Нина Данилевская - Тропою разведчиков Страница 12

Щеки Наташи разрумянились от удовольствия. Горный ветер растрепал волосы, сбил на затылок соломенную шляпу. До чего же легко дышится в лесу!

У всех ребят за плечами хорошо прилаженные рюкзаки. Марк, кроме рюкзака, несет легкую серебристую плащ-палатку. Раздобыла ее у отца Наташа — пригодится на случай дождя.

Митя Сорокин повесил через плечо связку веревок — скалолазам они необходимы.

Юра идет замыкающим, следя, чтобы никто не отстал, не свернул с дороги.

Чем выше поднимаются путешественники, тем шире распахивается даль. В отдалении встает высокой стеной море.

Постепенно растительность меняется. Вот уже крымская пышно-хвойная сосна уступила место северной. Кое-где, на открытых полянках появляются стелющиеся сосны, широко раскидывает ветви бук, изредка мелькают пихта, лиственница, рябина. Из густой травы выглядывают цветы — темно-фиолетовая горная фиалка, светлый крымский шафран.

Юра то и дело задерживается, чтобы пополнить свой гербарий.

Петр Сергеевич вначале охотно перекидывался шутками с ребятами, но постепенно становился все молчаливее. Лесная глушь навевала на него воспоминания. Он остановился возле старого граба и молча указал шагавшему рядом Юре вырезанный на коре знак, напоминающий треугольник. Знак потемнел от времени и почти слился с шероховатой корой.

— Сохранился, — бросил Петр Сергеевич. — А ведь семнадцать лет прошло. И резать было трудно — лезвие поломалось.

— Это вы вырезали, Петр Сергеевич?

— Я. Оставлял условный знак товарищам.

Юра умолк, взглянув на задумчивое лицо Петра Сергеевича. Он невольно подумал: сколько разных событий происходило в годы войны на тропе, по которой они шли!

Точно угадав его мысли, Запольский сказал:

— Эту дорогу мы тогда называли тропой разведчиков. Ведет она к Красному Камню — местности, которая в годы войны была узлом связи партизанских отрядов южного соединения. Связные приносили туда донесения командиров. Привал на ночевку мы устроим сегодня неподалеку от Красного Камня, в горах.

Путешественники вышли на чудесную площадку. Далеко внизу была видна Ялтинская бухта и берег до самого Ай-Тодорского мыса. Как два могучих стража, охраняющих полукруг побережья, высились с одной и другой его стороны горы Кошка и Медведь. На синем небе четко рисовались зубцы Ай-Петри.

Наташа замерла от восторга. Умолкли и мальчики. Даже неугомонный Женя Андрющенко, опершись на кирку, молчал, вглядываясь в сияющую даль.

Решено было сделать привал.

Как приятно после утомительного перехода растянуться в тени на траве! В лесу было тихо, деревья замерли под палящими лучами солнца — ни ветка, ни лист не шелохнется.

— Глядите, ребята, — раздался голос Наташи, — деревья будто куда-то смотрят и думают. В горах все оживает. Даже камни точно не камни, а какие-то таинственные существа.

Толей презрительно хмыкнул, но, встретив взгляд Юры, промолчал.

— А Медведь-гора! Смотрите — никак не напьется…

Наташа указала на далекий четкий силуэт скалы у моря, напоминавшей склоненного к воде медведя.

— Ребята, а вы слышали легенду о Медведь-горе? — вдруг спросила она. — Мне ее вчера папа рассказал.

— Я слышал. Но ты напомни. Самое время для легенд. — Марк удобнее устроился на траве, приготовившись слушать.

— Давно-давно возле Гурзуфа жило много медведей, — начала тоном опытной сказочницы Наташа. — Был у них вожак, свирепый и сильный. Когда вечером ходил он к водопою, все мелкое зверье старалось спрятаться подальше. Знали, что пощады вожак никому не даст. Все боялись угрюмого медведя, даже его собственное племя.

Однажды встретил медведь в лесу совсем маленькую девочку с синими глазами и светлыми волосами. Видно, была она из далекой северной страны. А как попала в лес — неизвестно.

Девочка ничуть не испугалась медведя. Наоборот, засмеялась от радости, увидев огромного зверя, и ласково погладила его морду. С той поры они не разлучались. Когда звери уходили на охоту, девочка варила им обед, а когда возвращались — пела веселые песенки и танцевала легко, точно паутинка.

Горячо полюбил медведь свою маленькую воспитанницу. Он боялся потерять ее, поэтому поселил в пещере и строго-настрого приказал никуда не отлучаться без его ведома.

Время шло, и выросла девочка замечательной красавицей. Иногда, когда надолго уходили медведи, становилось ей скучно. Выходила красавица на берег и пела там свои песни, да так хорошо, что рыбы целыми стаями приплывали слушать ее. Как-то раз прибило к берегу старый, изломанный бурей челн. Наверное, долго носился он по волнам. А в челне лежал юноша с бледным, окровавленным лицом. Девушка подумала, что он мертв, и горько заплакала. Но, когда слезы упали юноше на лицо, он открыл большие темные глаза и застонал.

Близилась ночь. Скоро должны были вернуться медведи.

Девушка знала, что старый вожак ненавидит людей. Ей стало страшно, и она спрятала человека и лодку в небольшой пещере. С тех пор каждый день навещала она юношу, приносила ему еду и прозрачную воду из родника. Они полюбили друг друга.

Юноша вскоре поправился и стал просить свою спасительницу бежать с ним.

Починили они вместе лодку и, выбрав удобное время, когда старый вожак был в отлучке, сели в суденышко и поплыли по морю в далекий край.

В этот день почему-то ныло сердце у старого медведя. Вернулся он домой с полдороги. Приходит в пещеру — нет там девушки-красавицы. Кинулся медведь на берег. Видит, вдаль уплывает лодка под парусами. Яростно заревел медведь, подбежал к морю и стал жадно глотать воду. Решил выпить море до дна, чтобы не дать скрыться девушке. Только не убавлялось море. Взглянул медведь на горизонт, а там уж и парусов не видно. Окаменел с горя вожак. С тех пор и стоит скалой. Все пьет и не может выпить моря…

— А жалко медведя! — вдруг сказал Женя. — Зачем она его бросила…

— Пусть не верит девчонкам! — пробурчал Митя.

Общий хохот был ему ответом.

Петр Сергеевич взглянул на часы. Предстоял большой переход — пора было отправляться в путь.

Всё выше в горы поднимались путешественники. Воздух здесь был особенно чист и прозрачен. Жара спадала, в тени стало даже прохладно.

— Правда ли, что весь Крым и даже горы были когда-то под водой? Что здесь, где мы идем, было море? Что-то не верится, — спросил Марка Митя Сорокин.

— Мало, что тебе не верится, а это правда. Ученые даже и сейчас находят на Ай-Петри раковины, окаменевших крабов и другие дары моря.

— А как называются во-он те горы? — Наташа указала вдаль.

Ребята промолчали. Кругом, в голубоватой дымке летнего дня, виднелось множество горных гряд, хребтов, вершин. Разве запомнишь все их названия!

— В той стороне — горы Орлиный Залет и Ат-Баш, — ответил Петр Сергеевич. — Когда-то осенью сорок первого года случилось мне с группой больных и раненых спускаться с горы Ат-Баш к морю. Было это еще в первые месяцы нашей партизанской жизни. Вон там вьется тропа, по которой мы шли, — показал рукой Петр Сергеевич. — Ох, каким долгим и утомительным казался тогда этот путь! Кругом были враги. Трое суток длился наш переход.

— А зачем же было вести раненых к морю? — заинтересовался Женя.

— К берегу должна была подойти подводная лодка, чтобы переправить их в тыл. Наш командир заранее договорился об этом по рации с командованием флота. Этот поход чуть не закончился катастрофой. Если бы не один человек…

Запольский умолк.

— Вы нам об этом расскажете? — спросила дрогнувшим голосом Наташа.

— Вечером, на привале. А сейчас не будем задерживаться.

Тропа вилась по краю горного плато над скрытым за деревьями обрывом. Петр Сергеевич предупредил ребят, чтобы никто не подходил к краю обрыва. Высота была такая, что падение грозило неминуемой гибелью. Под крутым каменистым обрывом виднелось начало ущелья Уч-Кош; отсюда речка Быстрая казалась небольшим ручьем.

На повороте, над самым обрывом, росла искривленная ветрами сосна. Корни ее цепко вплелись в каменистую почву, а крона наклонилась над бездной, будто высматривая, что творится внизу.

Женя потихоньку, чтобы не видел ушедший вперед Запольский, подошел к сосне и, охватив одну из веток руками, наклонился.

— У-у-у, какая высота! — воскликнул он. — Смотри, Юрча, ниже, под сосной, плоский камень. Туда можно бы спуститься.

— Туда даже опытный скалолаз не полезет, — отозвался Марк, — Слишком большой риск.

— А я бы спустился, — продолжал Женя. — Я цепкий. Вот бы ребята ахали. А Толей просто умер бы от зависти…

— Женька! — сердито крикнул Юра. — Не задерживай группу. Мы уходим.

За сосной тропа шла зигзагом. Перед поворотом Юра, как обычно, оглянулся проверить, нет ли отстающих. Жени не было.

— Э-гей! — обеспокоенно позвал Юра. — Андрющенко! Ты чего задерживаешься?

— Я мигом, мигом! — донеслось в ответ. — Вот только тапочку поправлю. Развязалась.