Салли и похититель грёз - Ши Эрншоу Страница 21

– Сама его выпустила, – презрительно произносит он, – вот сама с ним и разбирайся.

– Но я не знаю как.

– Ну а мне откуда знать? – пожимает он плечами. – Древние миры появились задолго до наших праздников.

– Значит, надо придумать, как всех разбудить! Иначе в мире людей не будет праздников! – И я потеряю Джека... единственного, кого я когда-либо любила. – Если мы не остановим Песочного человека, то и Дня святого Патрика не будет. – В моём голосе звучит отчаяние. – И вы останетесь здесь совсем один... навсегда.

Лепрекон задумчиво приподнимает рыжую бровь. Кажется, мои аргументы смогли-таки поколебать его безразличие.

– Тогда ты должна отправиться в его мир, – говорит он. – В город Грёз. Наверняка там знают, как приструнить Песочного человека.

Я впервые слышу это название – город Грёз. Мне вспоминается месяц, вырезанный на двери, пьянящие ароматы мяты и ромашки, сонное оцепенение, которое навалилось на меня, когда я открыла проход в этот мир.

– А если он там не один? Если я усну, как только окажусь там? Я же понятия не имею, что меня ждёт по ту сторону двери.

По ветвям деревьев пробегает дрожь. Небольшая тучка закрывает солнце, с неба падают первые капли дождя.

– Не моя проблема, – равнодушно бросает лепрекон.

Отчаяние и страх снова наваливаются на мои плечи.

– А вы со мной не пойдёте? – уже почти умоляю я.

Вспыльчивый и грубый лепрекон совсем не похож на приятного попутчика, но мне страшно отправляться туда одной.

– У меня есть дела поважнее, – коротко хмыкнув, отвечает он. – Я никуда не пойду, пока не найду свой горшок с золотом.

– Можем вместе поискать, когда вернёмся, – предлагаю я, наклоняясь, чтобы заглянуть в его золотистые глаза. – Уверена, он никуда не денется.

На мгновение его черты смягчаются. Как будто ему действительно жаль меня... Возможно, этого будет достаточно, чтобы убедить его пойти со мной.

– Нельзя позволить этой бедной тряпичной кукле бродить одной по такому опасному миру. Лучше пойти с ней, – тихо бормочет лепрекон себе под нос.

Но внезапно замечает что-то у меня за спиной.

– Вон она! – восклицает он. – Проклятая радуга!

Вдалеке сквозь мягкую дымку дождевых капель разноцветными лентами мерцает радуга. Правда, место, где она встречается с землёй, скрыто за кронами деревьев.

– Мне пора! – говорит лепрекон и уже собирается уйти, но вдруг останавливается, задумчиво почёсывает бороду, затем наклоняется, вырывает что-то из земли и протягивает мне. – Удачи тебе, великанша! – Я беру с его ладони маленький зелёный росток. – Четырёхлистный клевер, – объясняет он, хитро мне подмигивая. – Тот, что растёт в нашем городе, особенно счастливый.

Я поднимаю клевер повыше, чтобы рассмотреть его. Четыре идеально округлых листочка, точь-в-точь как на двери, ведущей в этот мир. Они пахнут землёй и дождём.

– Спасибо, – говорю я, но лепрекон уже исчез в густой зелени.

Глава 8

Уже почти вечер, когда я возвращаюсь в город Хеллоуина.

Солнце тускло светит, зависнув над мёртвым лесом оранжевой восковой тыквой. Вокруг тихо. Мне даже кажется, что можно вернуться в город и зайти к себе домой. Увидеть Джека, может быть, в последний раз. Провести кончиками пальцев по его холодным щекам, прошептать его имя и сказать, как сильно мне жаль, на случай если я не вернусь.

Но помимо шелеста сухих листьев и шума ветра до меня долетает тихое напевное мурлыкание. И я знаю, кому принадлежит этот голос.

Песочный человек всё ещё в городе Хеллоуина.

Монотонно насвистывая баюкающую колыбельную, он ищет меня, пытается выманить из укрытия. Он чувствует, что кто-то ещё не спит, кто-то, кого он ещё не нашел, – я. Как Санта-Клаус знает, кто из детей был послушным, а Джек – кто боится пауков или воющих на луну оборотней, так и Песочный человек должен знать, кто ещё не заснул. Риск слишком велик, я должна держаться как можно дальше от города.

Так что мне остаётся только углубиться в лес. Я быстро нахожу нужное дерево и убираю ворох сломанных веток, которыми попыталась закрыть дверь в город Грёз, чтобы больше никто не смог пройти сквозь неё.

Холодная дрожь пробегает по позвоночнику. Резкий укол боли, как горсть соли, высыпанной на свежую рану, заставляет меня отпрянуть от двери.

Мне вспоминается старый заброшенный колодец за домиком на дереве, в котором живут Шито, Крыто и Корыто. Я могла бы спрятаться там среди паутины и монет, которые бросают туда, чтобы сбылись ночные кошмары. Сидела бы и ждала спасения. Проходили бы дни, даже месяцы. Джек и остальные мирно спали бы, а я оставалась бы в безопасности своего мрачного укрытия.

Когда-то я считала себя храброй, думала, что запросто смогу побороть любое чудовище, ведь и сама им отчасти являюсь. Меня создал безумец. Я живу среди упырей, призраков и монстров.

Но теперь мне начинает казаться, что я заблуждалась насчёт главной героини своей истории. В конце концов, это я оставила открытой дверь в другой мир – крайне опасный мир. Я была беспечна и глупа. Я не только испортила Хеллоуин и все остальные праздники, но и разрушила жизнь, которая могла бы быть у меня с Джеком, стоило ей только начаться.

Чувство вины не даёт мне отступить, оно раздирает меня изнутри, рвёт нити, удерживающие мои швы. Сможет ли безумица стать героиней? Очень сомневаюсь.

Но я слишком люблю Джека, чтобы обречь его на существование худшее, чем смерть. На бесконечный кошмар, от которого никак не проснуться. Ради него я готова пройти тысячи самых опасных миров.

Я медленно тянусь к серебристой ручке. Вдалеке над верхушками деревьев плывёт едва уловимая мелодия. Песочный человек уже рядом, бродит по лесной чаще, тихо напевает, ищет меня. Если я не сделаю этого сейчас, то у меня сдадут нервы.

Отворив дверь с изображением убывающей луны, я, как и в прошлый раз, ощущаю пугающую сонливость, наливающуюся тяжесть во всём теле. Я закрываю глаза и задерживаю дыхание, готовясь к тому, что ждёт меня на другой стороне, а затем делаю шаг в неизведанный мир, который лепрекон назвал городом Грёз.

* * *

Я лечу сквозь темноту и через несколько секунд падаю на странную мягкую, ворсистую землю.

Глаза не сразу привыкают к свету – здесь не день, но и не ночь. Что-то среднее. Надо мной деревья лениво покачивают свисающими