Сергей Давыдов - Санаторий доктора Волкова Страница 26

Глава VII

НИНА ЭДГАРОВНА ПЛАЧЕТ

С трудом он успел все же выполнить все поручения мамы. Снова в сапожной мастерской пришлось стоять в очереди. Его чемодан никуда не делся, только кто-то задвинул его под стол, на котором лежали старые газетные подшивки и порванный «Крокодил».

Снова и снова звонил домой, но никто не брал трубку. Ему осталось только зайти в магазин, купить хлеб и три банки сардин, как велела мама в своем перечне.

В булочной он столкнулся с... Аленкой. Она разворачивала розовый липкий тюльпанчик-карамельку.

— Ты где это ходишь? — накинулась она на него, с причмоком облизывая конфету.

— А ты? Я звоню, звоню... Была телеграмма? Ну? Аленка пожала плечами.

— Не было ничего. — Она снова лизнула тюльпанчик.

— А почему ты ушла? Обещала ведь!

— Мама твоя позвонила и спросила, где ты и почему я у вас.

— Ты смотри... ты ничего не сказала?! — Олег заглянул ей в глаза и понял, что она его выдала. — У-у... проболталась! Хуже толстого Андрея.

— А ты мне сказал, чтобы я не говорила? Сам виноват, а на других сваливает, — покраснела Аленка. Ей было неприятно, что ее обвинили в предательстве. — Я сказала, что ты мне велел ждать телеграмму. А больше ничего. А она велела мне спокойно идти гулять.

— Больше она ничего не сказала?

— Нет, — Аленка откусила леденец. — Я взяла Гешку и пошла. Сейчас он у нас спит. Молока целую миску выпил и валяется на ковре.

— Подожди, я за сардинами зайду и возьму Гешку, — буркнул он.

Вот беда так беда! Ну, теперь уж мама за него примется. Скандальчик будет хороший! Пришел бы от отца вызов, тогда уж можно во всем признаться, но и то не сразу. Потом когда-нибудь. Но вообще-то, подумал Олег, что тут такого уж страшного в его поступке? Просто он очень хочет видеть отца, и все.

— Ты своего отца любишь? — спросил он Аленку, когда они шли домой. Она пожала плечами и достала из кармана еще один тюльпан. Молча предложила конфету Олегу, но он отказался.

— Куда бы ты лучше поехала? На дачу или к отцу на стройку?

— Конечно, на дачу! С отцом скучно.

— Да? — удивился Олег. — А с моим всегда интересно!

— А мой с мамой вечно ссорится. — Она надула щеки и передразнила: — «Я больше всех работаю, а меня не ценят...» Каждый день об этом говорит. А мама тоже кричит: «И я работаю! Но меня ценят. Всех, кто работает, — ценят! А тебя не ценят потому, что ты не работаешь!» Я бы на дачу поехала. Я Гешку тебе сама принесу, ладно? Сейчас отец дома...

— Дома? — переспросил Олег.

Вот зайти сейчас и выложить ему письма Жаворонкова! «Не советую тебе заниматься этим делом. Не стоит!» — так он тогда учил.

«Герой, — написал о Волкове Жаворонков, — всех нас спас этот мальчишка доктор...» Интересно, что сейчас скажет Айболит на эти слова?

Олег вздохнул и сказал Аленке:

— Сам я возьму Гешку.

Сейчас он докажет, какой Волков трус и наводчик!

Они вошли в парадное, и пока Аленка вызывала лифт, Олег проверил почтовый ящик, нет ли извещения. Но в ящике была только «Пионерская правда».

— Привет, привет! — воскликнул Виктор Сергеевич, когда Олег вошел и поздоровался. — Пришел за своим «браком природы»? Довольно вредный у тебя котяра! Хотел его на руки взять, а он когти распускает! А ты, значит, отдыхаешь?

Олег дотронулся до кармана курточки, где у него лежали переписанные письма Жаворонкова, и хотел сказать, что он не отдыхает, а занимается важным делом, но Айболит вдруг сказал:

— Правильно, отдыхай, а не занимайся всякими там... прошлыми историями. Ваше дело такое с Аленкой. Мы работаем, а вы отдыхайте. Потом уж мы будем отдыхать, а вы... — он хихикнул и потер руки, — вы будете работать и кормить ваших стареньких мам и папаш. — Он прошел на кухню и закричал: — Зина! Я могу съесть сыр?

— Делай что хочешь, — раздалось из спальни. — Оставь меня в покое!

— Для чего же сердиться, Зина? — Виктор Сергеевич заглянул в холодильник и закричал снова: — Зина, но сыра уже нет!..

— Нет так нет, — был равнодушный ответ из спальни.

— Ты подумай, Олег, — хмыкнул Виктор Сергеевич, — шофер «скорой помощи» и наша хирургическая медсестра награждены премией, а я работаю день и ночь и даже больше и — ничего! Между прочим, — он наклонился к Олегу поближе, — хирургическая наша медсестра весьма нравится главврачу...

— Виктор! — загремело из спальни. — Замолчи немедленно! Люди награждены, потому что они действительно работают. Ты слышишь: действительно!

Олег еще раз дотронулся до кармана курточки.

— Ты мне что-то хочешь сказать? — насторожился Виктор Сергеевич. — Ну? Я слушаю.

— Нет, — твердо сказал Олег. — Я просто попрощаться хотел. — Он взял на плечо Гешку и легонько подтолкнул в коридоре Аленку: пока, мол. — До свидания. Осенью приеду.

Плотно закрыв за собой дверь, побежал к себе на девятый этаж. Нечего этому Айболиту доказывать. Пусть себе живет так... пусть! Такой ничему не поверит!

Войдя к себе домой, он сразу понял: у них Нина Эдгаровна. И Гешка на плече у Олега чихнул. Такие уж духи у Нины Эдгаровны необыкновенные, пронзительные.

— Олег, — выходя из кухни, прожурчала Нина Эдгаровна серебряным голоском. — Я только вошла. Мама мне дала ключ и поручила накормить тебя ужином. Она придет очень поздно.

— Почему?

— Хочет закончить всю работу перед отъездом. Бедненькая! Ничего себе отпуск! Вместо деревенского молока и покоя ехать в эту пустыню в эту жару и пыль... Вечно мужья что-то придумывают. — Она усмехнулась. — Мой тоже зовет к себе в Арктику. Нет уж, увольте! В такой холод! Что ты на меня так уставился, Олег? У меня помада размазалась? —

Она зажгла свет в коридоре и поглядела в зеркало. — Нет... у меня всегда все в порядке! — Она поправила белокурые локоны на плечах. — Почему ты на меня так смотришь?

— Вы сказали — в пыль и в жару? — наконец-то смог выговорить Олег. Что такое, о чем она говорит? Ведь это значит...

— Конечно! — воскликнула Нина Эдгаровна. — Вы едете в пустыню! Я вам помогу, конечно, с отъездом, я обещала маме, раз мы подруги, но... — Она пожала плечиками. — Неразумно! Ее Кислицын прислал телеграмму и она готова сразу же лететь к нему! А все наши планы кувырком!

Значит, телеграмма все же была! Но кто ее принял и как она попала к маме? И что там такое написал отец, отчего мама сразу переменила решение? Вот это новость...

— А где телеграмма? — как можно спокойнее спросил Олег, стараясь ничем не выдать себя. — Хочу поглядеть.

— Он прислал к ней в издательство. Что-то там насочинял, насочинял... Вы едете в пустыню! — трагическим голосом закончила Нина Эдгаровна.

Неудержимо захотелось сорваться с места, сделать стойку на руках или сплясать какой-нибудь лихой танец, чтобы задрожал и закачался дом, но он сказал по-взрослому спокойно, даже слишком спокойно:

— Раз надо — поедем и в пустыню. Папа зря не позовет.

Вот так фокус! Папа дал телеграмму маме на службу. Вот это да! Привет Шпанькову, где никогда не проходила линия фронта! Только бы все это оказалось правдой!

Нина Эдгаровна еще раз поправила свои локоны.

— Тебе нравятся, Олег, светлые волосы? Какой цвет тебе нравится?

— Мне все равно, — покраснел Олег. — Какая разница!

— У вас в классе каких девочек больше?

— Разных полно. Черные, рыжие. Беленьких нет.

— Настоящих блондинок мало! — заметила Нина Эдгаровна и пошла на кухню. — Чем тебя кормить? Мама говорила, что ты обожаешь котлеты. Я купила фарш. Сейчас, только фартук надену и буду стряпать. — В ее устах это слово прозвучало как-то нелепо. — Займись чем-нибудь пока.

— Хорошо! — Олег пошел к себе в комнату. Столько событий за сегодняшний день!

Он вынул из кармана курточки переписанные письма Жаворонкова и вложил их в альбом Волкова. Это лучший подарок для отца.

Антуан де Сент-Экзюпери белозубо улыбался со стены. Великий писатель и настоящий солдат. Ничего не надо про него выдумывать! Разве можно еще прекрасней прожить свою жизнь?! Пора уже стать взрослей, как сказал ему отец, пора понимать жизнь и поступки взрослых...

В комнату вошла Нина Эдгаровна. В мамином фартуке, заштопанном и застиранном, она все равно выглядела, как королева.

— Ну, Олег, пора мыть руки! Что это за альбом? Какие красивые буквы ты вывел... — Она вдруг замолчала.

На альбоме было выведено: Б. Ф. Волков.

— Он погиб как солдат. Лучший папин друг!

Присев к столу, она склонилась над альбомом и стала медленно переворачивать страницы. Впервые Олег заметил, что волосы Нины Эдгаровны у самого пробора совершенно седые.

— Твой папа не мог дружить с Волковым. Он был еще таким, как ты, когда мы школу кончили.

— Ну и что? Все равно он его друг!

— Это я с Борисом из одного класса.

— Правда, что весь ваш класс погиб? Весь-весь?

— Да. Это я узнала на сборе в школе. Три года назад. Там я и познакомилась с твоим папой. Он сразу же спросил меня о Белочке. Я случайно знала, что она в Киеве, замужем за одним известным артистом. Твой папа сразу попросил меня написать ей. Ему нужны были выписки из дневника.