собачьего корма. Больше ничего разглядеть с первого раза не удалось.

— Вернемся, посмотрим еще раз? — спросил Робин.

— А они не будут стрелять? — поинтересовался Кот.

— Если они будут стрелять, мы пустим в ход бортовые арбалеты! — решительно сказал Робин и переложил руль на борт.

Вопреки ожиданиям, корабль не выполнил быстрый разворот на месте, а стал описывать огромную дугу. При этом из машинного отделения раздался подозрительный скрежет и запахло так, как будто где-то сдохла мышь. Кот побежал проверять, в чем там дело, а обеспокоенный Робин остался у штурвала. Через минуту Кот вернулся:

— Все ясно, лопнула правая рулевая тяга! — сказал он с видом бывалого механика.

— Что же делать? — спросил Робин.

— Главное, чтобы Бабушка не узнала, — произнес Кот.

К счастью, Бабушка в это время хлопотала в своей каюте. Посоветовавшись с матросами, Робин и Кот решили продолжать путешествие, избегая резких маневров. Заменить неисправную тягу было намечено в порту Брундизий. Между тем, потерявшая маневренность «Манна», мерно покачиваясь, описала огромную окружность и вновь пролетела над Загадочным замком.

— Смотрите! — закричал Кот.

Шатра на опушке леса уже не было. А по дороге, ведущей к морю, двигались три человека в плащах с капюшонами. За плечами у них были туго набитые мешки из грубой ткани и кельтские луки, выгнутые, как цифра 3. По сторонам дороги бежали, образуя их эскорт, двенадцать ирландских волкодавов. Никаких следов дворецкого Бумберга не было видно.

Осторожно и медленно повернув штурвал, Робин положил корабль на курс, накануне прочерченный по карте. Оставив позади мрачную процессию с волкодавами, «Непобедимая Манна» понеслась к проливу Ла Манш и пляжам Нормандии. К концу первого дня пути, путешественники уже пролетали над Провансом. Еще через день они увидели вдали силуэты Ватиканских дворцов и мрачную громаду замка Святого Ангела.

Постепенно все втянулись в путешественный ритм. Кот и Робин сменяли друг друга у штурвала, причем Кот не забывал подкрепляться селедками из бочки. Бабушка начала по утрам делать зарядку на верхней палубе, чем вначале напугала вахтеного матроса, который решил, что она хочет спрыгнуть за борт. Тиан Обержин приготовил pТt-au-feu из оленины с изюмом и травами Прованса, чтобы отметить перелет через Францию. Волкодавов больше не было видно, а исчезновение Бумберга вселило в путешественников надежду, что ему удалось сбежать от своих преследователей. Бабушка, правда, со свойственным ей пессимизмом предположила, что дворецкого просто съели, но у этой версии не нашлось сторонников.

По мере того, как купол собора Святого Петра надвигался все ближе и «Манна» подлетала к стене Ватикана, Робин стал проявлять все больше беспокойства. Он снизил ход на самый малый и поднял корабль на уровень облаков, так что всем сразу стало холодно.

— Ты что, боишься, что швейцарские гвардейцы откроют по нам огонь? — спросил Кот.

— Нет, — сказал Робин, — просто я думаю, как бы нам проникнуть в некоторые тайны Ватикана, не привлекая внимания туристов?

— А в какие тайны мы хотим проникнуть? — спросил Кот.

— Ну, мне бы хотелось узнать, почему папа Гонорий III избрал именно Легата Пелагия для руководства Пятым Крестовым походом, и какие именно инструкции он дал своему легату.

— Для этого, — возразил Кот, — нам придется заглянуть в закрытые архивы Святого престола, а их стерегут так тщательно, что даже мыши не делают попыток полакомиться ватиканскими свитками.

— Есть и другой способ, — с загадочным видом сказал Робин. Кот замолчал не секунду, а затем выпалил так, как будто ему в голову пришла некая поразительная мысль:

— Охотничий Рожок?!

— Вот именно, — ответил Робин.

— Но откуда ты знаешь, что он перенесет нас именно к Гонорию, а не к Святому Петру, Григорию VII или Цезарю Борджиа?

— Что-то заставляет меня инстинктивно доверять этому Рожку, — произнес Робин. — Но если мы попадем не туда, всегда ведь можно убежать, — добавил он.

— Ох-ох… — протянул Кот. — Ну что же, пойду звать Бабушку.

Когда Бабушка узнала, чего от нее хотят Робин и Кот, она чрезвычайно забеспокоилась.

— Играть на Рожке над замком Святого Ангела? Это же очень опасно! — сказала она. — Вы представляете себе, каких чудовищ вы здесь можете разбудить? Сколько преступлений совершено в этом замке! Кампанеллу здесь сажали на кол, а Джордано Бруно приговорили к сожжению! Сколько крови пролито в здешних подземельях!

— Да-да, — прервал Бабушку Кот, — но не следует забывать, что здесь же рождались великие проекты Крестовых походов и Географических открытий. А вспомните великих художников, работавших в Ватикане!

— К тому же, — вступил в разговор Робин, — интуиция подсказывает мне, что если Бабушка, играя на Рожке, представит себе папу Гонория III, то мы оживим призраков именно его эпохи, а этого-то нам и надо!

— Как же я могу представить себе Гонория III? — удивилась Бабушка. — Я и портретов-то его никогда не видела.

— Ну, это проще простого! — воскликнул Кот. — Кардинал Савелли, ставший в 1216 году папой Гонорием, был одним из самых ревностных защитников дела Церкви. Еще будучи епископом, он все свои силы вложил в образование своего воспитанника, будущего императора Фридриха II. Благодаря ему, Фридрих стал одним из образованнейших людей своего времени. Увы! Вероломный император вскоре возненавидел своего учителя. Когда, открыто издеваясь над Святым Престолом, император отложил свое отплытие в Египет и обрек тем самым на поражение армию Легата Пелагия, Папа отлучил его от церкви и призвал итальянские города закрыть свои ворота перед этим чудовищем. Нисколько не смутясь, император отправился в Святую землю и провозгласил себя Иерусалимским королем. Вернувшись, он захватил Рим и силой оружия заставил Папу снять свое отлучение. Тогда силы покинули старого борца за веру, и он скончался в печали. Представьте себе убеленного сединами, но снедаемого страстями властного и гордого князя церкви, сочетавшего итальянский темперамент с силой воли, достойной древних римлян, и это будет папа Гонорий.

Бабушка дослушала пылкое выступление Кота и робко сказала:

— Ну что ж, я попробую, только вы спрячьтесь в рубке и не высовайте носа на палубу, пока не выяснится обстановка.

Кот и Робин сделали вид, что прячутся в рубке, но стоило Бабушке поднести Рожок к губам, как они тихонько прокрались на капитанский мостик и начали наблюдать. Повертев Рожок и так и сяк, Бабушка осторожно дунула в него, и Рожок вдруг почти без ее помощи заиграл средневековую песенку:

Поспорили как-то пастух и аббат,Кто в рай попадет после смерти, кто в ад?Гуляя меж зарослей дрока,Аббат говорил: «Ты погряз во грехе,Ни разу не видел в одном пастухеЯ столько постыдных пороков».

«Страшнее всех прочих грехов твоих — лень,Поскольку ты спишь под березой весь день,А волки пасут твое стадо.Обжорству и пьянству предаться ты радИ песни горланишь не в склад и не в ладПод самой церковной оградой.»

Пастух отвечал ему: «Пастырь святой,Пойми, что пастух, даже самый простой, —Для рая жилец подходящий.Нет дело чертям до худых моих стад.Но если на суд попадется аббат,С него будет спрос настоящий!

Спаситель, узнав, что я просто пастух,Прикажет, когда испущу я свой дух,Чтоб черт меня выдрал за уши.Но твой приговор будет трижды суров,Поскольку пасу я всего лишь коров,А ты отвечаешь за души!»

Пока Рожок играл, панорама Рима стремительно менялась. Огромный собор Святого Петра исчез. Так же не стало видно высившегося, подобно бисквитному торту, рядом с Капитолием монумента Виктору Эммануилу I. Растворился в воздухе построенный Муссолини район «ЭУР», и не стало многочисленных фонтанов работы Бернини. Город втянул в себя окраины, выступавшие за городскую стену. Наконец, преобразования завершились, стал слышен звон колоколов Латеранского собора, крики погонщиков на Аппиевой дороге и шум рынка в Трастевере.