Анне-Катрине Вестли - Маленький подарок Антона (сборник) Страница 4

Но теперь, когда у папы работы стало слишком мало, он больше не мог платить Хенрику жалованье и должен был отказаться от его помощи. Папа не находил себе места и не знал, как сказать об этом Хенрику. И вот однажды он пошёл к Хюльде, чтобы посоветоваться с ней, как ему быть.

Хюльда молча выслушала папу, а потом сказала:

— Хенрик будет очень огорчён, когда узнает, что ему нельзя больше работать вместе с тобой. Я тебя очень прошу, не увольняй его ещё несколько дней. У меня есть один план, но пока я тебе ничего не могу сказать.

Папа не знал, что за план был у Хюльды, но обещал ей ещё несколько дней поработать вместе с Хенриком.

Хюльда была не из тех, кто помогает горю слезами. На другой день она отправилась на телефонную станцию и не ушла оттуда до тех пор, пока её не пропустили к самому главному начальнику.

В кабинете начальника она уселась на стул и рассказала ему про папу, маму, восемь детей и домик в лесу, а также про Хенрика и про себя. А когда Хюльда начинала рассказывать, остановить её было невозможно.

Наконец начальнику телефонной станции удалось заговорить:

— Я попрошу, чтобы мне принесли соответствующие бумаги, и через несколько дней сообщу вам, как обстоят дела.

— Что вы! — воскликнула возмущённая Хюльда. — Это дело пяти минут! Вы прекрасно можете посмотреть эти бумаги и сейчас, при мне! Да я и не уйду, пока вы этого не сделаете!

Пришлось начальнику телефонной станции прочесть все папины заявления. Он долго изучал их, потом взглянул на Хюльду и сказал:

— Хорошо, я обещаю вам, что мы поставим ему телефон.

— Этого мало, — грозно заявила Хюльда, — вы должны поставить его немедленно! — И она так решительно тряхнула головой, что шляпка съехала ей на нос.

Два дня прошли без перемен. Папа по-прежнему ездил в город и, как обещал Хюльде, ничего не говорил Хенрику о предстоящем увольнении. И вот на третий день, когда папа, как обычно, уехал в город, к маме явились двое рабочих с ящиками в руках и сказали, что они должны провести в дом телефон.

Мама, бабушка и дети очень обрадовались. Дети прыгали и кричали:

— У нас будет телефон, телефон, телефон!

А потом они договорились ничего не рассказывать папе, пока проводка не будет закончена. На это ушло несколько дней, потому что телефонный кабель тянули от самого Тириллтопена.

С каждым днём рабочие подходили к дому всё ближе и ближе. И вот в кухне на столе появился новенький телефонный аппарат. Рабочие написали на нём номер, сказали, что через несколько минут позвонят, чтобы проверить, как работает телефон, и ушли.

Папы и в этот день не было дома. Мама, бабушка и дети сели возле телефона и ждали, когда он зазвонит. Детям не хотелось уходить в школу, не услышав первого звонка их красивого нового телефона. Но вот наконец раздался звонок, и дети решили, что у их телефона очень приятный голос.

— К папиному приходу надо что-то придумать, — сказала мама. — Давайте сделаем так: я накрою телефон салфеткой, папа его не заметит, а вы попросите кого-нибудь в школе, чтобы нам позвонили после занятий.

— Я попрошу Уле-Александра! Ладно, мама? Пусть он нам позвонит! — закричал Мадс.

— Чудесно! Только не забудь, — предупредила его мама.

В этот день дети что есть мочи бежали домой из школы. Они очень боялись пропустить момент, когда Уле-Александр будет звонить папе.

Папа вернулся домой к обеду. Он был очень грустный. Сегодня у него не было почти никакой работы. Папа не знал, что делать дальше. А мама и дети были веселы, как никогда. Папа видел, что они с трудом сдерживают смех, но даже не поинтересовался, в чём дело.

Мама позвала всех к столу. Дети не могли есть от волнения. Они сидели и ждали звонка.

И вот наконец телефон зазвонил!

— Что это такое? — удивился папа. — Бабушка, зачем ты завела свой будильник? Ты боялась проспать обед?

— Мой будильник здесь ни при чём, — оскорблённо заявила бабушка.

Телефон снова зазвонил. Тогда мама встала, подошла к телефону, сняла с него салфетку, взяла трубку и спокойно сказала:

— Алло! Вас слушают! — Потом она невозмутимо протянула трубку папе: — Тебя к телефону!

Папа, ничего не понимая, переводил взгляд с одного на другого. Затем он вскочил, опрокинул тарелку с супом и бросился к телефону.

Мама, бабушка и дети хохотали во всё горло.

Папа сразу стал такой же весёлый, как и прежде. Он подхватил маму на руки и закружил её по кухне. Потом он кружил бабушку и всех детей по очереди. Даже Самоварной Трубе и той пришлось пролететь несколько кругов по воздуху.

— Теперь дела пойдут, — сказал папа, усевшись возле телефона и не спуская с него глаз. — Теперь нас с Хенриком завалят работой! Завтра я объеду всех и всюду сообщу номер нашего телефона.

— А как ты думаешь, почему нам так быстро поставили телефон? — спросила его мама.

В это время дверь распахнулась, и на пороге появились Хенрик и Хюльда. Хюльда кивнула головой в знак приветствия и спросила:

— Не разрешите ли вы мне воспользоваться вашим телефоном? Мне необходимо срочно позвонить в город.

— Да, да, пожалуйста! Садись вот сюда! — засуетился папа.

— Большое спасибо! — сказала Хюльда. — Это просто чудо, что вам так повезло! В наше время почти невозможно получить телефон, а вам провели его прямо в лес!

Мечты

Бабушка сидела и читала газету. В газете было написано, что до Пасхи осталось всего две недели. Две недели до весенних школьных каникул. Через две недели все норвежцы, и большие и маленькие, наденут рюкзаки, возьмут лыжи и отправятся в горы.

Поэтому страницы газет пестрели рекламами.

«ПОРА ПОЗАБОТИТЬСЯ О ПАСХАЛЬНОЙ ПОЕЗДКЕ В ГОРЫ», — призывала одна реклама. «В ПОРЯДКЕ ЛИ ВАШИ ЛЫЖНЫЕ КОСТЮМЫ?» — спрашивала другая. «НИЧТО НЕ МОЖЕТ СРАВНИТЬСЯ С ГОРНЫМ ВОЗДУХОМ В ВЕСЕННЕЕ ВРЕМЯ ГОДА», — сообщала третья. «В ГОРАХ ВЫ ПРИОБРЕТЁТЕ ЗДОРОВЬЕ И СИЛЫ», — гласила четвёртая.

— Ах-ах, сколько хороших вещей можно приобрести разом, — вздохнула бабушка. — И горный воздух, и здоровье, и силы…

Бабушка задумалась, вспоминая те времена, когда она работала коровницей.

…Каждую весну они перегоняли коров на горные пастбища и оставались там до самой осени. Но они поднимались в горы, когда трава была уже зелёной. Ах, как красиво было в горах! Бабушка даже улыбнулась, вспомнив горы. Такого лёгкого прозрачного воздуха нет больше нигде. И бабушка вдруг с удивлением подумала, что она бывала в горах только летом и ни разу зимой. А ведь, наверно, горные вершины, покрытые снегом, и заснеженные долины не менее красивы?

— Да что я, с ума сошла, что ли? — спросила вслух бабушка. — Размечталась, будто собираюсь на Пасху в горы! Совсем, видно, рехнулась.

Но сколько она ни уговаривала себя, даже бранила, ничто не помогало. С каждой минутой ей всё больше и больше хотелось увидеть свои родные горы в снежном одеянии.

— Пустые мечты, — снова сказала бабушка.

— Бабушка, с кем ты разговариваешь? — спросил Мадс, который готовил на кухне уроки и через открытую дверь хорошо слышал всё, что она говорила.

Но бабушка быстро закрыла глаза и притворилась спящей, она даже тихонько захрапела. Ей очень не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, о чём она думает.

Мама укладывала спать малышей; старшие работали в сарае вместе с папой. Мадс был на кухне один. Он на цыпочках подкрался к бабушкиной двери и заглянул в её комнату. Бабушка снова захрапела, глаза её были закрыты. Мадс тихонько вернулся на своё место.

Когда папа и остальные дети пришли домой, Мадс зашикал на них, чтобы они не шумели, и сказал:

— Бабушка спит, она говорит во сне какие-то странные вещи. Тише, не будите её!

Бабушка улыбнулась и открыла глаза: ей уже надоело сидеть зажмурившись. Но сейчас же с новой силой на неё нахлынули мечты о горах. Почему-то ей пришло в голову, что у папы есть лишняя пара брюк, которые она могла бы надеть. Ведь ходить по горам на лыжах в юбке неудобно и холодно. Бабушка до того отчётливо представила себе, как она идёт на лыжах, да ещё в папиных брюках, что громко засмеялась и сказала:

— А вот и дама в брюках!

Мадс сделал всем знак молчать и снова на цыпочках подкрался к бабушкиной двери. На этот раз бабушка не заметила ни Мадса, ни того, что снова заговорила вслух. Она просто продолжала мечтать.

— Интересно, сумею ли я взобраться на самую вершину? — громко говорила бабушка, вообразив себя на лыжной прогулке.

Ей казалось, что перед ней высокая гора.