Эрнест Сетон-Томпсон - Приключения Рольфа Страница 18

Достаточно было одного лёгкого удара, чтобы избавить пленницу от страданий. Куонеб ещё раз поднял прут и стащил второго тетерева, сидевшего пониже, а затем третьего. Только тогда поняли остальные, в каком опасном соседстве они находились, и поспешили улететь.

Рольф с удивлением следил за этой охотой.

Куонеб положил птиц у огня и занялся приготовлением завтрака.

— Куры эти глупые, — сказал он. — Таким способом можно наловить их много, особенно если помогает собака. Луговой тетерев не так глуп, как этот.

Рольф очистил и выпотрошил птиц, а внутренности их бросил Скукуму. Бедный маленький пёсик! Какой у него был жалкий вид! Глаза его грустно выглянули из-под распухших век, лапки слабо шевельнулись, но он не дотронулся до пищи, которую в другое время проглотил бы сразу. Он не ел, потому что не мог открыть рта.

Уходя с места своей стоянки, трапперы устроили западни, продолжая отмечать деревья и готовить места для ловушек по мере того, как двигались вперёд. Так прошли они целую милю и очутились у болотистой местности, поросшей тамариском; двигаясь вдоль её окраины, они пришли к небольшой речонке, которая брала здесь своё начало и привела их к ложбине, обращённой на восток. На каждом шагу встречали они указания на изобилующую здесь дичь, но тем не менее не ожидали того зрелища, которое открылось перед ними, когда они осторожно пробирались среди густой чащи деревьев и кустов. С травы поднялся вдруг олень и с любопытством уставился на них; за ним другой… ещё и ещё… целая дюжина; на некотором расстоянии от них они увидели ещё нескольких… с левой стороны оказалось ещё больше, а движение среди деревьев правой стороны указывало, что и там в них нет недостатка. Не прошло и минуты, как белые хвостики поднялись вверх, и олени понеслись по склону горы и по направлению к северу. Всех оленей было около тридцати, но белые хвосты их, которыми они размахивали словно флагами, производили такое впечатление, как будто весь лес кишел оленями. Казалось, их тут целые сотни, и радость охотников при виде такого обилия дичи ещё увеличилась сознанием того, что всё это находится в их собственном охотничьем участке.

Река становилась шире по мере того, как они двигались дальше; местами в неё впадали ручьи и даже порядочные речонки. Они нашли здесь несколько указаний на бывшую когда-то колонию бобров; метки для ловушек они ставили через каждую четверть мили и даже менее.

Течение реки усиливалось, так как она спускалась теперь по склону горы прямо в длинную, узкую долину с крутыми глинистыми откосами и несколькими небольшими озёрами. Всюду встречали они здесь следы выдр. Двигаясь осторожно вдоль изгиба реки, которая поворачивала в другую сторону, они услышали глухой всплеск воды, затем ещё и ещё.

Первою мыслью охотников было привязать Скукума, но они скоро увидели, что в этом нет никакой надобности. Осторожно спустили они свои тюки на землю, и больная собака покорно улеглась рядом с ними. Тихо крадучись, шли они против восточного ветра. Они подумали сначала о бобрах, но нигде не видели признаков, указывающих на их присутствие, ибо кругом не было ничего похожего на бобровый пруд. Всплески воды, с промежутками следовавшие друг за другом, слышались не так далеко. Не медведь ли ловил рыбу?.. Или… нет, это было бы слишком неприятно… не человек ли черпал там воду из лодки? Промежутки между всплесками воды были неправильные.

Слышались они в реке, на расстоянии тридцати ярдов от них. С величайшею осторожностью подкрались охотники к глинистому берегу и на противоположной стороне реки увидели такое зрелище, какое редко удаётся видеть людям. Они увидели шесть выдр; две из них были, очевидно, взрослые, а четыре — детёныши, и все они, словно люди, занимались спортом, скользя по крутому глинистому откосу и бросаясь со всего размаха в воду.

Тяжело, словно камень, шлёпнулась в реку самая большая из них, очевидно, самец, скрылась на минуту под водой и, всплыв на её поверхность, вскарабкалась обратно по откосу на самую верхушку берега, отстоявшего на двадцать футов от уровня воды. Шлёп, шлёп, шлёп! — последовали его примеру три детёныша… Шлёп, шлёп! — прыгнули почти в одно время мать и четвёртый детёныш.

Бух! — снова шлёпнулся в воду самец, и мокрая шерсть его, вытираясь о поверхность глиняного откоса, делала его всякий раз более сырым и скользким.

Шлёп! бух! шлёп!.. Шлёп! бух! шлёп!.. веселилась игривая семья выдр, взапуски друг перед другом карабкаясь по откосу. Можно было подумать, что каждый член семьи сознательно старается попасть первым на берег, чтобы по возможности чаще спускаться в воду.

Резвость их и грация, увлечение игрой и задорная весёлость поглотили всё внимание охотников, которые с наслаждением любовались этим зрелищем, — несомненное доказательство сходства между охотником и натуралистом. Нет сомнения, конечно, что в головах охотников мелькали мысли о глянцевитом мехе этих животных, но на дворе был ещё сентябрь, и мех в данный момент не имел ещё надлежащей ценности.

А весёлая семья тем временем продолжала так же неутомимо и с тем же увлечением скользить по склону и шлёпаться в воду. Каток постепенно улучшался, и выдры казались неутомимыми по-прежнему, когда неожиданно раздался громкий, хотя и несколько глухой, лай Скукума, который забыл всякую осторожность и прибежал к берегу, спеша выразить своё участие.

Пронзительно чирикая, словно птицы, предупредили старые выдры своих детёнышей об опасности. Шлёп, шлёп, шлёп! — поспешили все друг за другом в воду, на поверхности которой скоро, однако, показались их головы, потому что животные, собственно говоря, не очень испугались. Куонеб не в силах был удержаться; он поднял ружьё и прицелился. Щёлк! Пиф, паф! — выстрелил он в старого самца, но тот успел вовремя нырнуть в воду. Охотники бросились вниз по откосу, а следом за ними Скукум; они спешили атаковать выдр в реке, которая была невелика и мелка, и, не будь из неё выхода, выдры были бы, конечно, пойманы.

Выдры поняли сразу, какая опасность им грозит. Моментально выскочили они из реки и пустились по открытому песчаному оврагу, причём старики испускали громкие крики, похожие на вопли. Они то проскальзывали под упавшими стволами деревьев, то мелькали среди кустарников, ловко обходя торчавшие корни и перепрыгивая через камни. Охотники неслись за ними, вооружённые палками, а Скукум без всякого вооружения.

Выдры бежали, по-видимому, по известному им, определённому направлению и перегнали всех, кроме собаки. Скукум совершенно забыл, в каком состоянии он находится, и, догнав выдр, едва не схватил одного из детёнышей. Мать моментально обернулась и с ворчанием бросилась на него. Выдры — противник опасный, но Скукум отделался, к своему счастью, одним лёгким укусом. С громким воем бросилась несчастная собака к тому месту, где лежали тюки, от которых ей не следовало уходить.

Охотники между тем увидели открытую полянку в лесу; Куонеб бросился туда, чтобы забежать вперёд и пересечь путь выдрам, за которыми продолжал гнаться Рольф, тщетно стараясь ударить палкой какую-нибудь из них. Спустя несколько секунд семья встретила Куонеба и должна была, по-видимому, неминуемо погибнуть; но нет более отчаянного и смелого противника, как выдра, защищающая своих детёнышей. Ни самец, ни самка не перетрусили, а, напротив, в одно мгновение ока набросились на индейца. Поражённый неожиданным нападением, Куонеб отскочил в сторону, чтобы избежать страшных челюстей. Семья воспользовалась этим случаем и проскользнула мимо. Понукаемые несмолкаемыми криками матери, детёныши скользили один за другим под лежавшие рядами стволы деревьев, затем в густые заросли ив на берегу пруда, устроенного когда-то бобрами, и бесследно исчезли среди безмолвной и непроницаемой глуши.

25. Возвращение домой

Река, дойдя до самой отдалённой окраины болотистой местности, становилась всё шире и шире, и охотники снова приступили к делу. До вечера они успели отметить ещё пятьдесят мест для капканов, после чего расположились лагерем.

На следующий день Скукум чувствовал себя хуже, и охотники начинали уже опасаться за его жизнь. Он ничего не ел и только пил понемногу. Рольф сварил суп, и, когда он остыл, бедная собака проглотила некоторое количество, употребив на это целые полчаса.

Они двигались теперь по направлению к своей хижине. Когда они поднялись на верхушку одной горы, перед ними вдруг сразу открылся вид на озеро, несмотря на то, что оно находилось от них на расстоянии пяти миль. Они шли вниз по течению реки и всё время отмечали подходящие места для ловушек, и всюду на топких местах встречали следы дичи. Река привела их к обширному пространству, поросшему кустарником; здесь она соединялась с другой рекой, которая текла откуда-то с юга. С этого места начиналось настоящее царство дичи; следы оленей шли по всем направлениям, и не проходило нескольких минут, чтобы они не встречали то одного, то двух оленей. Тенистый дубовый лес сменялся местами болотистыми пространствами, поросшими кедром; зимою это любимые места оленей. Когда они прошли ещё мили две, индеец сказал: