Стефан Пастис - Дневник «Эпик Фейл»: допущены ошибки Страница 3

Рисунки тоже приходится делать мне. Начинаются эти истории всегда одинаково:

Конец у них тоже всегда один и тот же, иначе Эпик расстраивается и плохо спит.

Закончив читать, мама выключает свет и целует меня в нос. Я натягиваю одеяло до подбородка и украдкой бросаю взгляд на партнёра. Сказка пришлась ему по душе.

Глава 9

Вставка: Сумо с утра пораньше

На следующее утро я встаю рано. Переодевшись борцом сумо, выхожу на улицу и прячусь за деревом.

Я поджидаю особу женского пола, чей рост – метр с кепкой, а имя нельзя называть. Когда она будет проходить мимо, я подскочу к ней и собью с ног. Если мне хоть капельку повезёт, она окажется на тротуаре.

Ничего личного, только бизнес. Не хочу об этом.

Глава 10

И снова проблемы на работе

Партнёру поручено в моё отсутствие отвечать на телефонные звонки. Ну, и поглядите на него: стоит, обернувшись шнуром от трубки, провод вырван из стены.

В такие дни я спрашиваю себя, подходит ли медведь для этой работы. В довершение всего, на двери агентства висит записка от мамы. Она наверняка догадывается, что дела у нас идут в гору, так что, скорее всего, эта записка – заявление о приёме в штат. Гм, а вот и нет.

Такая уж у меня мама. Считает, что убить целый день в школе – лучше, чем стоять на страже границ в образе борца сумо. Думаю, причина маминых заблуждений – стресс. Она с утра до вечера работает в магазине канцтоваров, и зарплата у неё не то чтобы высокая, вот она и переживает. Возможно, этим и объясняется странное мамино поведение в последнее время.

На своё счастье, она подарила миру гения, который в один прекрасный день спасёт весь клан Фейлов (клан Фейлов – это я, она и Эпик, хотя медведь спасения не заслуживает).

Однако для того, чтобы я сумел осуществить свой план и создать детективное агентство с миллиардными прибылями, необходимо мамино содействие. Она должна оградить меня от бесполезной ерунды, которая крадёт время и отвлекает от главного. Я имею в виду школу. В этом плане со своей задачей мама не справляется.

Я намерен провести очередную телеконференцию, чтобы обсудить этот и другие вопросы, но мама постоянно переносит дату. Я пока не тороплю, но, полагаю, что по времени телеконференция может совпасть с докладом об итогах года. Это ежегодное собрание, на котором я разбираю сильные и слабые стороны мамы как родителя.

Настойчивость в отношении школы определённо подпортит мамины показатели. Но худшую оценку в этом году получит не она, а этот парень:

Глава 11

Контрольная

Сегодня у нас контрольная. Богатые возможности выбора. Всем раздали дурацкие листы с кружочками, в которых нужно ставить пометку, выбрав один из вариантов ответа, от А до Д. Лично я собираюсь с помощью этих кружочков создать картину. В прошлый раз у меня получились горы.

Остальное время я посвящу служебным вопросам. Не успел я принять это решение, как Старикан Крокус делает объявление:

– Сегодня вы будете работать в группах.

Ролло Тукас вытаращивает глаза.

– Каждая группа сдаёт общую работу и получает общий балл.

Ролло охает.

– На группы распределимся так, как вы сидите.

Ролло переводит взгляд на меня и грохается в обморок.

Я не обращаю на него внимания. Меня волнует другое – необходимость объединить усилия с Той, Кого Нельзя Называть. Своё мнение я стараюсь высказать в вежливой форме.

На полу стонет Ролло. Старикан Крокус велит мне слезть со стола. Молли Москинс хлопает в ладоши. Она делает это каждый раз, когда нас ставят вместе.

От хлопанья Моллиных ладошек повсюду разносится мандариновый запах. Вскоре мы все пахнем, как ящик цитрусовых.

Старикан Крокус обречённо закрывает глаза и скрежещет истёртой деревянной челюстью. Он – единственный сердитый мандарин во всём ящике.

Глава 12

Ёксель-моксель. Был медведь[1]

У нас, сыщиков, так: дела не ждут, пока ты их распутаешь (как в случае с расследованием таинственной пропажи конфет Гуннара), сверху постоянно сыплются новые. Нужно крутиться; ты просто не имеешь права забиться в угол и поднять кверху лапки.

Кстати, именно так и поступил хомяк Макса Ходжеса.

– Утром смотрю – он лежит, – рассказывает Макс, в чьей комнате мы находимся. – Вот и решил попросить тебя выяснить обстоятельства его смерти.

Мы оба взираем на хомяка, застывшего на полу клетки.

– С чего ты взял, что он умер? – спрашиваю я.

– Ну, живой обычно выглядит так. – Макс протягивает мне фото.

Да, сейчас у него несколько иной вид.

Я задаю Максу рутинные вопросы. Даже детектив-любитель знает, как снимать показания по делу мёртвого хомяка.

– У него были враги?

Макс отвечает, что нет.

– Большое состояние?

Нет.

– Переживал депрессию?

Нет.

– Связи с криминалом?

Ответ отрицательный.

Когда речь заходит о связях с криминальным миром, свидетель может испугаться и замолчать. В подобных ситуациях необходимо слегка надавить.

– Говоришь, связей не было? – Едко усмехаюсь я. – А это, по-твоему, что? – Я показываю на каракули, выцарапанные на прозрачной пластиковой трубе в хомячьей клетке.

– Это я нацарапал. Моё имя, – признаётся Макс.

– Как по мне, похоже на хомячьи граффити, – высказываюсь я.

– Ни капли не похоже, – возражает он.

Я вытаскиваю трубу из клетки и засовываю в карман, пояснив:

– Вещдок.

Я подхожу к двери и толкаю её, но дверь не поддаётся. Я ныряю вбок, ожидая нападения из засады. А, вон оно что: с той стороны разлёгся Эпик! Его мохнатая туша подпирает дверь.

Я стучу кулаком в стекло, пока медведь не освобождает проход, потом иду к обочине, где припаркован Фейломобиль.

Тот самый, который мама называет своей «палочкой-выручалочкой».

Тот, который запретила мне брать.

Тот, которого нет на месте.

Я бегло записываю в рабочий блокнот:

Глава 13

Маленькое бизнес-сообщество в осаде

Трудно думать о вредительстве в профессиональной сфере, когда вместе с мамой сидишь перед учителем, но одно я знаю точно. Кто-то вознамерился подорвать деятельность агентства «Эпик Фейл». Наш растущий портфель заказов для кого-то стал представлять угрозу, и, чтобы остановить меня, эти люди умыкнули моё транспортное средство.

Правильнее всего сейчас – установить оцепление по периметру и приступить к опросу свидетелей, однако я лишён этой возможности.

Меня окружают два дилетанта, которые никогда не руководили собственным бизнесом.

Слева сидит мама. Как только я вернулся от Макса, она сразу же запихала меня в машину и повезла в школу. Справа – Старикан Крокус. На фоне его раздражённого «бу-бу-бу» я могу думать лишь о том, что Старикану, видимо, пора на пенсию.

Только представьте: впервые за сто пятьдесят лет работы в школе Старикан рискует не перевести своих учеников в следующий класс в полном составе. Серьёзная проблема!

Полагаю, самое время открыть вам имя ученика, из-за которого возник этот риск.

В такие моменты я спокойно жду, когда мама порадует публику жаркой речью в защиту сына. Может, смахнёт на пол бумаги или опрокинет стул. Подожжёт стол.

Вместо этого она… кивает.

Для женщины, которая со дня на день будет умолять меня дать ей хоть какую-нибудь работу, она производит слабое впечатление.

Таким образом, в настоящее время я вынужден полагаться на своего делового партнёра: ему поручено произвести кое-какую разведку. Это значит, что медведь должен осмотреть место преступления и, не привлекая к себе внимания, собрать как можно больше улик.

И это никак не связано с занятием, за которым я застал партнёра, вернувшись домой:

Глава 14

Апельсиновый сок. Встряхнуть, но не смешивать

Я, как заведённый, меряю шагами комнату Ролло Тукаса. Не может же детектив быть жертвой нераскрытого преступления! Это всё равно что беззубый дантист или садовник, у которого загнулись все цветы. Меня, между прочим, тоже ждёт верная смерть, если мама узнает о пропаже Фейломобиля.

Я разрабатываю план, как утаить от мамы этот неприятный факт:

Сосредоточиться не выходит. Голова Ролло трясётся из стороны в сторону, как у китайского болванчика. Такое случается с ним всякий раз за день до контрольной.