Тайна старинных флаконов - Анна Руэ Страница 27

Чтобы прогнать тоску по дому, я захлопнула фотоальбом и положила его обратно на стопку с книгами. Нырнув обратно в постель, я прислонила голову к стене. Мне вдруг вспомнилось: когда мы, вернувшись из подземной аптеки, прокрались обратно в коридор, папа всё так же лежал на диване.

Вообще-то это было совсем на него не похоже – часами валяться без дела. Странным показалось мне и то, что мы сегодня так вместе и не ужинали. А ведь в нашей семье совместный ужин был незыблемым ритуалом, в котором все обязаны были участвовать, что бы ни случилось. Сегодня же папа к нашему возвращению ничего не приготовил – хотя обычно всегда это делал. Как будто он попросту забыл про ужин.

После нашей вылазки в аптеку я была так взволнована, что почти не обратила на это внимания. Мама же хоть и удивилась папиному поведению, но ничего не сказала и просто сделала нам вечером по паре бутербродов. Уложив Бенно в кровать, она заглянула ко мне в комнату, чтобы шепнуть «я тебя люблю» на ночь, а потом на вилле воцарилась тишина.

Казалось, каждый из нас жил в этом огромном доме сам по себе. Может быть, наши родители даже радовались, что их наконец оставили в покое? Я быстро отогнала от себя эту неприятную мысль. Даже если и так – наверняка им это скоро надоест. И они снова начнут доставать нас расспросами. Родители ведь для того и существуют, чтобы действовать детям на нервы.

* * *

В половине одиннадцатого Бенно запрыгнул па мою кровать и тормошил меня до тех пор, пока наконец не разбудил окончательно. Видимо, под утро меня всё же сморил сон, хоть я и не помнила как.

– Поиграй со мной, – канючил брат.

Я натянула одеяло на голову в надежде, что если Бенно не будет меня видеть, то перестанет меня теребить. Но эта стратегия как обычно не сработала.

– А ты не можешь поиграть с папой? – проворчала я в ответ.

– Не-е. Он стал каким-то скучным.

Высунув голову наружу, я обречённо перевернулась на спину. Бенно сидел на моём одеяле. Теперь он ещё и высыпал поверх него мешок лего.

Ну здорово.

– Скучный? – переспросила я.

– Да. Папа странный. А мама в магазине.

– В каком смысле «странный»?

– Не знаю. Странный, и всё! – Бенно не сводил глаз с кирпичиков лего. Он весь как-то застыл и съёжился, словно маленькая гипсовая фигурка.

Бенно становился таким, только если что-то было всерьёз не в порядке.

– А ты уже завтракал? – осторожно спросила я.

Бенно покачал головой и вновь уставился на гору из лего у меня на одеяле.

Вздохнув, я натянула джинсы и махнула Бенно рукой:

– Тогда пойдём вниз, я сделаю тебе мюсли.

Спустившись на первый этаж, я не поверила своим глазам. Папа был не просто странным. Всё было гораздо хуже: он сидел на диване, нечёсаный и во вчерашней одежде. Он что, прямо тут и спал?!

Впрочем, на этот раз он хотя бы был чем-то занят. А именно – сортировал свои пластинки. По цвету.

– Бенно проголодался, – сказала я без всякого «доброго утра».

– Это, пожалуй, не очень хорошо, – промямлил папа и протянул мне одну из пластинок. – Эту к синим или к жёлтым?

– К зелёным! – сердито сказал Бенно, развернулся и потянул меня за рукав в сторону кухни. – Видишь? Он странный!

Я поплелась за ним:

– А когда ушла мама?

– Она сказала, что идёт в магазин, но её уже давно нет.

Я поставила на кухонный стол две миски с мюсли и пакет молока.

– Папа с мамой что, поссорились? – спросила я, потому что это казалось мне единственным логичным объяснением всему происходящему.

– Не знаю. – Бенно отправил ложку мюсли себе в рот. Но в следующую же секунду вскочил и выплюнул всё в мусорное ведро. – Бе-е-е!

– Что такое? – покосившись на наши миски, я заметила, что молоко в хлопьях свернулось. Я вылила остатки прокисшего молока в раковину и вытряхнула всё в мусор. К сожалению, новой упаковки в холодильнике не оказалось. И даже в хлебнице не нашлось ничего съедобного – последние ломтики хлеба для тостов кто-то доел вчера.

Тут я услышала, как открывается входная дверь.

– Привет! Я до-о-ома! – захлопнула за собой дверь мама.

Я с облегчением улыбнулась и поспешила ей навстречу. В желудке у меня урчало.

– Что ты нам принесла? – Судя по тому, что в кухонных шкафчиках было шаром покати, мама наверняка должна была вернуться с целой кучей пакетов, которую даже невозможно за один paз дотащить из машины. Но встретив её в коридоре, я не обнаружила ни единой сумки.

Мама посмотрела на меня с недоумением:

– Что я принесла?

– Молоко, хлеб, шоколад? Что-нибудь? В холодильнике лишь две сморщенные морковки, полпачки сливочного масла и соевый соус.

– Ой, спасибо, но я только что выпила кофе у Ханны. Она угостила меня восхитительным малиновым пирогом. Больше в меня ничего не влезет, я и так сейчас лопну.

Я, кажется, даже рот разинула от удивления. С каких это пор мама стала так шутить?

– Очень за тебя рада, – сказала я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. – А пары кусочков Ханниного восхитительного малинового пирога ты, случайно, с собой в кармане не захватила? В нас с Бенно они как раз бы влезли!

Мама, казалось, почти меня не слушала. Она даже не заметила раздражения в моём голосе – просто продолжила радостно щебетать. Как мило было у Ханны, и какая это удача, что та ещё столько может рассказать о том, как старая вилла выглядела в былые времена. Бла-бла-бла.

Пребывая в прекрасном расположении духа, она повесила пальто на крючок.

– Мама! – сказала я, стараясь придать голосу как можно больше строгости. – Твой сын голоден!

Бенно, задрав голову, мрачно посмотрел на маму, она же в ответ лишь улыбнулась.

– Так съешь же что-нибудь, малыш! – предложила она. И тут же, скользнув в глубь коридора, скрылась у себя в кабинете.

Медленно подобрав челюсть, я взглянула на Бенно. Не будь мама мамой, я бы сейчас корчилась на полу от смеха в полной уверенности, что это блеф. А потом бы встала, пошла к машине и вытащила