Кэтрин Валенте - Девочка, которая объехала Волшебную Страну на самодельном корабле Страница 16

Глава VII

«Волшебная кинохроника»

в которой Сентябрь наконец попадает в Пандемониум, где ее тут же обнаруживает Маркиза, в то время как От-А-до-Л объедается лимонным сорбетом.

– Ну, давай, – сказал Вивернарий, подталкивая девочку в оранжевом платье своим большим красным носом. – Спрашивай!

Сентябрь нерешительно прищурилась, глядя на бесстрастное бронзовое лицо.

На самом деле это было не просто бронзовое лицо – оно венчало столб из переплетенных бронзовых рук, которые словно замерли в тот миг, когда умоляли, молились, заклинали, витийствовали, свидетельствовали, призывали. Сплетение рук венчала чаша цветка, сложенного пятью ладонями с пальцами-лепестками. В чаше покоилось отполированное лицо с толстыми щеками, вытянутыми в трубочку губами, плотно зажмуренными глазами и огромными, больше самой головы, ушами. За этим сооружением вырастал огромный суетливый город, огражденный стеной. Из-за стены доносился невнятный, свойственный всякой суете городской шум. Стена не выглядела особенно прочной – она была собрана из разномастных пестрых лоскутков парчи, плотного шелка, сатина и сукна, и все это сшито толстыми, со ствол дерева, узловатыми канатами цвета патиссонов. Ворота, к которым приблизились путники, были из козлиной кожи. Привратник, как назвал его Аэл, выпятил бронзовые губы, точно для поцелуя. Ухоженные лужайки, пересеченные аккуратными тропинками, спускались к самому берегу Барлибрум. С лужаек приветливо кивали степенные фиалки. Солнечные часы медленно обводили тенью куст желтых пеонов. Не это вы ожидали увидеть в городе с загадочным названием Пандемониум, правда же? Купальни для птиц и скамейки с посвящениями? Это больше походит на Хэнском-парк в Омахе, чем на окраину Волшебного Города.

Привратник все еще тянул к ним бронзовые губы. На его непомерное ухо присел воробей и тут же полетел дальше, будто бронза обожгла ему лапки. Аэл настаивал, что вход в город именно здесь.

– Что спросить? – Сентябрь переминалась с ноги на ногу.

– Ты куда пойти-то хочешь? – Аэл зевнул, для разминки скручивая и раскручивая шею.

– Наверно, туда, где живет Маркиза.

– Тогда тебе в Бриарий.

– Но вообще-то… воры же выходят на работу по ночам, а мне надо действовать на воровской манер, раз уж я решила что-то украсть. Значит, придется ждать наступления ночи, чтобы легче было скрываться в темноте.

– О Сентябрь, Королева Воров, так ты никогда не попадешь в Пандемониум. У тебя должна быть Цель. У тебя должно быть Дело. Копуши, Бездельники и прочая Бестолочь могут прекрасно прижиться в других городах, но на Пандемониум у таких аллергия, и у Пандемониума на них тоже. Если у тебя нет здесь Дела, ты должна хотя бы притвориться, что есть, и сохранять озабоченный вид – а не хочешь, так научись питаться фиалками и беседовать с солнечными часами.

– Можно пойти в Городское Книгохранилище, повидать твоего… дедушку. – Сентябрь все еще сомневалась в теории Аэла насчет его происхождения.

От-А-до-Л залился румянцем, что в его случае означало приобрести оранжевый оттенок морды.

– Я… я не готов! – внезапно спасовал он. – Я давно не освежал своих познаний! Рога мои не начищены, рекомендательные письма не выправлены и все такое. Завтра, мы пойдем туда завтра… или через неделю.

– Аэл, не беспокойся! – Сентябрь вздохнула. – Ты и так прекрасно выглядишь. И к тому же ты самый умный зверь из всех, кого я встречала.

– И сколько же зверей ты встречала?

– Ну, во-первых, тебя… а еще Леопарду и звервольфа. Мне всего двенадцать! По-моему, целых три зверя – совсем неплохо для этого возраста.

– Я бы не назвал эту выборку представительной. Но это не имеет значения. Сегодня мы тут по твоим делам, а не по моим. Я не готов! Не готов – и все! – Умоляющие глаза От-А-до-Л заблестели ярко-бирюзовыми слезами.

– Не надо, Аэл, не плачь! Все хорошо. – Сентябрь погладила его по кожистому колену. Она повернулась к Привратнику, набрала побольше воздуху и заговорила как можно громче и строже:

– Послушайте, мистер Бронзовые Уши! Я хочу найти такое место, где есть прохладная тень, недалеко от Бриария, но не слишком близко, где можно отдохнуть и подурачиться, а еще и посмотреть что-нибудь в Пандемониуме, пока солнце не село.

– И лимонный сорбет, – прошептал Аэл.

– И чтобы там подавали лимонный сорбет, – твердо завершила свою речь Сентябрь.

Привратник испустил протяжный тонкий свист. Щеки его опали, как спущенные воздушные шарики, а уши задрожали. Все руки пришли в движение, сжимая и разжимая кулаки.

– Документы! – сказал Привратник еле слышным механическим голосом. Литые бронзовые шары глаз бдительно поблескивали.

Сентябрь выудила из внутреннего кармана пиджака зеленую книжечку, полученную от Бетси Базилик. Пиджак был очень горд, что сумел сохранить ее. Сентябрь подняла книжечку повыше, чтобы бронзовый херувим мог ее рассмотреть. Тот высокомерно хмыкнул.

– Похищенка, значит? Давненько вас тут не бывало. – Привратник с подозрением посмотрел на От-А-до-Л, который царапал траву огромным когтем.

– Это мой… спутник. Мой виверн, – поспешно сказала Сентябрь. Она надеялась, Аэл не слишком обидится, что его назвали чьим-то.

– А Миссия ему назначена?

Вивернарий выпрямился в полный, весьма немалый рост.

– Подлинное служение, – тихо произнес он, – может быть только добровольным. Вы наверняка сами это знаете. Вы наверняка сами выбрали себе это занятие: стоять здесь и хмуро допрашивать тех, кто пытается проникнуть в город. Раньше-то наверняка занимались чем-то еще. Перчатками торговали или детишек пугали на ярмарках, а выбрали вот это.

Привратник прищурился.

– Солдатом я был, солдатом! – проворчал он.

Огромные ворота, покрытые козлиной шерстью, начали раздвигаться, как театральный занавес. Четыре руки в основании постамента Привратника начали работать с такой скоростью, что Сентябрь не успевала уследить за движениями пальцев. Постепенно из постамента стали выползать кусочки ярко-красной материи, которые начали срастаться в общую ткань. Бронзовый большой палец сновал туда-обратно, как ткацкий челнок. Волна сверкающего шелка текла из постамента девочке под ноги, которые теперь не отбрасывали тени. Перед воротами волна помедлила, как бы приглашая путников присоединиться.

Сентябрь сделала шаг вперед. Ручки снова пришли в неистовое движение, и алая тропинка, извиваясь, потекла дальше, в Пандемониум.

– Не беспокойся, – шепнул ей Аэл, когда они проходили в ворота, – я знаю, ты совсем не имела в виду, что я твой. – Огромный зверь вильнул хвостом. – Но я могу быть твоим. А ты моей. И до чего же весело мы с тобой будем играть!

– Чудесно, правда? – спросил довольный От-А-до-Л, когда Сентябрь ахнула. – Это все Королева Мальва устроила много-премного лет назад.

Пандемониум, раскинувшийся перед ними, оказался городом из тканей. Вперед убегали яркие фасады магазинов из фиолетового брезента и алой кисеи. Башни тянулись вверх причудливыми изгибами сверкающей на солнце парчи. Памятники красовались в войлочных шляпах, надвинутых на бумазейные лица. Высокие узкие ворсистые дома пушились дверями из ангорской шерсти. Офисы из причудливой тафты мерцали под присмотром черных кружевных горгулий. Даже широкий проспект, по которому они двигались, и тот был сделан из толстого репса цвета тыквы. А тот перекошенный, сморщенный обелиск из старинной кожи, должно быть, и есть Башня Стенающего Вихря! Теплый ветерок наполнял воздушный шар из медно-рыжего атла́са, привязанный к верхушке башни, разворачивая его в прекрасный купол.

Тканая алая тропинка у их ног терпеливо ждала, пока эти восторженные провинциалы наахаются и наохаются.

– Но не могла же она устроить все это сама! – воскликнула Сентябрь.

От-А-до-Л пожал плечами:

– Неистова была ее игла, которую она носила как меч. О, как она ею владела, как орудовала! «Эти тканые вещички такие теплые, – говорила она, – такие мягкие и уютные». Но все это было ужасно давно. Маркиза, конечно, с удовольствием превратила бы все это в камень, увитый колючками, но все каменщики давно научились прясть пряжу и вязать из нее переулки, так что даже по маркизиному хотенью не всегда выходит.

Дорожка издала деликатный звук, будто осторожно кашлянула – если бы только ткань умела кашлять. Сентябрь уже и сама заметила великое множество других тропинок из полотна, которые раскатывались перед пробегавшими мимо жителями, все разного цвета – кобальт и охра, серебряные и розовые, – деловито вились по улочкам и переулкам, увертывались от экипажей, от уличных музыкантов, наяривающих на аккордеонах в четыре руки, и от зазывал, рекламирующих жареные дыни и свежие букеты из фенхеля для ценителей. Эти пешеходы, с копытами и перепонками, восьми-и-более-ногие, сосредоточенно мчались по своим тропинкам. А на каждом джутовом углу такие же Привратники, как встречавший их, но поменьше, трудились не покладая множества своих рук.