Жорж Байяр - Мишель в Адской долине Страница 4

На дорогу, прямо перед Мишелем, выскочил странный паренек с черными, как вороново крыло, волосами и очень смуглым лицом. Он возник из зарослей камыша, которые Мишель выбрал для первого плана.

— Эй! — крикнул ему Мишель.

Тот остановился. Из-за маленького роста трудно было определить его возраст: ему могло быть и двенадцать лет, и все пятнадцать. Одет он был в заплатанные, вылинявшие вельветовые штаны; непомерно длинные и широкие штанины явно были подкорочены. Довершала его наряд широкая рубаха непонятного цвета. При виде чужих людей паренек замер. На плече у него была удочка; Мишель заметил, что это просто длинная палка, слегка кривоватая. В руке мальчишка держал большое железное ведро с самодельной ручкой из проволоки.

Мишель мигом сообразил, какую удачу сулит ему появление столь живописного статиста. Счастливый, он навел на него объектив, делая Мартине какие-то знаки, которые та не могла понять.

— Что тебе? — крикнула она.

В этот момент паренек обернулся. Заметив, что Мишель собирается снять его на пленку, он сделал какое-то непонятное телодвижение. Затем отскочил в сторону, нагнулся и запустил в фотографа камнем.

Мишель едва успел увернуться.

— Идиот! — крикнул он, раздосадованный не столько неожиданным нападением, сколько испорченным кадром.

А «идиот» уже удирал во все лопатки. Его широченные штаны так забавно мотались на бегу, что Мишель рассмеялся.

К нему робко подошла Мартина.

Что это за дикарь?

Вообще-то он прав. Фотографировать людей без их разрешения — это против правил.

Тогда почему ты не попросил разрешения?

Жалко было упустить такую возможность. Я ведь его все-таки щелкнул. Не знаю, что получилось. Иногда, бывает, везет… — Взглянув на экспонометр, Мишель добавил: — Ты, Мартина, иди принимай опять ту же позу!

В общем-то, мне позировать даже нравится, — пошутила девочка, подчиняясь.

Мишель сделал несколько снимков моста. Затем сфотографировал мальчишек, стоящих с удочками вдоль берега Тарна. Умудрился даже поймать момент, когда Рику вытянул из воды трепыхающуюся рыбину.

Все-таки отличная это вещь — малоформатная пленка! — воскликнул Мишель. — Целых тридцать шесть кадров в катушке, не надо каждую секунду перезаряжать аппарат.

Да, но ее нельзя проявить, пока всю не закончишь!

Ничего подобного! У меня в фотоаппарате — специальное приспособление для резки кадров. Сколько хочешь, столько и проявляй. Хоть один-единственный снимок.

Мартина, на которую эти технические подробности не произвели должного впечатления, промолчала. Пейзаж вокруг был в самом деле великолепным. Хотя солнце стояло уже высоко, начиная припекать, девочка вздохнула от восторга.

Как же здесь хорошо, как спокойно!..

Н-да… Если не считать грозы, которая состоялась именно пятнадцатого августа, и диверсии на плотине…

Пибрай отчаянно махал им рукой, приглашая, видимо, полюбоваться уловом. Мишель бросил вопросительный взгляд на Мартину — и понял, что такая перспектива ей совсем не по вкусу.

Пойдем домой?.. — для очистки совести поинтересовался он.

Понимаешь, мне эта рыбалка… — ответила девочка.

Ясно… Это ведь даже не подводная охота!..

Вот именно!

Они вышли на дорогу, ведущую к ферме. Было только десять утра, но деревня уже изнемогала от зноя. Ни на улице, ни на площади не было ни Души. Ставни в домах были по большей части за крыты, вход в дома преграждали шторы из бусин или из пластмассовых пластинок, которые, пропуская воздух, отпугивали мух. В тени платана с облезлой корой лежала в пыли собака.

Во дворе фермы куры попрятались под орех, забились в ямки, которые сами же разгребли в мягкой почве.

Дяди Гюсту дома не было.

Мадам Девиль, раскрасневшаяся, с растрепанной прической, помогала невестке замачивать белье.

Недолго думая, Мишель сделал несколько снимков, досадуя про себя, что пленка не цветная. Пылающие щеки обеих женщин как нельзя лучше смотрелись в сочетании с изящной смоковницей и укрывшимся в ее тени водоемом, где бил источник.

Сходите к Гюсту, на виноградник, — посоветовала тетя Жизель. — По-моему, вы там еще не были.

А как туда пройти? — спросил Мишель.

Ты уверена, что можно гулять в такую жару? — заволновалась мадам Девиль.

Мартина пускай наденет шляпу, а Мишелю я дам старую панаму Гюсту. Главное, чтобы голова была закрыта.

Через несколько минут Мишель и Мартина с хохотом фотографировали друг дружку: до того уморительными выглядели их головные уборы.

По-моему, тут нельзя заблудиться — объясняла тетя. — Дойдете до площади и свернете на Церковную улицу, в конце ее будет тропинка. Только осторожно, не подверните ноги, там есть рытвины… Так вот, первый дом, который вы увидите, как раз вам и нужен. У него голубые двери.

Дом? Какой дом? Разве виноградник — это не поле? — удивился Мишель.

Тетя Жизель улыбнулась.

— Разумеется, откуда тебе знать! Виноградник — это, как ты выразился, поле. Но это и дом, где делают всякие нужные вещи. Например, там находятся пресс, бочки, все необходимое для приготовления вина. Есть даже комната с кроватью — мы нанимаем помощников, когда приходит пора собирать урожай. Ваш дядя отправился посмотреть, все ли там в порядке. Через месяц поспеет виноград.

Нагруженные всякими полезными сведениями и, сверх того, напутствиями мадам Девиль, призывающей их быть крайне осмотрительными, молодые люди двинулись в путь. Они легко отыскали Церковную улицу и прошли мимо церкви с полукруглыми окнами в характерном романском стиле.

Когда они ступили на тропинку, перед ними открылся пейзаж дикой, величественной красоты.

Скалистые отроги уходили в перспективу долины. По склонам гор тянулись виноградники; на туго переплетенных лозах зелень вступала в спор с голубоватым цветом химической защиты.

Мишель и Мартина шагали друг за другом по узкой каменистой тропе.

Скоро тропа сузилась еще больше, с обеих сторон зажатая гранитным обрывом. Местами она бежала над головокружительной пропастью; кое-где по ней в самом деле было трудно идти.

Устав брести по каменистой дороге, тем более в этой адской жаре, молодые люди нашли плоский камень и присели передохнуть.

Они сидели, созерцая мирный пейзаж… Вдруг Мартина вскрикнула:

— Ой, посмотри туда, вниз!.. Плотина!

3

Мишель действительно увидел вдали если и не саму плотину, то, во всяком случае, башни работающих кранов.

Ну, вижу. И что?

Как «что»? Значит, виноградник дяди Гюсту находится недалеко от Адской долины!

Мишель недоуменно приподнял брови.

Может, сходим туда? Ведь это совсем рядом! — пояснила свою мысль Мартина. — Жандармов, наверно, там уже нет. Можно будет сфотографировать затопленную стройку.

Уф! По такой жаре нам даже до виноградника не добраться! Мы ведь с тобой не такие выносливые, как местные.

Отдохнув еще немного, они пошли дальше и вскоре заметили дом с голубой дверью. Перед домом маячил темный силуэт.

— Дядя Гюсту! — Мартина помахала рукой.

Ребята прибавили шагу. По мере приближения к цели они все больше поражались размерам постройки, которая издали показалась им обычным сараем. Дядя, возившийся с деревянной ставней, которая слетела с петли, предложил им зайти внутрь.

— Правда, там полно паутины, — добавил он. — И будьте осторожны, не свалитесь в виноградный пресс.

Дом был действительно старым. Кровать, которую поминала тетя Жизель, оказалась суковатой дубовой *рамой, на которой лежали доски, прикрытые жестким льняным матрасиком.

Все предметы покрывал тонкий слой пыли. Охапка сухой виноградной лозы в очаге будто дожидалась, когда к ней поднесут спичку, чтобы вспыхнуть ярким пламенем. В обшарпанном коробе лежали дрова. За приоткрытой дверцей покосившегося буфета видна была простая фаянсовая посуда в цветочек, подсвечники, заляпанные оплывшим воском, глиняные кувшины и медная масляная лампа — позеленевший плоский сосуд с крючком.

Паутины вокруг в самом деле было предостаточно. Огромными лоскутами она развевалась в углах, затеняя узкое оконце. Сквозь грязные стекла сочился скудный свет.

Молодые люди спустились в мрачный подвал, где на деревянном, источенном жучком помосте стояли громадные бочки.

— Бррр! — передернулась Мартина. — Кажется, все это вот-вот рухнет…

Поднявшись по деревянной лестнице, поскрипывающей у них под ногами, они очутились в помещении с огромной круглой дырой в полу. Оттуда выглядывал винт пресса, поражающий и своими размерами, и лиловым отливом, оставшимся от прежних урожаев.

Ребята вышли из дома на скошенную лужайку; комната с прессом располагалась на уровне земли, хотя у Мартины было ощущение, будто они находятся на втором этаже. Это не было игрой воображения: обманчивое впечатление создавал крутой склон, в который врезан был дом. Они заметили водоем, полный прозрачной родниковой воды.