Валерий Гусев - Неуловимая коллекция Страница 17

– Так… – сказал папа, выбираясь из кресла. – Если вы, паршивцы, еще хоть раз сунете свои любопытные носы не в свое дело, я посажу вас под домашний арест…

– В шкаф? – уточнил Алешка.

– В холодильник, – отрезал папа.

– Но мы же тебе помогали, – напомнил я.

– Помогали? – возмутился папа. – Да вы мне чуть операцию не сорвали. Думаете, мы не знали про это оружие? Прекрасно знали. Карабас приготовил его к продаже, и мы планировали задержать не только его самого, но и покупателя, а вы его спугнули.

– Ушел? – спросил глубоко огорченный Алешка.

– Не совсем, – смягчился папа. – Его задержали у другого торговца оружием. Но это не значит, что вы вели себя правильно…

– Мы больше не будем, – соврали мы в один голос. И мудро перевели разговор на другие рельсы: – А коллекция?

– Будем искать, – сказал папа. – Не до нее было. Оружие – это важнее.

– Пап, – осмелел Алешка, – а ты с авоськой когда-нибудь на задание ходил?

– С какой авоськой? – удивился папа.

– С пустыми бутылками. Для маскировки. У вас так бывает?

Папа засмеялся.

– Бывает. С бутылками – не знаю, а вот один наш сотрудник целую неделю водил по городу слона на веревочке. Чтобы преступников выследить. – И тут до него дошла суть вопроса. И он снова стал грозным и крутым: – Почему ты спрашиваешь? Опять за свое?

Он, видно, решил, что мы будем таким способом разыскивать коллекцию. С бутылками или слоном на веревочке.

– Мать! – грозно закричал папа.

Мама, конечно, подслушивала за дверью, чтобы вовремя прийти нам на помощь. Но она вошла не сразу, а сделала вид, что долго идет из кухни.

– Что случилось? – Она даже полотенце посудное в руках держала. Вот конспиратор-то.

– Мать! Выбрасывай из шкафа вещи и найди от него ключ.

– Ты обещал – в холодильник, – напомнил Алешка.

– Да, – согласилась мама. – Это лучше. Он все равно пустой. И она многозначительно посмотрела на папу, которому опять задерживали зарплату. И тут пошел обычный разговор про бухгалтера и моряка. Поэтому мы спокойно отправились спать.

Утром мы встали с испорченным настроением. Во-первых, без елки в доме стало очень пусто и грустно. Во-вторых, из головы не шла мысль о вторично украденной коллекции. Но если с елкой ничего до следующего Нового года не придумаешь, то с коллекцией надо было что-то предпринимать, не откладывая.

Дома никого не было, и поэтому мы решили обсудить этот вопрос на кухне, за завтраком.

– А может, он все-таки наврал? – высказал предположение Алешка, хладнокровно счищая со своей тарелки манную кашу в мойку – он ее терпеть не мог. – И лежит эта коллекция спокойненько где-нибудь в другом месте. Дожидается, когда Карабас из тюрьмы вернется.

– Нет, – сказал я. – Ведь насчет оружия он сознался. А это для него еще опаснее, чем коллекция. Статья выше.

– Кто же ее мог украсть? – Алешка подпер щеку кулаком и задумался, глядя в пустую тарелку. А подумав, сам себе ответил: – Кто угодно.

– Едва ли, – опять возразил я. – Карабас – хитрый и осторожный жулик. Никому он про коллекцию не говорил.

– А эти? Которые по его приказу ее украли? Они же все знали!

– Знали. Но ведь их очень быстро поймали. Папа говорил, не помнишь?

И мы опять задумались над своими тарелками. Над пустыми. Потому что свою кашу я тоже спустил в унитаз. По той же причине. Потом я в раздумье сказал:

– Кто-то мог случайно ее обнаружить. Зашел в подвал – и увидел.

– А в подвал, – напомнил Алешка, – есть вход из дома. Не только из бани.

Правильно. Но кто? Молочница – нет. Что ей в подвал лазить? Домомучительница – свой человек у Карабаса. Оставался мужик с авоськой. Гоша про него говорил. А Карабас сказал, что кто-то ему сантехнику чинил.

– Ага! – завопил Алешка. – Попался! Если сантехник, значит, в подвал лазил, воду перекрывать.

– Ага! – завопил и я. – А что, если мужик с авоськой и сантехник – одно и то же лицо?

Зашел, например, на дачу за пустыми бутылками, стал их на кухне в авоську складывать…

И тут у меня в голове возникла такая картина:

«Звенит мужик бутылками, доставая их из-под мойки, и говорит: „Чтой-то, хозяин, у тебя краны текуть? Некому сделать?“ – „Да все никак сантехника не позову, некогда“. – „Делов-то… Струмент есть? Прямо ща и налажу. И возьму недорого“».

– Тащи кассету! – закричал я Алешке, а сам побежал за плейером.

Кассету мы прятали в своей комнате. На полке, среди других записей. А плейер все время прятался сам, в самых неожиданных местах. Однажды мама нашла его в холодильнике. А сейчас он почему-то обнаружился под креслом. Правда, далеко не сразу.

Мы воткнули в него кассету и схватили по наушнику.

…Знакомый голос Карабаса. Воронье карканье. Бой часов…

Вот! Издалека, из глубины комнаты, два голоса:

«– Ща на крышу полезу, добры люди. Там конь загнулся.

– Успеешь, Ваня. Сперва кран почини».

Один голос – визгливый женский – принадлежал домомучительнице. Алешка сразу его опознал. А другой – хриплый мужской… «Добры люди»…

У меня глаза на лоб полезли. У Алешки хохолок на макушке дыбом встал.

– А помнишь, он еще хвалился, что будет катать нас на самом длинном «мерсе», а мы будем вспоминать про него мадригалы?

– Писать мемуары, – машинально поправил я.

От такой неожиданности у меня в голове все перемешалось. Фролякин, дядя Ваня, добродушный пьяница…

Мне стало его жалко. Но, между прочим, и художника Собакина тоже. Всю жизнь человек собирал свою коллекцию, деньги на нее тратил, дрожал над ней, как Скупой рыцарь. А тут появляется жулик и ее крадет. А у него крадет другой жулик, Фролякин.

А кстати, как ему это удалось?

Ну, допустим, узнал он об этой коллекции случайно. Бродил по дачному поселку, выпрашивал пустые бутылки. Зашел к Карабасу. Вызвался починить краны. Спустился в подвал перекрыть воду, а там… А там, конечно, пошарил по углам – вдруг еще где пыльные бутылки завалялись.

Но как он вытащил оружие из дома? И куда его потом девал? Домой притащил? На себе? Да его бы любой милиционер остановил, для проверки… А может, это вовсе и не он? Просто совпадения такие?

Да, в этой криминальной мозаике оставалось много пустых мест. И чтобы получилась полная картина, нужно их заполнить фактами. А факты где-то добыть.

– А мы бате что обещали? – напомнил Лешка.

– Мы обещали не связываться с бандитами. А какой же Фролякин бандит?

– Да мы и не лезем в чужие дела, – добавил Алешка. – Мы просто ищем утерянную коллекцию. Верно?

Мы еще поубеждали друг друга, что ничего плохого делать не собираемся, и решили зайти к Фролякину. Вдруг увидим там коллекцию? Прямо посреди комнаты, на полу. Если только он еще не обменял ее на самый длинный «Мерседес». Впрочем, это вряд ли – у нас во дворе новые машины пока не появлялись.

Только вот нужен повод, чтобы к нему зайти да еще и по квартире пошляться. Папе в таких случаях проще: возьмет у какого-нибудь прокурора какое-нибудь постановление на обыск – и привет. А нам?

– Скажем, чайку попить зашли, – предложил Алешка.

– Он чай не пьет, – возразил я, – только водку.

– Бутылки! – сообразил он. – Занесем ему бутылки. Он их начнет считать, а мы в это время все высмотрим.

Это мысль. Но где их взять? Ведь с балкона мы все наши запасы уже ему перетащили. По квартире пройтись? Бесполезно. Тот же Фролякин весь дом регулярно обходит, подчистую гребет.

Вот задачка.

– По обмену жилплощади зайдем, – ляпнул Алешка. – А что? Скажем, один знакомый парень хочет свою большую квартиру на меньшую поменять. Или наоборот. Хотим посмотреть.

– Опять врать? Не надоело?

– А я уже привык, – безмятежно отозвался Алешка. И успокоил меня: – Мы же для пользы дела врем, а не так просто.

В общем, он меня уговорил. Он это умеет. Мама как-то сказала, что Алешка обладает даром убеждения. Это когда он убедил ее, что двойки получать гораздо полезнее, чем пятерки. Когда человек плохо учится, доказывал Алешка, он стремится учиться хорошо. А когда человек хорошо учится, то ему уже стремиться некуда…

Через минуту мы звонили в квартиру Фролякина. Он долго не открывал дверь.

– Коллекцию перепрятывает, – шепнул мне Алешка. – Вот увидишь.

– Ну? – спросил заспанный Фролякин, открыв наконец дверь.

– Здрасьте, дядя Ваня, – поздоровались мы.

– Здрасьте, добры люди, – ответил Фролякин и захлопнул дверь. Наверное, подумал, будто мы пришли только для того, чтобы с ним поздороваться.

Мы опять позвонили. И опять:

– Ну?

– Мы вашу квартиру хотим посмотреть, – сказал я.

– Смотрите, – и пропустил нас внутрь.

Вот уж не ожидали, что так просто получится.

Мы вошли и сразу поняли: коллекции здесь нет. Потому что спрятать ее было негде. Фролякин жил в абсолютной пустоте. В комнате у него была только раскладушка, больше похожая на гамак, такая же провислая и дырявая, и один стул, на котором умещалось все имущество хозяина: пиджак – на спинке и книга без обложки – на сиденье. А в кухне была одна плита и две табуретки. На одной он, наверное, сидел, а на другой, наверное, обедал. Когда было чем.