Валерий Гусев - Сказка для злодеев Страница 15

Наша бабушка когда-то курила. А потом недавно бросила. Все недокуренные сигареты и пустые пачки из-под них бабушка выбросила, а всякие зажигалки сложила в треснутую вазочку для конфет. «На память о моей глупости», – говорила бабушка. Но как-то непонятно, о какой именно глупости: что много лет курила или что навсегда бросила?

Мы порылись в этой вазочке и нашли зажигалку с крошечным встроенным в нее фонариком. Толку от такого фонарика – чуть, но все-таки это фонарик.

– Мне, Дим, страшно интересно: зачем зажигалке фонарик? Ей и без него в темноте сигарету видно.

Ему все интересно. Не скучно живется.

Рыжего Пашку бабушка, конечно, не нашла.

– Я сама вас отвезу. В коляске.

Алешка рассмеялся:

– Давненько я в коляске не катался. Лет десять уже. А ты, Дим?

Он почему-то решил, что бабушка собралась отвезти нас к маме в детской коляске. Не скучно ему живется.

Бабушка тоже рассмеялась всеми своими белыми зубами. И объяснила, что у нее в дальнем сарае, который называется каретным, хранится старинный экипаж под пару рысаков. Когда приезжают спонсоры, их катают в этой коляске по живописным окрестностям. А иногда и в совсем уж старинной карете.

– Да ладно, – великодушно отмахнулся Алешка. Хотя прокатиться в старинном экипаже по ночной дороге ему хотелось не меньше, чем полюбоваться бабушкиной челюстью. – Надо запрягать, потом распрягать, коляску обратно в сарай ставить. Мы так добежим, коротким путем.

Бабушка засомневалась.

– Да ладно, – добавил и я. – Бегаем мы быстро, а волки здесь не водятся.

– Ну, хорошо. Только позвоните, когда будете дома.

– Не позвоним, – сказал Алешка. – Мама мобильник на зарядку поставила. – Мы тебе письмо напишем.

Бабушка дернула его за ухо и щелкнула в нос:

– Выметайтесь. Доброй вам дороги. И короткой.

Самая короткая дорога была, конечно, в обход, мимо Гремячей башни. Мы ее пробежали, а неподалеку от башни отдышались и перешли на бесшумный шаг. Шепотом шли, как сказал Алешка.

Совсем стемнело вокруг. Только небо еще светилось от далекого солнца и от выплывшей из-за башни луны.

Глаза бы мои не глядели на эту башню. В ее мрачном силуэте было столько чего-то зловещего и угрожающего, что казалось, будто все зло, что веками творилось внутри нее и за ее стенами, вновь ожило и начнет расползаться по земле, чтобы и дальше творить свои черные дела.

Но у малька Алешки, оказалось, и в мыслях такого не было.

– Как красиво, Дим, – шепнул он. – Прямо как в сказке. Такая древняя старина возвышается. И в этой старине всякие тайны, всякие сокровища. – И добавил, вздохнув романтично: – Под лунным светом. Клево, да?

«Древняя старина» неукротимо приближалась. Будто не мы к ней шли, а она на нас угрожающе надвигалась. И было так тихо, что даже жутковато. Даже кузнечики не трещали и птички в гнездышках не попискивали во сне. И луна была такая молчаливая (это Алешка так потом рассказывал).

Мы шли очень тихо и скоро услышали голоса. Но это не всякая нечистая сила обсуждала свои пакости. Это свои пакости обсуждали рыжий Пашка и продавец Червяков.

Подобравшись к самой башне, мы залегли за ее древним углом, среди бурьяна. И стали слушать.

Сначала мы слушали скрип лопаты и скрежет лома. Потом – разговор.

– Давай пивка глотнем, – сказал Пашка. – В горле пересохло.

– И мы глотнем, – в самое ухо шепнул мне Алешка.

– Пивка? – удивился я.

– Конфет.

– Да где ж их взять?

– В моих карманах.

Оказывается, этот лирический романтик еще и трезвый практик. Выбирая зажигалку, он из соседней вазочки нагреб в карманы конфет.

– Тихо! – опять в самое ухо, как надоедливый комар, пискнул Алешка. – Самое интересное начинается. Слушаем.

– А ты что на свою долю купишь? – спросил Червяков Пашку.

– Ого! Если поменяем сокровища на хорошие бабки, то Альберт меня в долю берет. И буду я у него на заводе начальником охраны. – Тут он помолчал и нехотя добавил: – Правда, кое-что еще придется сделать. Но это тебе знать не обязательно. Даже нежелательно тебе это знать. А ты чего купишь?

– Ого! Магазин куплю! Надоело мне стоять за прилавком. Я хочу сидеть в кабинете, на банкете. А как накоплю побольше, слиняю куда-нибудь подальше. В теплые страны.

– Ладно, пока не слинял, давай-ка поработай. Немного осталось.

Опять заскрипел лом и заскрежетала лопата.

– Гляди, никаких замков нет.

– Она забита небось. Ну-ка, вот здесь отковырни. Попробуем ее открыть.

Значит, все! Откопали дверь. Сейчас залезут в темницу и ограбят гробницу.

– Что делать? – шепнул я в Алешкино ухо.

– А ничего. – Он был совершенно спокоен. – Они сейчас дверь откроют и разбегутся.

– Тебя испугаются?

– Я, Дим, на нечистую силу не похож.

Вот даже как. Я опять прислушался.

– Монтировкой вот здесь подцепи и надави. Пошла? Пошла...

Послышался тихий ржавый скрип – наверное, это заскрипели от недовольства старые петли.

– Ты, Дим, сам только не убеги, – заботливо предупредил меня Алешка. И хорошо сделал.

Едва замер ржавый скрип, как послышался какой-то вой. Сначала он был не очень громкий, а потом как взвизгнул и как завыл! Я даже от страха уткнулся носом в траву.

Проснулась нечистая сила! Рано встает охрана...

Лешка ткнул меня кулаком в бок, я повернул к нему голову и даже в ночной темноте увидел, как блестят в улыбке его глаза и зубы.

– Смотри! А то пропустишь самое интересное!

А самое интересное было: из ворот башни вылетели кладоискатели и, отталкивая друг друга, помчались к роще. Вдогонку им летел дикий переливчатый вой. Умопомрачительный такой.

На краю рощи вспыхнули автомобильные фары, полоснули светом по деревьям и постепенно исчезли. Остался только чистый безмолвный лунный свет и поганый вой нечистой силы.

– Бежим! – сказал Алешка и вскочил. – Ты куда, Дим? В башню бежим, за сокровищами! – И он рванул за угол.

Я не мог в такую минуту удрать подальше и оставить его одного...

Алешка первым вбежал под воротный свод; не успел я схватить его за шиворот, как он спрыгнул в яму и захлопнул тяжелую древнюю дверь...

И настала тишина. Только слышался вдали затихающий шум автомобильного мотора. Да наше частое дыхание.

– Это ты все устроил? – спросил я Алешку, когда немного пришел в себя.

– Ты что, Дим? – он безмятежно уселся на край ямы, свесив ноги. – Мне что, Дим, триста лет?

Я машинально оглянулся: а кто же тогда?

– Я тебе потом расскажу, – пообещал Алешка и спрыгнул в яму. – А пока только скажу: думай! – И он распахнул дверь. И снова начался с тихой ноты противный вой.

Алешка закрыл дверь – вой прекратился.

– Понял?

Что ж тут не понять? Сидит там внутри нечистая сила и как почувствует свежий воздух, для нее вредный, так и начинает выть.

– Пойдем лучше домой, – сказал я.

– Лучше заберем сначала сокровища.

– Ага! Только за мешками сбегаем.

– Нечего хихикать по ночам. Я сейчас открываю дверь. Мы туда – шмыг, и я дверь закрываю. Все понял?

Все. Только я лучше бы не туда – шмыг, а куда-нибудь подальше – шасть.

Алешка взялся за ржавое железное кольцо, уперся обеими ногами и потянул дверь на себя.

– Шмыг! – скомандовал.

Я смело шагнул в темноту и вой. Алешка за мной. И мы тут же закрыли за собой тяжелую дверь.

Темнота и холод. И пронизывающая сырость. И мертвая тишина. Только мелодичный звон капели.

Алешка включил фонарик. Сводчатое помещение. Сырые камни, на которых сверкают капельки воды – будто хитрые глазки неведомых существ. Посреди – каменный гроб. Без всякой крышки.

– Пошли, – шепнул Алешка. – Заберем изумруды и – домой.

Мы осторожно спустились по шатким каменным ступеням и приблизились к гробу, который стоял на мощных львиных лапах. Алешка заглянул внутрь:

– А где Марфуша?

Я подошел поближе. Гроб был пуст и напоминал большое каменное корыто. В котором, кроме векового слоя вековой пыли, ничего не было...

– Мы этого достойны, – сказал Алешка.

Глава IX

СКАЗКА-ПОДСКАЗКА

Мы пошли домой. Луна скрылась за облаками. Ей было нас жалко. Но тут Лешка назидательно сказал загадочную фразу:

– Надо, Дим, каждое дело доводить до конца.

Я молча согласился.

– Особенно, Дим, когда читаешь сказки.

Выдал, называется!

– И басни – тоже, – добавил я. – Особенно ихние морали.

– А что они говорят?

– Они говорят: не пытайтесь повторить.

– Это, Дим, для всяких дураков говорится. Для тех, кто моет кошек в стиральной машине и сушит их в микроволновке. Конфетку хочешь?

Нет алмазов, так и конфетка сойдет.

Луна снова появилась в ночном небе. Сбросила облако, словно одеяло. И тут же застрекотали кузнечики.

– Что мы маме скажем? – спросил я.

– Ерунда. Скажем, что испугались грозы и помчались под ее крылышко.

– Да грозы же не было!

– А мама не знает. Она спит.

Мы так и сделали. Сонная мама открыла нам дверь и ахнула:

– Что случилось?