Алексей Кавокин - Легат Пелагий Страница 11

Пока Рожок играл, панорама Рима стремительно менялась. Огромный собор Святого Петра исчез. Так же не стало видно высившегося, подобно бисквитному торту, рядом с Капитолием монумента Виктору Эммануилу I. Растворился в воздухе построенный Муссолини район «ЭУР», и не стало многочисленных фонтанов работы Бернини. Город втянул в себя окраины, выступавшие за городскую стену. Наконец, преобразования завершились, стал слышен звон колоколов Латеранского собора, крики погонщиков на Аппиевой дороге и шум рынка в Трастевере.

Робин и Кот с замиранием сердца вглядывались в улицы и переулки средневекового города, угадывая в них привычные очертания.

— Вот пьяцца Навона! — показывал Кот.

— А там Пантеон! — воскликнул Робин, — а вот Капитолийских дворцов нет: они были построены Микеланджело гораздо позже. Зато пирамида все стоит!

Наконец, Кот перевел взгляд на замок Святого Ангела, над которым теперь реял папский флаг с двумя скрещенными ключами от рая. На обширной смотровой площадке стояло несколько стражников в кирасах. Они равнодушно смотрели на город, шумевший по ту сторону Тибра.

С большой осторожностью Робин повел корабль на снижение. Он не знал, могут ли стражники видеть «Манну», или чары Рожка в этот раз дали его обладателям возможность наблюдать за призрачным миром прошлого, оставаясь незамеченными. Наконец, «Манна» подлетела столь близко к замку, что папские гвардейцы просто обязаны были бы увидеть ее, если б могли. Поскольку они не обнаруживали никаких признаков беспокойства, Робин решил, что все в порядке, и пассажиры «Манны» могут пока не опасаться арбалетных стрел.

— Спустим трап? — спросил он у Кота.

— Конечно! — согласился храбрый Саладин.

Бабушка крайне неодобрительно отнеслась к идее совершить экскурсию по замку. Несмотря на очевидное безразличие гвардейцев к их кораблю, она подозревала подвох. В конце концов, уступив настояниям Робина и Кота, Бабушка согласилась на то, чтобы они спустились на смотровую площадку замка, но заявила, что пойдет вместе с ними.

Сжимая кинжалы, Робин и Кот осторожно спустились по веревочной лестнице на каменную крышу огромного замка. Они помогли Бабушке, тащившей большой мешок теплой одежды, соскочить с последней ступеньки лестницы, и, далеко обходя группу стражников, глазевших вниз в проемы между зубцами, крадучись подошли к темному дверному проему, ведущему во внутренние покои замка. Их глазам предстала очень пологая и очень широкая винтовая каменная лестница, уводившая куда-то вниз. Поскольку никаких окон в пятиметровой толще замковых стен не было, лестницу освещали факелы, прикрепленные к стенам.

Невзирая на предостерегающие жесты, которые делала Бабушка, Кот запрыгал на мягких лапах вниз по ступеням. Бесшумно ступая, Робин и Бабушка последовали за ним.

Такого странного замка никто из них раньше не видел. Казалось, они спускаются по подземному ходу в толщу колоссальной скалы. Удивительным было то, что скальные стены при ближайшем рассмотрении обнаруживали кирпичную кладку. «Сколько же миллионов кирпичей понадобилось, чтобы соорудить такую громадину?» — думал Кот, уходя все дальше и дальше от поверхности.

Лестница проходила через сумрачные залы, из которых куда-то вели крепко запертые двери. То там, то здесь попадались папские гвардейцы в латах и с алебардами. Они не обращали ни малейшего внимания на наших путешественников, и те, подогреваемые любопытством, продолжали свою необычную экскурсию.

Наконец, спуск по спирали завершился. Лестница привела к запертым дубовым воротам, возле которых стояли два стражника. Кот остановился и разочарованно показал лапой на ворота. Ясно было, что дальше идти нельзя. Бабушка облегченно вздохнула и уже собралась было подниматься назад по ступенькам, как вдруг снаружи раздался громкий стук. Стражники торопливо распахнули ворота и через них в замок вбежали шесть гвардейцев. Они выстроились вдоль стен коридора и взяли алебарды на караул. Между ними торопливо прошел высокий человек в епископской мантии. Гвардейцы стукнули древками алебард о каменный пол и зашагали вслед за епископом. Вся процессия проследовала в метре от прижавшихся к стене Робина и Бабушки. Кот, стоявший посреди прохода, рисковал быть растоптанным тяжелыми сапогами гвардейцев. Чтобы на него не наступили, он побежал, прижав уши, впереди процессии.

Епископ пересек полутемный вестибюль замка. Стражники распахнули перед ним высокую готическую дверь, украшенную резным рельефом. Кот, не успев свернуть в сторону, должен был проскочить в дверь рядом с епископом. В следующую секунду дверь захлопнулась.

Глава 7

Тиан Обержин в этот день решил приготовить обед в традициях области Лацио, в которой, как известно, находится Рим. В качестве антрэ он поставил на стол блюдо с баккалой, артишоки в тесте, брускетту с оливковым маслом и чесноком, сыр пекорино романо и большое блюдо сырых белых грибов, засыпанных брезайолой и тертым грана падано. На плите уже поспевал горшок скьяффони — пасты с моцареллой. Тиан Обержин принес из трюма кувшин фраскати и дал гонг — две склянки.

К его удивлению, на звук гонга никто не пришел. Подождав минуту, Тиан Обержин поднялся на палубу. Он был очень сердит, ведь скьяффони не терпят промедления: если вы опаздываете к столу, моцарелла безнадежно застывает, и блюдо теряет всю свою прелесть. «Непобедимая Манна» висела над замком Святого Ангела. На палубе собрались все матросы. Они тоскливо смотрели вниз на смотровую площадку замка, по которой взад-вперед прохаживались папские гвардейцы. Ни Робина, ни Бабушки, ни Кота не было видно.

— Где же они? — вскричал Тиан Обержин.

— Где-то в замке… — ответил один из матросов.

— Нельзя ли их позвать? — спросил кок. — Скьяффони погибнут!

Никто ему не ответил. Тиан Обержин задумался на несколько секунд и внезапно принял решение. С быстротой молнии он спустился в трюм, нашел там большую плетеную корзину. Взлетев по винтовому трапу в камбуз, кок быстро сложил в нее три тарелки, вилки, ножи, салфетки, бокалы, бутылку фраскати и раскаленный горшок скьяффони. Не снимая фартука и поварского колпака, Тиан выбежал на палубу, перескочил через фальшборт и начал торопливо спускаться по веревочной лестнице.

Через полминуты повар уже бежал по смотровой площадке замка. Запах от его чудесной пасты, пропитанной моцареллой, распоространился вокруг. Папские гвардейцы почувствовали изысканный аромат и забеспокоились. Они не могли видеть Тиана Обержина, защищенного чарами Рожка, но они понимали, что рядом находится что-то очень вкусное. Несколько голодных гвардейцев устремились по следам скьяффони, жадно принюхиваясь. Не обращая на них ни малейшего внимания, повар промчался через смотровую площадку и нырнул в темный проем, за которым начинался спиральный спуск в глубины замка. Трое гвардейцев с алебардами последовали за ним.

В это время в недрах замка Святого Ангела, в сумрачной келье, освещенной лишь несколькими масляными лампами, под столом сидел Кот Саладин и дрожал от страха. Он был уверен, что с минуты на минуту будет обнаружен. В то же время его разбирало любопытство: ведь совсем рядом с ним находились два самых известных деятеля католической церкви XIII-го столетия. Один из них, высокий худой испанец в епископской мантии, был никто иной, как предводитель Пятого Крестового похода Легат Пелагий. Он мерял шагами комнату, заложив руки за спину. Другой, седой старец в белоснежной мантии и маленькой белой шапочке, сидевший в кресле с высокой спинкой и державший в руках четки из слоновой кости, был, очевидно, папа Гонорий III.

Когда Кот вбежал в эту комнату рядом с быстро шагавшим Легатом и с перепугу юркнул под стол, он не сразу сообразил, где находится и чего ему следует бояться. Со стола свисало тяжелое бархатное покрывало, из-под которого Кот только мог заметить, как Пелагий со стуком опустился на колени и поцеловал край белой одежды кого-то сидящего в кресле.

— Сын мой! — прозвучал вдруг старческий голос такой силы, что Кот вздрогнул. — Я вызвал тебя из Испании, чтобы поручить тебе дело, значение которого для Святой церкви невозможно переоценить. Но прежде, чем начинать разговор об этом, хочу тебя спросить: готов ли ты во имя дела Церкви нарушить законы человеческие?

— Ваше святейшество, — с достоинством отвечал Пелагий, — сражаясь с врагами церкви в Испании и Аквитании, я применял и яд, и кинжал.

— Я знаю об этом, — ответил Папа. — Именно потому я и выбрал тебя. Слушай же: завтра ты станешь кардиналом церкви Санта Лючия.

— Это великая честь! — воскликнул Пелагий.

— Не перебивай! — гневно оборвал его Папа. — Ты должен стать кардиналом для того, чтобы ни у кого не было сомнений: ты — моя правая рука, и именно ты стоишь ближе всех к престолу Святого Петра.