Дмитрий Щеглов - Принц Черного моря Страница 3

– Ладно, уговорил, – согласилась мать, – поплывем вон к тому Лысому камню, там хвастунишки двуногие объявились, тоже думают, что лучше дельфинов плавают.

Обрадованный Жмых послал в сторону Лысой головы ультразвуковой сигнал. Звук в воде имеет скорость порядка 1500 метров. Ответ пришел через секунду. Значит, где-то в 750 метрах от Жмыха плавали человечки. Сейчас он увидит, что представляют, из себя самые страшные существа на свете. Жмых послал повторный сигнал, мать его одернула:

– Успокойся и от меня не удаляйся.

Набрав побольше воздуха, Жмых несся рядом с матерью. Пролететь расстояние в километр для дельфина ничего не стоит. Он может развивать скорость в пятьдесят километров в час. Через минуту они были рядом с беспечными человечками. Те даже их не заметили, так были увлечены своим занятием. Опустив головы вниз, они что-то высматривали на дне. Так вот они какие, двуногие.

«По размеру ничуть не больше меня, – подумал Жмых, – и, правда, страшные, одноглазые».

В то время, когда он издал удивленный возглас, человечки тоже их заметили. Тот, что был потолще, толкнул второго и, подняв голову из воды, вдруг испуганно закричал:

– Акула! Гляди, Макс, акула! Сожрет нас сейчас!

«Глупый, глаз какой большой, а меня не разглядел», – подумал Жмых, прижимаясь к боку матери.

– Мама, он тебя за акулу принял.

Мать-дельфиниха видела, что не на шутку испугала человечков. Как бы заиками на всю жизнь их не сделать.

– Не вертись, видишь, они нас тоже боятся, – сказала она сыну.

– А что за хвостик торчит у них изо рта? – не унимался любопытный Жмых.

– Эта дыхательная трубка, чтобы не выпрыгивать на поверхность и постоянно дышать в воде.

– А почему они одноглазые?

– Они двуглазые. Просто третий глаз одевают, чтобы лучше видеть под водой.

Дельфиненок был поражен.

– И я такой хочу! Давай подплывем поближе и рассмотрим их как следует.

Мать подумала и согласилась. Когда еще выдастся подобная минута, чтобы можно было близко подплыть и познакомиться с людьми. Пусть рассмотрит, может быть, больше приставать не будет. Она начала сужать круги. Человечки совсем переполошились. Толстенький ухватился за плечо чернявого и клацал зубами. Чудаки. Дельфины – самые мирные существа в Черном море. Жмых выглядывал из-за матери, стараясь разглядеть третий искусственный глаз. Вот бы и ему такой, чтобы просматривать море из конца в конец.

Вдруг он увидел сквозь стеклянный глаз два других – маленьких, испуганных глаза с трепетом смотрящих на него.

– Не бойтесь меня, – крикнул он человечкам и издал пару щелчков, – дайте мне тоже посмотреть в искусственный глаз.

Жмых забыл про предупреждение матери, не приближаться к людям на близкое расстояние и, не испросив разрешения, свернул в сторону человечков. Мать не успела перегородить ему дорогу, как он в один миг оказался в метре от настороженно плавающих двух тел.

– Берегись, – крикнула она ему.

Но было поздно. Испуганный чернявый оказался агрессором. Когда Жмых приблизился к нему, он двинул его кулаком в бок. Хорошо, что удар у него был слабый, а то на боку у Жмыха остался бы синяк.

– Ах, так? – Жмых не растерялся и сшиб с него хвостом искусственный глаз. Полная победа была на его стороне. Человечки пустились наутек. Кто же так плавает? И удирать не могут.

– Жмых вернись, – приказывала ему мать, но он вошел в раж. Надо было и со второго сбить огромный стеклянный глаз, тогда и у матери такой же будет. Жмых поднырнул под толстого и подбросил его в воздух. Глаз остался на месте. И только со второго раза, он смог сбить его в воду. Человечки, признав собственное поражение, вовсю молотили руками и ногами по воде. Жмых вернулся к матери.

– Видала, как я их напугал?

Он думал, что мать его похвалит, а она стала ругаться:

– Хулиган. Заиками можешь человечков сделать, что они тебе плохого сделали?

Жмых обиделся.

– Но ты же сама говорила, что у дельфинов самые большие враги люди и сети.

– Но они же и самые большие друзья. Пойми Жмых, как мы в море среди рыб аристократы, так и люди на земле занимают высшую ступень. Они тоже млекопитающие, я думаю это наша тупиковая ветвь, не сумевшая остаться в море. Каждый год, летом, они оккупируют берега моря, стараясь вернуться в естественную среду, но ничего у них пока не получается.

Жмых потупился и стал ластиться к матери.

– Но я же не знал.

– Извиниться надо, попросить прощения, не надо обижать братьев наших меньших.

Вдвоем они выпрыгнули из воды, чтобы набрать новую порцию воздуха. Обе человеческие особи сидели на Лысой голове и тревожно всматривались в море.

– А я что, я готов хоть сейчас, – сказал Жмых и первым, резко изменив направление движения, понесся в сторону торчащей из воды округлой скалы. Мать не отставала от него. Когда до камня оставалось не более пяти метров, Жмых увидел, как толстый испуганно распластался на его плешивой голове. «Храбрецы», – подумал Жмых, сворачивая в сторону. Если бы он захотел, то смог бы перелететь через камень, вот только мать не разрешит. Она и так тянула его за собой в открытое море.

– Побаловался и хватит.

Так закончилась первая встреча Жмыха с Максимом и Данилой. На обратном пути дельфиненок подплыл к одной из масок и попробовал через нее рассмотреть окружающий мир. Глупость какая, искусственный глаз не увеличивал и не приближал далекие предметы. Нет, не нужен он был Жмыху, пусть лежит на дне моря. Но мать была другого мнения.

– Постарайся вернуть им искусственный глаз, – строго сказала она ему.

Глава III. Горе-философы

В этом году нам с Данилой повезло. Мы отдыхаем на Черном море в пансионате «Принцесса Черноморья» вместе с нашей подружкой Настей, и ее мамой – Анной Николаевной. Не поверите, но Данила уговорил ее взять с собою нас на море. Со стороны Анны Николаевны, за нами только пригляд, а так мы на полном хозрасчете, и билеты железнодорожные за наш счет, и все прочие удовольствия. Пока она не жалеет, что взяла нас с собою, а мы тем более. Скоро за нами приедет, Настин отец, и мы поедем на автомобиле через всю страну домой. В предвкушении предстоящего путешествия мы согласны были даже на укороченный отпуск, море, честно говоря, нам уже надоело.

Если бы не сегодняшнее приключение, и вспомнить нечего было бы. Утром завтрак, потом пляж, в обед легкий ланч, послеобеденный сон, и снова до ужина пляж. И так каждый день. Теперь мне становится понятно, почему местные жители, так редко ходят на море. Для них оно неотъемлемый атрибут их быта, всего-навсего окружающий красивый пейзаж. Каждый день тортом питаться не будешь, приестся, так и у них, надоело им море. Нам тоже оно порядком опостылело, сколько можно купаться, мы сами с приятелем стали как дельфины.

А в отеле облазили все, что только можно. Сегодня даже взяли напрокат маски для подводного плавания, чтобы исследовать морское дно. Исследовали, называется. Кому расскажешь, смеяться будут, приняли дельфинов за акул и чуть не стали заиками. И смех, и грех.

Неторопливо, вдоль скалистого берега мы возвращались на цивилизованный пляж, где отдыхали остальные постояльцы нашего отеля. Скалистый берег, это подточенные морем основания пологих гор, спускающиеся к морю. Выше, над скалами, рос густой лес, и среди этой девственной красоты, стояли одинокие дачи «новых русских». Там мы еще не были, но видели, как от нашего пляжа уходит вверх асфальтированная дорога, перекрытая шлагбаумом и запрещающим знаком «кирпич». Надо будет как-нибудь сходить, посмотреть хоть из-за забора, как устроились нувориши. Наверно, сверху вид на море просто потрясающий.

Наконец угрюмые скалы остались позади. Мы подходили к пляжу. При виде огромной массы беззаботно загорающих людей, страх, подспудно оставшийся во мне, окончательно улетучился. Умиротворенный ласковым солнцем, я напомнил Даниле:

– Маски-то возвращать придется, утонули ведь они.

– Большое дело, завтра или сегодня прикажу Жмыху, он мне достанет их со дна.

– Кому, кому? – не понял я, – какому Жмыху?

– Ну, приятелю, нашему новому, дельфиненку.

Я даже остановился. Вот это, да! Данила уже успел присвоить ему имя. Шустёр парень, лопочет, не подумав.

– А чего, – успокаивал меня приятель, – ты же видал, как собаки достают из воды палки, что ему жалко на дно разок нырнуть, не покупать же новые, друг я ему или нет?

– Да кому ты друг?

– Жмыху, кому же еще. Как пирожных местных попробует, сразу достанет.

Мне показалось, у моего приятеля начались осложнения с головой, перегрелся на солнце, если несет такую несуразицу.

– Где ты видел дельфина-сладкоежку, они продуктами моря питаются, – постарался я его переубедить.

Не тут-то было. Данила упорно гнул свою линию.

– Ты, Макс, человек городской, в скотине не разбираешься, а я целый год проводил эксперименты с животными, и знаешь, как их выдрессировал? Они, четвероногие, как только увидят у меня в руке бутылку из-под пепси-колы, на задние лапы без всякой команды встают.