Эдуард Скобелев - Удивительные приключения пана Дыли и его друзей, Чосека и Гонзасека Страница 8

Прислали из дальней страны барона Пшика Обормотовича, которого специально двадцать лет обучали верховой езде, стрельбе из пистолета и умению владеть шпагой.

Барон и говорит:

— Был я вчера на приеме в твоем дворце, великий и мудрый король, все кругом какой-то заспанный, неуклюжий люд, угодливый до омерзения. Я одному в рыло плюнул, так он утерся и говорит: «Понял вас, мусью, готов сделать по вашей заявке!» Я ему доллар дал: «Проглоти!» Он и проглотил. Вот какие у тебя слуги — ни единственного настоящего дворянина! Гони-ка ты их всех в шею, я тебе из-за моря других выпишу, те дело куда как знают! Им только заплати!

— Что-то я тебя не понимаю, барон, — ответил король. — Ты заставил человека доллар проглотить, я же могу заставить твоих умельцев по тысяче глотать, велика ли тут разница? Да и то мне понятно, что свои, если их не развращать, не бить мордой об стол за всякую промашку, никогда не продадут, а твои-то люди чужие интересы блюсти станут, от интриг спасу не будет.

Побурел от досады барон.

— Я тебе, король, пуд золота дам, если хоть один из твоих слуг победит меня в делах, достойных лишь самых благородных: в стрельбе из пистолета, фехтовании и скачках. А если не найдешь достойного соперника, то через три дня гони мне два пуда золота!

— Ловкий ты бизнесмен, барон, — засмеялся король. — Вот и спор мне навязал, хотя я спорить не собирался. И справедливость свою показал: хочешь с собой два пуда золота упереть, ни единого пуда на кон не поставив… Это верно, что в моей стране твоими благородными делами никто нынче не занимается, другие страсти волнуют подданных. Ну, да погоди куражиться. Авось сыщется тебе какой-либо соперник, и ты озолотишься за счет моих крестьян.

Король понял смысл затеянной игры и повелел генералам найти трех витязей, которые были бы готовы сразиться и победить.

На следующий день на поле перед королевским дворцом вышли три офицера-гвардейца. Они по очереди вступили в поединок с бароном, но все потерпели неудачу, поскольку вид состязания каждый раз устанавливал на правах гостя барон, каким-то образом узнававший про слабые стороны своих соперников.

Первый гвардеец, отменный стрелок, вынужден был начать с фехтованья и был насмерть заколот бароном.

Второй, способный победить в бою на шпагах, начал со скачек, упал со взбесившейся отчего-то лошади и сломал себе руку.

Третий победил на скачках и не уступил в умении фехтовать, но при стрельбе у него трижды вышла осечка, и барон прострелил ему сердце.

Опечалился Дундук Дундукович. А его вельможи внушали: «Не следует сопротивляться, ваше величество. У них за морем все такие воины. Лучше дать Пшику Обормотовичу не только два пуда золота, но и вашу дочь. Из семени барона проистечет потомство лучших придворных!.. А то и сразу всем сдаться, чтобы войны избежать!..»

— Ах, замолчите, невежды! — отбивался король, кривясь, как от зубной боли. — И не мешайте править, как я поклялся: любя народ и его обычай!.. Нельзя допустить, чтобы мошенник уволок от нас золото и славу. Ищите такого богатыря, чтобы ни в чем не уступил наглецу. Он двадцать лет изо дня в день тренировался, и все же я не верю, что оскудела наша земля. Торопитесь, завтра к вечеру истекает срок!

Но придворные, которые состояли в сговоре с врагами короля, пытались поколебать правителя:

— Это кто же тебе, мудрый наш Дундук, внушил, что уважаемый Пшик Обормотович двадцать лет тренировался? Это все чепуха, шизофренический бред, происки ура-патриотов! Нам-то ведь известно, что это просто талантливый человек, как и все они там, в заморье, где культура на каждом шагу и где с каждым плевком на землю выбрасывают шелковый платок, каких у нас и во дворце не найти!..

Но все же король настоял на своем, и гонцы поскакали по городам и весям.

Появились они и в Пуховичах, где в это время находился пан Дыля со своими товарищами.

Услыхали они о нужде короля. Чосек и говорит:

— Взялся бы ты за это дело, пан Дыля. Стреляешь без промаха и на шпагах когда-то обучался — рука сильная, не подведет. Правда, на коне сроду не ездил. Но если ходишь по канату, думаю, сумеешь удержаться и в седле.

И Гонзасек стал приставать.

— Нет, — отрезал пан Дыля. — Не боюсь подставить лоб под пулю, если та пуля минует сердце Отечества. Но тут проиграть никак нельзя, тут нужно только выиграть, а я не готов.

Пришли пуховичские мужики и тоже стали бить челом:

— Выручай народ, а то иноземец опять в наши пределы попрет! Все они там, наверху, будут, как всегда, кивать друг на дружку, и не найдется достойного! Надо идти тебе, больше некому!..

Королевский гонец, прослышав про пана Дылю, явился. Усы — до пояса, сабля — до земли. Увидел, усмехнулся:

— Это ты, что ли, готов биться с иноземным бароном Пшиком Обормотовичем? Да он тебя из ноздри укокошит!

Пан Дыля только в кулак покашлял.

— Ну, если он из ноздри, подойди ко мне, гонец, попробуй сокрушить меня саблей! Только предупреждаю: не сокрушишь — шапку твою заберу!

Гонец приблизился, чтобы проучить дерзкого мужлана, протянул властную руку, но пан Дыля, перехватив ее, шмякнул гонца наземь спиною. Тот вскочил с возмущенным бормотаньем, саблю из ножен вытянул и — опять на земле оказался, только уже без сабли. Раз! — и пан Дыля переломил ее об колено.

— Да, — запыхавшись, образумился гонец. — Видать, ты и впрямь боец, каких поискать. Поедем же со мной к королю. Иначе я не объясню, отчего остался без сабли и без шапки…

Приехали во дворец. Привели пана Дылю к Дундуку Дундуковичу.

— Красив, но мелковат телом, — оценил король, — хотя, говорят, изрядно силен и ловок… Какой титул тебе придумаем, если барон — паче чаяния — не пожелает биться с простолюдином?.. Откуда бишь тебя привезли, ась?.. Ну, так и быть, велю произвести тебя в графа Пуховичского, если одержишь победу!

Забили барабаны, публика замерла. Барон Пшик Обормотович пожал руку пану Дыле, и оба вскочили на коней.

Круг. Еще круг бешеной скачки. Хорошо держался в седле барон. Но не хуже и пан Дыля, опираясь на стремена. И так как конь пана Дыли меньше устал под легким седоком, то и пришел к финишу первым.

Барон проскрежетал зубами.

— Посмотрим теперь, умеет ли ваш граф владеть шпагой!

И стали они биться. Час пытались заколоть один другого, и ни один не уступил. Приободрился барон.

— Здесь ничья. Поглядим теперь, хорошо ли ваш граф стреляет. Вот мои условия: сходимся с тридцати шагов, каждый имеет право на два выстрела. Похороны проигравшего — за счет короля. Это мое правило: если бы я похоронил за свой счет сотню неудачников, вздумавших соперничать со мною, я бы уже давно разорился.

Пана Дылю не смутила психическая атака.

— У меня тоже условия, господа. Только более скромные. Пусть каждый из соперников прикроет сердце толстым дубовым щитом. Я бы не хотел, чтобы похоронили гостя…

Отмерили расстояние, получили и проверили пистолеты, стали сходиться. Через три шага барон не выдержал — послал пулю. Пуля впилась в самый край дубового щита.

— Царапнул бочок бодливый бычок, — громко прокомментировал пан Дыля. — А я, барон, примечай, положу пулю аккурат в центр щита!

И точно — вошла пуля в самый центр.

Дрогнул тогда иноземец и выстрелил в голову пану Дыле. Однако промахнулся, поскольку сильно волновался.

Пан Дыля остановился и сказал:

— Повернись спиной, барон, только в этом случае обещаю сохранить твою жизнь — выстрелю в воздух. Сегодня ты проиграл и должен великодушно согласиться с этим.

— Никогда не соглашусь! — закричал Пшик Обормотович. — Придет час, и я докажу!..

— Придет час — не будет всех нас, — спокойно отозвался пан Дыля. — Ты кричишь для своих хозяев, а сам, конечно, дрожишь за свою шкуру. И поскольку не хочешь ответить добром на мое добро, я продырявлю тебе ухо, чтобы было где на память серьгу носить. Итак, будь добр, не шевелись, целюсь я в правое твое ухо.

Раздался выстрел. Пшик Обормотович, побледнев, схватился за окровавленное ухо…

— Ну, а если бы ты промахнулся? — спросил, весело улыбаясь, король пана Дылю, когда посрамленный барон отбыл в свою заморскую сторону, забинтованный, как кочан капусты. Вместо золота ему положили в экипаж корзину вареных яиц, пироги с калиной, соленых рыжиков и бочонок медового кваса.

— Если бы я промахнулся, — ответил пан Дыля, глядя в глаза королю, — ты даже не угостил бы меня, как угостил своего лютого ненавистника, а посадил бы в тюрьму. Слышишь, как жужжат твои вельможи? Трудно им признать, что и дома можно сыскать молодцев, если постараться!

— Пожалуй, — хмуро кивнул Дундук Дундукович. — Ты мне напомни, что я обещал тебя наградить!..

Но пан Дыля посчитал ниже своего достоинства — напоминать.

В народе, рассказывая про историю, непременно прибавляют, что король все же издал указ о присвоении пану Дыле графского титула. Только бумаги такой никем не найдено. Может, лукавые вельможи затеряли?..