Хью Лофтинг - Путешествие доктора Дулиттла Страница 12

— Кто бы мог подумать! — прошептал доктор и с сомнением покачал головой. — Кроткий Лука убил человека! Не могу поверить!

— К сожалению, это правда, — сказал пес. — Но он его убил невольно, без умысла. Боб в то время был еще щенком, но все видел и хорошо запомнил. Боб говорит: «Лука не виноват».

— А где сейчас Боб? — спросил доктор.

— В тюрьме, возле хозяина. Я хотел его привести к вам, но он не уйдет оттуда, пока там Лука. Он лежит на пороге камеры и не двигается с места, даже к еде не притрагивается. А кормежка там намного лучше, чем у хозяина. Прошу вас, сходите в тюрьму и попробуйте спасти Луку. Суд над ним начнется в два часа.

— А уже десять минут второго, — заметил доктор, посмотрев на часы.

— Боб говорит, что Луку повесят, а в лучшем случае оставят в тюрьме, под замком, до конца жизни. Поговорите с судьей, расскажите ему, что Лука добрый, что он и мухи не обидит. Может быть, судья согласится отпустить Луку?

— Не знаю, не знаю, — опять покачал головой доктор и встал с кресла. — Боюсь, я ничем не смогу помочь Луке. — Он подошел к двери и вдруг остановился. — А что, если попробовать?

И доктор с решительным видом вышел. Мы с О’Скалли последовали за ним.

Глава 4

БОБ

Крякки разволновалась, когда мы спешно засобирались, принялась уговаривать нас сначала пообедать, но в конце концов уступила и только сунула в руки мне и доктору по большому куску мясного пирога, чтобы мы подкрепились по дороге.

Огромная толпа запрудила улицу перед зданием суда. Там же, рядом, была и тюрьма.

Начиналась неделя судебных дел. В Паддлеби не было своего судьи, и раз в три месяца к нам приезжал королевский судья из Лондона, чтобы вершить суд и расправу над карманниками, бродягами, браконьерами и прочими злодеями и злоумышленниками.

В такую «судную» неделю все не обремененные делами жители Паддлеби считали своим долгом поприсутствовать на судебном заседании. Но в тот день в суд пришли не одни бездельники и зеваки. Весть о том, что Луку-Отшельника обвиняют в убийстве и что на суде его тайна откроется, взбудоражила всю округу. Принаряженные горожане и жители окрестных деревень пытались проникнуть в зал суда или же стояли на улице и перемывали косточки бедному Луке. Даже мясник и рыбник закрыли свои лавочки и устроили себе выходной.

Наш городок шумел как встревоженный улей. Такого захватывающего судебного процесса в Паддлеби не было с тех пор, как судили старшего сын пастора, Фердинанда Пипса, который ограбил банк.

Не будь со мной доктора, мне ни за что не удалось бы проложить себе дорогу сквозь плотную толпу у здания суда. Но доктора знали и уважительно уступали ему дорогу, а я держался рукой за полу его сюртука и семенил рядом. Так мы беспрепятственно добрались до ворот тюрьмы. У ворот стоял важный господин в синем мундире с блестящими медными пуговицами.

— Мне необходимо срочно поговорить с обвиняемым по имени Лука-Отшельник, — сказал доктор важному господину.

— Разрешение на свидание выдает канцелярия, — ответил тот. — Обратитесь туда. По коридору вниз, третья дверь направо.

— Кто это? — спросил я доктора, пока мы спускались по ступенькам.

— Полицейский, — мрачно ответил доктор.

— А что делают полицейские? — продолжал спрашивать я.

— Полицейские — это последнее изобретение нашего века. Их придумали, чтобы охранять порядок там, где и без них все в порядке. Мы живем в удивительное время, что ни день, то новшество…

— А что такое канцелярия? — не унимался я.

— Еще одно новшество. Канцелярию изобрели, чтобы можно было безнадежно запутать самое простое дело. А вот, кажется, и она…

В канцелярии доктору без спору разрешили побеседовать с Лукой и дали полицейского, чтобы он показал нам дорогу.

Грустный Боб сидел на пороге камеры Луки. Полицейский открыл дверь, впустил нас и сказал:

— Мне придется запереть за вами дверь. Таковы правила. Когда закончите беседу, постучите, и я выпущу вас.

Когда дверь захлопнулась, мурашки побежали у меня по коже.

В камере было темно. Поначалу я ничего не видел, но через минуту освоился и сумел рассмотреть каменные стены, каменный пол, низкие нары у стены и зарешеченное окошко, сквозь которое почти не проникал свет.

На нарах, уставившись глазами в пол, сидел мой друг Лука-Отшельник. Он с видимым усилием оторвал взгляд от каменных плит у своих ног и взглянул на нас:

— Здравствуй, Том. Здравствуйте, доктор. Что вас привело ко мне?

— К сожалению, я только полчаса назад узнал, где вы. Мы утром заходили к вам в сторожку, чтобы спросить, не согласитесь ли вы отправиться с нами в путешествие. Но вас не было дома, и мы забеспокоились. Теперь я знаю, что случилось, и хочу помочь вам.

Лука грустно покачал головой:

— Мне уже ничто не поможет. Они поймали меня. Теперь мне конец.

Он встал с нар и принялся ходить взад и вперед по камере.

— Я даже рад, что скоро все кончится. Все эти годы мне не было покою. На каждом шагу меня донимали страхи, мне казалось, что за мной следят, я пугался даже собственной тени. Но теперь они выследили меня, и я рад, что скоро все кончится.

Целых полчаса доктор беседовал с Лукой, пытался утешить и ободрить его, а я сидел рядом и тщетно ломал голову, что же мне сказать Луке и как помочь ему.

— Извини, Лука, времени остается мало, а мне еще надо поговорить с Бобом, — сказал наконец доктор. — Мы еще увидимся на суде и после него.

Мы постучали в дверь, и полицейский сразу же выпустил нас. В тюремном коридоре доктор обратился к псу:

— Боб, ступай за мной. Мне надо кое о чем расспросить тебя.

— Как себя чувствует мой хозяин? — тявкнул бульдог, когда мы поднимались по ступенькам.

— Не так уж плохо, как могло бы показаться, — ответил доктор. — Конечно, ему несладко, но надежда еще не потеряна. Скажи мне, Боб, ты видел, как погиб тот человек?

— Видел. Я стоял в двух шагах от него. Говорю вам, что Лука ни в чем не виноват…

— Вот и хорошо, — перебил его доктор. — Пока это все, что мне надо узнать. Суд уже начинается. Ты пойдешь со мной и сделаешь все, что я тебе скажу. И веди себя повежливей, что бы ни говорили про Луку, ни на кого не бросайся, не лай, не рычи и даже не скаль зубы. А когда я буду тебя спрашивать, отвечай мне правду, и только правду. Ты меня понял?

— Вы надеетесь, что мы его выручим, господин доктор? Он хороший человек, мой хозяин. Лучшего, пожалуй, и в целом мире не найти.

— Попробуем, Боб, попробуем. Лишь бы судья разрешил мне сделать так, как я хочу. Ну что же, нам пора в зал суда. Не забудь, что тебе нельзя рычать, лаять и кусаться, иначе тебя выставят вон из зала и все пойдет прахом.

Глава 5

МЕНДОСА

В зале суда у одной стены стоял на возвышении стол, за которым уже сидел судья, благообразный старик в длинном седом парике и черной мантии. Чуть ниже стоял еще один стол, за которым восседали адвокаты, как мне объяснил доктор.

Я впервые попал в суд, и все увиденное напомнило мне и школу и церковь одновременно.

— Вон те двенадцать человек, — шептал мне доктор, — те, что сидят на большой скамье у стены, — это присяжные. Они должны решить, виновен Лука или нет в том, в чем его обвиняют. Посиди пока здесь с Бобом и не спускай с него глаз, а еще лучше держи за ошейник. А я отойду на несколько минут, мне надо поговорить с одним из тех господ в белых париках.

Доктор исчез в толпе, а я принялся осматривать зал и нашел глазами Луку. Он сидел в стороне, отгороженный от зала невысоким деревянным барьером. По обе стороны от него стояли полицейские.

А потом судья взял в руки маленький забавный молоток и ударил им по столу. И сразу же публика в зале затихла, все успокоились и приготовились слушать. И тогда встал важный господин в черной мантии и принялся читать вслух какую-то бумагу. Он бормотал, словно бубнил себе под нос молитву, и, скорее всего, никто не понял ни слова. Я даже подумал вначале, что он говорит не по-английски. Я стал прислушиваться: «Бу-бу-бу… называемый Лука-Отшельник… бу-бу-бу… пс-пс-пс… в убийстве своего товарища… бу-бу-бу-бу… та-та-та… по кличке Синяя Борода… в ночь того же числа… та-та-та… Бу-бу-бу… на прииске… бу-бу-бу… ва… ва… в Мексике… по законам Его Королевского Величества… бу-бу-бу…»

Вдруг я почувствовал, что кто-то взял меня под локоть, повернулся и увидел доктора в сопровождении господина в белом парике.

— Познакомься, Стаббинс, это господин Перси Дженкинс, — сказал доктор. — Он адвокат и будет защищать на суде Луку. Он готов сделать все, лишь бы Луку оправдали… если, конечно, это возможно.

Господин Дженкинс был очень молод. Его круглое, почти мальчишечье лицо излучало дружелюбие. Он пожал мне руку и тут же обратился к доктору, продолжая прерванный разговор: