Павел Марушкин - Девочка из страны кошмаров Страница 48

Кларисса до боли закусила губу. Вся доступная ей сила сжалась в упругий тугой комок, исторгающий колючие злые протуберанцы; удержать его в повиновении не представлялось возможным, но можно было задать направление…

Выпад незримой рапиры оказался точен. Стекло фонаря с громким хлопком взорвалось, брызнув сквозь решетку мелким искристым крошевом; синий огонь, ослепительно полыхнув напоследок, угас. Ксаверий с ужасным воплем низринулся вниз, беспорядочно махая руками, словно пытаясь уцепиться за воздух. Спустя миг булыжная мостовая вышибла из него дух.

Эпигоны методично обшаривали особняк Нэлтье. Гармодий исходил злостью: после того как проклятый Шарлеманев саквояж вцепился ему в ляжку, Виндарий не переставал подтрунивать над напарником. Дом оказался пуст, Тварь некоторое время покрутилась в комнатах, потом устремилась на чердак.

— Ну где там эта маленькая дрянь… — Гармодий явил Власть и ощупал незримыми языками темное, пахнущее пылью и голубиным пометом пространство.

— Бьюсь об заклад, она на крыше! — откликнулся его товарищ. — Смотри, осторожней; там наверняка скользко… Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь пострадал, верно?

Гармодий пробурчал себе под нос нечто грубое.

— На твою драгоценную персону мне плевать, но если вместо девчонки придется предъявить ее трупик, властительная Мельдана будет чертовски огорчена! Она ведь может и не засчитать нам экзамен…

— С удовольствием отправил бы старую воблу к дьяволу в зубы!

— Какой ты испорченный, Гармодий! И говори тише, пожалуйста: если вдруг наша Селина услышит тебя хоть краем уха, то наверняка донесет Властительнице; прямо-таки сочтет своим долгом — в отличие, скажем, от меня… Гм, похоже, здесь никого нет!

— Ага… Смотри-ка: Тварь что-то унюхала на самом краю… — Гармодий, с трудом удерживая равновесие, нагнулся и подобрал клочок ткани. — Похоже, девчонка спустилась вниз по водосточной трубе.

— Или, например, улетела по воздуху, — скучным голосом предположил Виндарий, глядя в ночное небо.

— Ага, конечно… Именно так мы и скажем Властителям: упорхнула, мол, и с концами…

— На твоем месте, любезный, я бы сперва внимательно посмотрел во-он туда, а потом уже умничал…

Гармодий глянул в указанном направлении и поперхнулся:

— Разрази меня гром! Ксаверий! Выходит, приз достанется этому тихоне?!

— Если вдуматься, какая нам разница? — пожал плечами эпигон. — Главное, чтобы дело было сделано.

— Не скажи! — завистливо покачал головой Гармодий. — Властители наверняка как-нибудь отметят везунчика: может, быстрее будут продвигать по службе…

Издалека донесся вопль.

— Вот девчонка и попалась! — уныло констатировал эпигон. — А мы остались ни с чем. Ты так думаешь? — Виндарий покачал головой. — Кричала-то, похоже, не она! Может, это Шарлемань наконец включился в игру?

Эпигоны переглянулись. Обоим вдруг сделалось неуютно на крыше.

— Давай-ка спустимся вниз и посмотрим, — предложил Гармодий. — К тому же стоит девчонке очутиться на земле — и Тварь отыщет ее.

Темная громада парка не выглядела надежным убежищем; но пустынная улица с неподвижным телом посередине мостовой смотрелась чересчур зловеще… Проникнуть за решетку оказалось не так уж сложно: худенькая Кларисса без особого труда протиснулась между прутьями. По ту сторону ограды рос густой кустарник; продравшись сквозь него, мокрая и исцарапанная девочка очутилась на узкой тропинке. Как и все итанские парки, этот представлял собой клочок дикой природы, скрупулезно воссозданный умелыми руками: элемент первозданного хаоса, мастерски вписанный в четкую гармонию улиц и кварталов. Не прошло и пяти минут, как Кларисса потеряла всякое представление о том, куда ей идти. Впрочем, направление не имело большого значения: девочка была уверена, что ей удалось оторваться от преследования. Она потерянно брела сквозь чащобу; жухлая листва чуть слышно шуршала под ногами. Мысли Клариссы все время возвращались к произошедшему. Неужели она убила этого ужасного человека с оловянным взглядом?! Нет, нет, не может быть! Он просто потерял сознание, рухнув с такой высоты… С высоты четырех этажей… Это ведь почти то же самое, что упасть с крыши — и потом, он лежал так неподвижно… Девочку начала бить крупная дрожь, и холодный осенний ветер с дождем были виноваты в том лишь отчасти.

Внезапно кусты расступились. Тропка вывела ее к маленькому дикому озеру. У самой воды смутно темнело рухнувшее дерево. Девочка присела меж сучьев и обхватила себя руками в попытке сохранить крохи тепла. «Как холодно… Холодно и одиноко…». — «Холодно и одиноко? Ах ты бедненькая!» — откликнулся внутренний голос; причем интонации у него были самые издевательские. Это говорила новая, непривычная Кларисса; бог знает, из каких семян произрос в душе девочки сей жизнелюбивый сорняк — но последнее время она все чаще ловила себя на робком пока что нахальстве, то и дело прорывающемся сквозь привычную маску тихони.

«Значит, так и будешь трястись здесь до утра, мучиться от страха и жалости к себе? Сейчас ты первый раз в своей никчемной жизни сделала что-то стоящее; одержала победу! Ах нет, извини, во второй — первый был там, на вилле Эгре, когда ты нашла силы бросить в лицо убийце все, что ты о нем думаешь. Но почему обязательно надо страдать из-за каких-то мерзавцев?!» — «Я не могу по-другому…» — «Можешь, дорогая моя. Можешь! Ты очень хорошо знаешь, чем обязана другим людям, но только помни — некой Клариссе Квантикки ты обязана ничуть не меньше! Научись наконец уважать саму себя — и пускай никто на всем белом свете не сможет отобрать у тебя этого! Надо драться, а не бежать от невзгод; тем более у тебя это неплохо получается… Иногда». — «Нет-нет! Я не люблю и не умею ни с кем воевать…» — «Так научись! — грубо и равнодушно откликнулась другая Кларисса. — Научись или сдохни».

Треск кустарника на том берегу пруда отвлек девочку от размышлений. С быстротой молнии она вскочила и спряталась за ствол — а в следующий миг на воду легли знакомые синие отблески. Кларисса считала, что разглядеть ее с такого расстояния попросту невозможно, однако появившаяся на берегу тощая долговязая фигура отнюдь не принадлежала к человеческой расе. Тонкие реснички волокон, обрамляющих «капюшон», затрепетали; Тварь вновь огласила пространство беззвучным воплем. На таком расстоянии он не мог парализовать жертву, лишь вызвал чувство непереносимого ужаса. Девочка, не разбирая дороги, бросилась прочь. Эпигоны заметили беглянку. Гармодий радостно засвистал ей вслед, а спустя миг Власть незримой тяжестью обрушилась на плечи Клариссы. Совершенно машинально, не думая о том, что делает, она попыталась защититься. Но силы были неравны; все, что удалось девочке, — это слегка ослабить давление. Воздух стал вязким, как загустевший сироп, она барахталась в нем, словно мушка… Тварь не стала обходить озерцо: она мягко скользнула в воду, избрав кратчайшее расстояние до своей добычи. Эпигоны немного замешкались; у самой кромки воды Гармодий сделал пасс — и черное зеркало пересекла искрящаяся ледяная дорожка. Взяв небольшой разбег, он залихватски прыгнул на нее и заскользил, словно конькобежец, раскинув для равновесия руки. Виндарий не решился на столь рисковый маневр. Вокруг него взметнулся настоящий смерч палой листвы, веточек и прутьев; спустя миг горловина воронки стала уплотняться, склоняясь к земле, — и через темные воды перекинулась изящная арка миниатюрного, слегка пружинящего под ногами мостика.

— Неплохо, коллега, весьма неплохо… Но мой способ все-таки значительно быстрее! — задорно воскликнул Гармодий.

— Возможно. Но я не собираюсь рисковать ни сухостью своего платья, ни лампой Тролле, — высокомерно откликнулся его товарищ.

Тварь вдруг бешено забилась в кустах и пронзительно завизжала — на этот раз часть звуков была в слуховом диапазоне, так что эпигоны невольно схватились за уши.

— Господи! Это еще что?! — воскликнул Виндарий, едва не выронив фонарь.

— Что за черт! — эхом откликнулся Гармодий.

Грязный черно-белый пес устало тащился по ночным улицам. Он вообще предпочитал использовать для передвижения темное время суток, отсыпаясь днем в каком-нибудь укромном уголке, подальше от представителей назойливой и бестолковой человеческой расы. Последние километры Хуберт проделал без остановок, предвкушая встречу со своим компаньоном, обильный ужин и отдых в сухости и тепле. Особняк Нэлтье преподнес ему жестокое разочарование: дверь была заперта. Усевшись на пороге, пес принялся разбирать тайнопись запахов. Следы волшебника, совсем еще свежие, уводили прочь от дома; но его ученица, похоже, была внутри. Хуберт поднялся на задние лапы, неуклюже пытаясь дернуть передними маленький и скользкий рычажок дверного звонка, — и тут услыхал голос Твари.