Том 2. Храбрый Тилли - Ян Леопольдович Ларри Страница 2

— Понимаю, понимаю! — кивнул головой фотограф. — Они сидели тут — наверное, играли с Анютой?! Но куда же они пошли отсюда? Ну? Ищи, ищи, Джек!

Джек заюлил, завертелся волчком, поскреб лапами землю под трубой, потом с громким лаем помчался к парадному подъезду.

— Ага, напал на след! — крикнул Шмидт и, шаркая сандалиями, вприпрыжку побежал за собакой.

— Если найдете ребят, пошлите их домой! — крикнула мама и зашагала через двор к воротам.

«Наверное, они в соседнем дворе!» — подумала она.

* * *

Сильно натягивая цепочку, Джек тащил толстяка по лестнице вверх.

— Тише! Тише! — пыхтел толстяк, еле поспевая за собакой.

На площадке пятого этажа Джек на секунду остановился, взглянул на хозяина и, отрывисто тявкнув, бросился к дверям, обитым клеенкой и войлоком.

На дверях висела белая эмалированная дощечка с надписью:

Профессор

Иван Гермогенович Енотов

Пониже была приколота записка:

Звонок не действует. Прошу стучать.

Джек с визгом подпрыгивал, царапал когтями клеенчатую обивку двери.

— Тубо, Джек! — крикнул толстяк. — Тут просят стучать, а не визжать.

Фотограф Шмидт пригладил ладонью прическу, обстоятельно вытер платком потное лицо, потом согнутым пальцем осторожно постучал в дверь.

За дверью послышались шаркающие шаги.

Щелкнул замок.

Дверь приотворилась. В щели показалось лицо с мохнатыми седыми бровями и желто-белой бородой.

— Вы ко мне?

— Простите, профессор, — смущенно сказал фотограф, — я только хотел спросить вас…

Но не успел толстяк договорить, как Джек вырвал из его рук поводок и, чуть не сбив профессора с ног, бросился в квартиру.

— Назад! Джек! Тубо! — закричал Шмидт.

Но Джек уже громыхал цепью где-то в конце коридора.

— Извините, профессор. Джек так молод… Разрешите войти. Я сейчас же уведу его обратно.

— Да, да… конечно, — рассеянно сказал профессор, пропуская в квартиру Шмидта, — войдите, пожалуйста! Надеюсь, ваша собака не кусается?

— Очень редко! — успокоил профессора Шмитд.

Фотограф переступил порог и, закрыв за собой дверь, сказал негромко:

— Тысяча извинений! Я на одну минутку… У вас, товарищ профессор, должны быть ребята… Карик и Валя. Из второго подъезда.

— Позвольте, позвольте… Карик и Валя? Ну да! Конечно. Прекрасно знаю. Очень славные ребята. Вежливые, любознательные…

— Они у вас?

— Нет! Сегодня они не были у меня, но я их жду!

— Странно! — пробормотал толстяк. — Джек так уверенно шел по следу…

— А может быть, это вчерашний след? — вежливо спросил профессор.

Но Шмидт не успел ответить. В дальней комнате звонко залаял Джек, и сейчас же что-то загремело, задребезжало и зазвенело, будто упал шкаф или стол с посудой.

Профессор вздрогнул.

— Да ведь она же там перебьет все! — закричал он плачущим голосом и потащил Шмидта за собой по темному коридору.

— Сюда! Сюда! — бормотал он, толкая дверь.

Как только профессор и фотограф переступили порог комнаты, Джек кинулся к хозяину на грудь, взвизгнул и с лаем бросился назад.

Он носился по комнате, волоча за собой цепочку, обнюхивал книжные шкафы, вскакивал на кожаные кресла, вертелся под столом, бестолково бросался из стороны в сторону.

От сильного толчка качнулся, сверкнув на солнце медью, микроскоп. Профессор еле успел подхватить его. Но, спасая микроскоп, зацепил рукавом сияющие никелем чашечки каких-то сложных весов. Чашечки упали, подпрыгнули и со звоном покатились по желтому паркетному полу.

— Что ж ты, Джек? — угрюмо сказал фотограф. — Оскандалился, значит? Лаешь, а зря. Ну? Где же ребята?..

Джек наклонил голову набок. Насторожив уши, он внимательно смотрел на хозяина, стараясь понять, за что же это его ругают.

Фотограф неодобрительно покачал головой:

— Стыдно, Джек! А еще, говорят, ищейка!? С дипломом! За кошками тебе гоняться, а не по следу идти! Ну, пошли домой! Извините великодушно, товарищ профессор, за беспокойство!

Фотограф неловко поклонился и шагнул к двери. Но тут Джек точно взбесился. Он схватил своего хозяина зубами за брюки и, упираясь лапами в скользкий паркетный пол, потащил к столу.

— Да что с тобой? — удивился толстяк.

Повизгивая, Джек снова принялся бегать вокруг стола, а потом прыгнул на диванчик, который стоял перед открытым окном, и, положив лапы на подоконник, коротко, отрывисто залаял.

Шмидт рассердился.

— Тубо! К ноге! — закричал он, хватая собаку за ошейник, но Джек упрямо мотнул головой и снова бросился к дивану.

— Ничего не понимаю! — развел руками фотограф.

— Наверное, мышь за диваном! — попробовал догадаться профессор. — А может, корка хлеба или кость? Я часто и обедаю тут.

Он подошел к дивану и потянул его к себе.

За спинкой дивана что-то зашуршало и мягко шлепнулось на пол.

— Корка! — сказал профессор.

Джек так и рванулся вперед. Он протиснулся между стеной и отодвинутым диваном, завертел хвостом и, кажется, схватил что-то зубами.

— А ну, что там у тебя? Покажи! — крикнул фотограф.

Джек попятился, мотнул головой, круто повернулся к хозяину и положил к его ногам детскую стоптанную сандалию.

Фотограф растерянно повертел находку в руках.

— Кажется, детская обувь, так сказать…

— Гм… Странно, — сказал профессор, разглядывая сандалию, — очень странно!

Пока они вертели в руках находку, Джек вытащил из-за дивана еще три сандалии, одну такую же и две поменьше.

Ничего не понимая, профессор и толстяк смотрели то друг на друга, то на сандалии. Шмидт постучал согнутым пальцем по твердой подошве одной сандалии и неизвестно для чего сказал:

— Крепкие еще! Хорошие сандалии!

А Джек между тем вытащил из-за дивана синие трусики, потом еще трусики и, прижав их лапой к полу, негромко тявкнул.

— Это еще что такое? — совсем уже растерялся профессор.

Он нагнулся и протянул было к трусикам руку, но Джек, оскалив зубы, так грозно зарычал, что профессор поспешно отдернул руку.

— Какой у него, однако, неприятный характер! — смущенно сказал профессор.

— Да, он у меня не очень вежливый! — согласился фотограф.

Он взял трусики, встряхнул их и, аккуратно сложив, передал профессору.

— Прошу!

Профессор покосился на Джека.

— Нет, нет, не надо, — сказал он, — я и так все вижу… Ну да… Ну да… Вот и метки!.. В. и К… Валя и Карик! — И он потрогал пальцем белые буквы, вышитые на поясах трусиков.

Толстяк вытер ладонью потное лицо.

— Ванна в квартире есть? — деловито спросил он.

— Нет, — сказал профессор, — ванны нет! Но если вам нужно вымыть руки, то…

— Да нет, — запыхтел толстяк, — вымыться я и дома могу. Я думал, что они разделись и купаются в ванне. Понятно?

— Да, конечно, — кивнул головой профессор.

— Но куда же они делись? Голые… без трусиков, без сандалий? Ничего не понимаю! — развел руками Шмидт.

Он широко расставил ноги, заложил руки за спину и, опустив голову, долго смотрел на желтые квадратики