Стефан Пастис - Дневник «Эпик Фейл»: допущены ошибки Страница 2

Первую «голову» зовут Молли Москинс, и она зануда. Молли слишком много улыбается, а пахнет от неё мандаринами.

Этот румяный колобок – Ролло Тукас. Торопиться нам некуда, так что о нём поговорим позже.

А девчонка, чьё лицо на рисунке закрыто, – та, о ком я никогда и ни за что вам не расскажу. Ни словечка. Даже не просите.

Ладно, давайте лучше про колобка.

Глава 4

Знакомьтесь: Ролло Тукас

Первое, что нужно знать про Чарльза «Ролло» Тукаса, – никакой он не умник. Ну, да, его средний балл – 4,6, но это лишь благодаря зубрёжке. Бессмысленной и беспощадной.

Если бы я взялся за учёбу, мой средний балл тоже был бы 4,6, а не как сейчас – 0,6 (если округлить в большую сторону). Почему Ролло грызёт науку с таким рвением, – загадка для всех, кроме самого Ролло.

Если спросить его об этом, он начнёт бормотать всякую чепуху: типа, если он будет прилежно учиться, то заработает хорошие оценки, а если заработает хорошие оценки, то поступит в Стэнфардский университет, а если поступит в свой Стэнфард, то потом устроится на хорошую работу и будет зарабатывать кучу денег.

Мы, детективы, называем это так:

Кроме того, отсюда следует другой основополагающий принцип агентства «Эпик Фейл», увековеченный на подошве моего правого ботинка:

Я бы ещё посочувствовал бедолаге, если бы корпеть над книжками его заставляли родители, но Ролло делает это добровольно.

Что ещё раз доказывает: не больно-то он умён. Поэтому максимум, что в моих силах, – это поддерживать несчастного зубрилу, не критиковать его недостатки. Правда, когда я зависаю у Ролло в комнате, закинув ноги на стол, соблюдать это правило бывает сложно.

Отдыхать дома у Ролло после долгого рабочего дня в агентстве – один из видов поддержки, которую я оказываю. Пока он учит уроки, я рассказываю о текущих расследованиях. Думаю, ему интересно меня слушать. В конце концов, Ролло непременно стал бы детективом, если б мог, просто у него нет нужных инструментов. Впрочем, это не мешает ему отпускать дилетантские комментарии насчёт моих методов работы, что порой меня страшно злит.

Вот как сегодня. Я рассказал о деле Гуннара и упомянул Гейба, его неряху-брата, после чего Ролло выдал самую большую глупость на свете, какую только можно вообразить. Он заявил:

– Может, это Гейб слопал конфеты?

Говорю же, Ролло – идиот.

Глава 5

На работе не всё гладко

Расследование по делу Гуннара, день второй. Обстановка в агентстве напряжённая. Мы с Эпиком знаем, что лучше всего в таких случаях находиться подальше друг от друга, но это весьма затруднительно, учитывая, что штаб-квартира агентства расположена в маминой кладовке, которая служит гардеробной.

В офисе было бы куда просторнее, если бы мама избавилась от платьев и кофт. Чтобы обсудить эту проблему, на прошлой неделе за ужином я назначил телеконференцию с мамой. Вот как всё прошло:

В бизнесе такое случается. Пытаешься найти компромисс, а деловые партнёры не желают идти навстречу.

Думаю, у мамы это из-за стресса. Чем конкретно он вызван, сказать затрудняюсь, знаю только, что какая-то причина есть, потому что вечером после телеконференции мама взяла сегвей и отправилась на прогулку вокруг дома. Таким способом она расслабляется.

– Эта штука – просто палочка-выручалочка, – бросила мама на ходу, проезжая мимо меня. – Не знаю, что бы я без него делала.

Вот почему, друзья мои, я скромно помалкиваю о том, что «эта штука» одновременно выступает в роли Фейломобиля.

Сейчас, однако, меня ждёт расследование, а стеснённые условия в офисе необходимо улучшить. Я поручил Эпику составить проект судебного иска против мамы и даже снабдил его юридической литературой. Пока что успехи медведя невелики:

И хотя теснота доставляет много неудобств, совсем скоро этот вопрос решится, ведь я положил глаз на верхний этаж новой высотки в центре города. Оттуда открывается шикарный вид на весь город.

В рекламном объявлении сказано, что стоимость аренды составляет 54 000 долларов в месяц. Конечно, жирновато, но, если расследование по делу Гуннара пойдёт удачно, это будет уже какой-никакой вклад.

Да, таков наш детективный бизнес. Справляешься со сложным делом, о тебе расходится молва. Раз-два, и ты уже гребёшь деньги лопатой. А до тех пор придётся вести дела в маминой кладовке. Справедливости ради замечу, что аренда обходится нам довольно недорого (0 долларов), и единственное условие, поставленное арендодателем (мамой), – не трогать её одежду. Проблем с соблюдением этого условия нет. Во всяком случае, у меня.

Глава 6

Гейб: это не я!

Расследование дела о пропавших конфетах буксует, и я пытаюсь действовать в духе Ролло Тукаса: беру показания у Гейба, также известного как Грязнуля.

– Где вы находились в тот вечер, когда пропали сладости, принадлежащие вашему брату?

– В своей комнате.

– Что вы делали?

– Ел.

– Что именно вы ели? – уточняю я.

– Конфеты, – отвечает Гейб.

До меня доходит смысл его слов, и я делаю пометку в блокноте:

Глава 7

Прекрасная дворничиха

Перерыв на ланч – моя единственная возможность заняться разработкой долгосрочной стратегии агентства, поэтому я ем отдельно от других детей. Только так я могу быть уверен, что они не подсмотрят мои записи, совершив тем самым акт промышленного шпионажа.

Жаль, конечно. Жаль, что, пока я напряжённо размышляю, мой деловой партнёр вздыхает и томится за ограждением из проволочной сетки.

В школу Эпика не пускают, поэтому он мается за забором до конца уроков, ожидая, когда я отведу его домой. Медведь не любит поднимать эту тему, но я знаю, что он расценивает такое отношение как дискриминацию. В знак протеста против несправедливости я иногда вешаю на него плакат:

После ланча у нас есть пятнадцать минут на подвижные игры. Большинство ребят играют в кикбол, я сижу у забора и глажу медведя.

И не спрашивайте меня о девчонке, чьё лицо на рисунке я закрыл. Девчонка – та же самая, и я по-прежнему не собираюсь о ней говорить. Скажу лучше, что ребят расстраивает моё сидение под забором.

Да, расстраивает! Я – популярная личность, все хотят со мной общаться, только не могут – опасаются моего арктического партнёра. И, между прочим, правильно делают, что опасаются. Белые медведи – звери свирепые и непредсказуемые. Вдобавок они всё время выслеживают тюленей, а школьника, закутанного в тёплую одежду, легко принять за тюленя.

И только один человек не боится Эпика: наша дворничиха Донди Свитуотер. Вообще она приятная женщина, но очень уж любит поболтать и не догадывается, что из-за работы в агентстве я постоянно нахожусь в жутком цейтноте.

Эпик, наоборот, в восторге от Донди, ведь она регулярно передаёт для него батончики из воздушного риса.

Медведь с ума по ним сходит, в этом-то и проблема. Если когда-нибудь Эпика возьмут в плен, чтобы выведать секретную информацию, и помашут перед ним батончиком из воздушного риса, боюсь, меховой увалень тут же сломается.

Понятно, почему я взял с Донди обещание держать эту слабость моего партнёра в тайне. Кроме того, я попросил её даже не произносить вслух словосочетание «батончики из воздушного риса», а называть их просто «продукт». Донди приняла все условия и, по моему настоянию, подписала соответствующую бумагу.

Распиской я заручился, потому что Донди на самом деле обожает поговорить, особенно со мной. Именно поэтому почти все перемены мы проводим вместе. И ничего тут страшного. Просто это ещё одна грань популярности.

Глава 8

Однажды на льдине

Вечером моя интуиция сыщика подсказывает: что-то не так. На моих глазах мама проехала на скутере мимо дома целых восемь раз.

Предыдущий рекорд – шесть кругов. Значит, дело серьёзное.

Перед сном я говорю маме, что сегодня ей необязательно читать мне на ночь, но она настаивает. Держится по-бойцовски.

Вообще-то я бы хотел, чтобы по вечерам она читала мне отраслевые журналы и я всегда мог быть в курсе последних достижений сыщицких технологий, но кое-кто большой и мохнатый заявляет, что это скучно.

Сказки, которые предпочитает слушать на ночь мой деловой партнёр, в книжных магазинах найти сложно, поэтому я вынужден самостоятельно сочинять и записывать их, а затем отдавать маме на озвучание.