Г Стоун - Тайна похищенных пленок Страница 3

— Плакали мои пять долларов, — вздохнул Боб.

— Вот это да, — протянул Пит. — Что же здесь происходило?

— Помнишь, когда я покупал пленки? — напомнил ему Боб. — Парень, который продал их мне, наблюдал за толпой, ожидая кого-то или чего-то.

— Ты думаешь, он знал, что те двое парней находились на торговой площади? — спросил Пит.

— Может быть, он опасался, как бы они не появились. Может быть, поэтому позже и появился второй пират, он тоже наблюдал, здесь ли они.

Пит медленно покачал головой:

— Точно!

Боб начал подниматься с земли, осторожно ощупывая шишку на затылке.

Сакс и Пит помогали ему.

— Не торопись, Рэмбо, — предостерегал Пит.

— Все равно сегодня я успел бы подраться только один раз, — ответил Боб. — У меня вечером свидание с Яной.

Пит в притворном ужасе вытаращил глаза, но он был просто рад, что его друг снова в порядке.

— Не забудь свои вещички, — сказал он, поднимая коробку и передавая ее Бобу.

— Спасибо, — ответил Боб.

Тем временем Сакс отряхивал пыль со своих брюк. Ему нравилось, когда его брюки были очень черными. Толпа сильно поредела. Лишь несколько зевак, стоя вокруг пустого прилавка, с жаром пересказывали друг другу обстоятельства драки. Для них это оказалось самым ярким впечатлением от посещения торговой площади.

— Может быть, эти двое парней налетели на пиратов, потому что их тоже ограбили, как и тебя? — высказал предположение Пит.

— Звучит весьма правдоподобно, — согласился Боб. — Ребята, как я хотел бы сам схватиться с этими пиратами!

— Остынь, — посоветовал Сакс. — Сначала — дело.

— Нам же нужно встретиться с «Хупсами»! — напомнил Пит.

Боб, Пит и Сакс снова направились к сцене, где «Хулахупсы» подпрыгивали, извивались, исполняя свой захватывающий дух рок-н-ролл. Шум на торговой площади был обычным. Она была такой большой, что драку заметили лишь немногие.

— Может быть, блондинчик и его приятель — разъяренные музыканты, — продолжал Сакс — Понимаете, у нас есть закон об авторских правах, защищающий от присвоения то, что сделано другими: не только песни, но и книги, кинофильмы и тому подобное. Например, собственные сочинения «Хупсов». Если кто-то запишет их песни, полагается им заплатить.

— Было бы здорово, если кто-нибудь записал их! — воскликнул Боб. — А еще лучше, если бы с ними заключили контракт на запись. У них ведь не так много денег.

— Уж я-то это знаю, — подтвердил Сакс. — Но будьте уверены, я бы тоже рассвирепел, если кто-нибудь своровал их музыку.

— А что, и такой вид пиратства существует? спросил Пит.

— К сожалению, да, — ответил Сакс. — Это проблема и здесь. Не так давно одного парня в Лос-Анджелесе посадили в тюрьму за продажу нелегально сделанных записей. В газетах писали, что он действовал с таким размахом, что фирмы звукозаписи понесли тридцать два миллиона долларов убытков.

— Это же куча денег! — присвистнул Пит.

— Да не считая к тому же того, что потеряли на гонорарах композиторы, певцы и музыканты, — добавил Сакс. — Когда подпольные записи превращаются в бизнес, это больно бьет по людям.

Боб и Пит кивнули в знак согласия.

Они приближались к эстраде. И здесь и там толпились зрители: одни танцевали, другие просто слушали. Пульсирующая рок-музыка никого не оставляла равнодушным: «Хулахупсы» как раз заканчивали очередную песню. Боб ради сохранности задвину свой ящик под дощатый пол эстрады.

— Когда «Хупсы» играют, делами занимать просто невозможно, — пожаловался Сакс. — Достану листовки, когда они начнут следующую песню. Ты еще не знаком с «Хупсами», Пит?

— Еще нет. — Пит надеялся, что никто не заметил, как он волнуется. Общаясь, скажем, с футболистами, он был, как всегда, уверен в себе, своем обаянии, но артисты — это совсем другое дело.

— Держу пари, ты будешь потрясен, — сказал, улыбаясь, Сакс.

Раздались мажорные финальные ноты. Последний взмах палочек ударника. Аудитория разразилась громкими аплодисментами и свистом. «Хупсы» низко поклонились, сняли свои инструменты и убежали со сцены.

Аплодисменты стремительно нарастали. Музыканты вновь показались перед зрителями, еще четыре раза поклонились и. размахивая руками, сошли со сцены по лесенке за эстрадой.

— Эй-эй, Сакс! — кричал высокий стройный юноша с длинными шелковистыми волосами цвета кукурузы и развевающейся бородой. Он хлопнул Сакса рукой по спине, в другой он держал пару барабанных палочек. — Ну, как мы сработали? Мы их завели, не так ли?

— У тебя это всегда получается, Тони, — Сакс добродушно снес фамильярное похлопывание, — и еще как. Это — Тони, — обернулся он к Питу. — Ударник. Дудочник с волшебными палочками. Ребята, послушайте все: это Пит Креншоу — друг Боба.

Пит в смущении кивнул.

Тони отстучал палочками замысловатый ритм по краю эстрады. Подол его белой рубашки болтался поверх разодранных джинсов.

— Слышали? Здорово, правда? — спросил он.

— Потрясающе! — сказал уважительно Сакс. — А это — Макси, — обратился он к Питу, одновременно улыбаясь маленькой девушке, стоящей рядом.

— Вокал, — пропела Макси. У нее было очень симпатичное личико в форме сердечка, длинные темные волосы. Она была одета в облегающий костюм из красной кожи, но без рукавов. Пит даже подумал, что были специально оторваны. Своими маленькими ручками она обхватила Сакса за талию и легонько сжала его.

— Замечательный вокал, — вскрикнул Сакс.

— Только замечательный? — выдохнула Макси, сжимая руки сильнее.

— Самый замечательный.

Макси улыбнулась и опустила руки.

— Это действительно так, — продолжал Сакс. — Диапазон в три октавы. Эта маленькая леди чертовски хорошо поет.

Макси мило улыбнулась. Она потрепала Боба по щеке. Боб расплылся в улыбке.

Неудивительно, что ему нравится здесь работать, подумал Пит. Ему платят за то, чтобы приятные девушки хорошо с ним обращались!

За Бобом и Макси наблюдал не только Пит.

— Романы — это дело прошлого, — объявил парень с бритой головой. — В наш ядерный век есть время только на мимолетные встречи.

— Это — Квилл, — представил его Сакс. — Синтезатор. Все звуки — от органа до стука дождя. Этот парень уже сам по себе целый оркестр.

Квилл церемонно поклонился Питу. Солнце отражалось от его бритой головы и небольшой золотой — колечком — серьги в правом ухе. Квилл носил старый смокинг с белой веревкой вместо пояса. На коленях брюк зияли дыры. По мнению Пита, он выглядел как пугало.

— Жизнь, в сущности, бессмысленна, — продолжал Квилл. — Мы становимся лишь протоплазмой для межгалактического синтезатора.

Пит не знал, что ответить. Ему еще не доводилось принимать участие в подобных разговорах. И ему очень захотелось поскорее рассказать обо всем Келли.

— Не обращай на Квилла внимания, — успокоила его Макси. — Никто его не понимает.

Макси толкнула вперед симпатичного парня в покрытом пятнами твидовом спортивном пиджаке, облегающих белых вельветовых штанах и ковбойских ботинках.

— Это — Марш, — сказала она Питу.

У Марша были взъерошенные каштановые волосы, высокий, умный лоб и тусклые серые глаза.

— Гитарист и композитор, — с гордостью произнес Сакс — Этот парень пишет почти всю музыку для «Хупсов». Нужно ли что-либо добавлять о нем?

— Я поражен, — признался Пит. — Уверен, ребята, что вы победите на конкурсе в субботу.

— В субботу вечером? — повторил Марш. Он удивленно поднял брови. Его тусклые глаза стали совсем бесцветными. — Что в субботу?

— Конкурс Джимми Коккера, — сказал довольно Сакс. Он пояснил Питу: — Марш иногда теряет ощущение реальности. У него в голове только одна музыка. Он пишет музыку. Правильно я говорю?

— Конечно, профессорская рассеянность, — поддакнула Макси.

— Не могу, — сказал Марш. Он выглядел смущенным.

— Не можешь — что? — спросил Сакс.

— Не могу играть в субботу вечером, — объяснил Марш. — Я женюсь в это время. Да, да. Мы решили вчера вечером. Кажется, в восемь часов. Думаю, нам придется отменить выступление.

4. Игра в свидания

Все в изумлении застыли.

— Что?! — закричала Макси.

— Все летит к черту! — завопил Тони.

О чем только думал этот Марш? На этом конкурсе имя «Хулахупсов» узнало бы столько народа. А если бы они победили, то получили бы концертный тур и контракт на звукозапись — счастливый билет в будущее!

Сакс и Боб пытались урезонить Марша. Тони поставил под сомнение его умственные способности. Квилл убеждал его в бессмысленности этого поступка. Макси надула губки и топала ногами. И несмотря на все это, Марш отказывался уступить. Это была его жизнь, и он не отменит свою свадьбу — хватит об этом говорить.

Внезапно Макси снова взорвалась.