Филис Уитни - Тайна чаек. Тайна красного прилива Страница 8

— Да, я бежала, — призналась Тэфи. Она не могла рассказать этой ясноглазой старой даме о своем страхе. Он уже начинал походить на сон, но беда в том, что она-то твердо знала — никакой это не сон! В лесу гоблинов она действительно встретила мальчика-индейца, и он дал ей почувствовать, что она ему не понравилась.

Миссис Марш подошла к подножию лестницы и крикнула наверх:

— Дэ-вид! Эй, Дэ-э-вид! К тебе пришла Тэфи.

Дэвид спустился с лестницы, подпрыгивая на ходу, как это часто делают мальчишки.

— Алло! — крикнул он. — Пошли наверх, осмотришь командную будку. Я дам тебе дедушкин бинокль, если ты обещаешь обращаться с ним осторожно и не уронить.

Продолжить дружбу с Дэвидом, завязавшуюся на пароходе, будет явно легко. Лестница поднималась вверх на три этажа, а потом превращалась в крутую лесенку с резиновыми ступенями и медными поручнями — такие лестницы, ведущие в помещение капитана, бывают на корабле. Дэвид нагнулся и помог ей взобраться на несколько последних ступенек.

— Это — шканцы, — пояснил он.

Командная будка была построена с таким расчетом, чтобы она напоминала кабину корабля. Окна имели форму иллюминаторов, стены были украшены всевозможными предметами, которыми пользуются мореплаватели.

— Мой дедушка был капитаном судна, ходившего через озеро, — сказал Дэвид. — Когда он вышел в отставку, он устроил свое жилище таким образом, чтобы чувствовать себя в привычной обстановке и иметь возможность всегда видеть озеро.

Тэфи подошла к одному из иллюминаторов. Вид был просто великолепен — угол форта и небольшой каменистый пляж гавани — как на ладони. Она могла также смотреть далеко вперед, дальше маленького островка с маяком на мысу и более крупного, поросшего лесом острова с левой стороны, до окаймлявшей берег озера Мичиган голубой черты, за которой простирался материк. По проливу, пыхтя, лениво продвигался грузовой пароход.

— Батюшки! — воскликнула Тэфи. — Отсюда все видно на многие мили вокруг!

— Посмотри-ка вот через это. — Дэвид вручил ей бинокль и объяснил, как им пользоваться.

Усеянный галькой пляж приблизился настолько, что Тэфи казалось, что она может тронуть его ногой. Она медленно повернула бинокль налево, и из груди ее вырвался восторженный крик.

— А вон «Сансет хауз». Я так ясно его вижу!

Большой белый дом заполнил собой стекла бинокля. Она решила внимательно разглядеть фронтон, окна и покатые крыши. На вершине главной крыши находилось что-то вроде платформы, обнесенной перилами.

— Интересно, что это такое? — спросила Тэфи, передавая бинокль Дэвиду.

— Это принято называть «вдовьей тропинкой», — сообщил Дэвид. — В давние времена жены капитанов имели на своих домах подобные местечки, куда они могли забираться, чтобы следить за движением судов своих супругов. Наверное, попасть туда можно изнутри через дверцу люка.

Он вернул бинокль Тэфи, и она водила им туда и сюда, пока не нашла свое собственное окошко в комнате, где она жила со своей мамой. Внезапно она взволнованно обратилась к Дэвиду:

— Знаешь что? Я могла бы подавать из своего окна сигналы. То есть я хочу сказать, что я могла бы это делать, если бы мне вдруг понадобилось сообщить тебе какую-нибудь важную новость.

— Какие сигналы? — осведомился Дэвид.

Живое воображение Тэфи заработало.

— Нам надо будет разработать код. Красный цвет, разумеется, сигнал опасности. Белый означает: все в порядке.

Как ни странно, практичный Дэвид охотно включился в игру.

— Желтый будет означать «да», а синий — «нет». А…

— Тьфу ты, пропасть! — вскричала Тэффи. Бинокль, оставив окно, остановился на боковом садике при «Сансет хауз». На веранде стояла Донна и разговаривала с мальчиком, находившимся во дворе, — с мальчиком, одетым в синюю робу и красную рубашку.

Ее мама терпеть не могла, когда она произносила такие слова, как «тьфу ты, пропасть», но иногда ей просто необходимо было употребить крепкое словцо. Она была поражена, увидев Донну беседующей с тем самым мальчиком-индейцем, который так напугал ее!

— Это — тот мальчик, которого я видела в лесу гоблинов, — возбужденно объяснила она Дэвиду.

Дэвид посмотрел на нее недоумевающим взглядом.

— О чем ты толкуешь?

— Ш-ш-ш!

Конечно, не было никаких оснований придавать какое-либо значение тому факту, что встреченный в лесу мальчик беседует сейчас с Донной Такерман, но, увидев их вдвоем, она ощутила тревогу. Она вспомнила, как к концу ленча Донна вдруг стала с ней холодна, вспомнила враждебность мальчика-индейца. Как было бы хорошо иметь такой бинокль, который приближал бы не только зримые предметы, но и звуки. Пока она смотрела в бинокль, мальчик исчез за углом дома, а Донна ушла с террасы в комнату.

— На что ты смотришь? — спросил Дэвид. — Дай мне поглядеть.

Тэфи повернулась к нему от окна.

— Там больше не на что смотреть.

— Ах ты, елки-палки! — воскликнул Дэвид. — Незачем напускать на себя такую таинственность!

«Елки-палки» — хорошее выражение. Может, оно понравится маме больше, чем «тьфу ты, пропасть». Но надо, пожалуй, удовлетворить любопытство Дэвида, а то он вовсе потеряет терпение. Ей надо было иметь кого-то, с кем можно было говорить о событиях, происшедших после ее прибытия на остров.

Она начала свой рассказ с самого начала — с того, как Донна не захотела помахать ей в ответ, — и закончила лесом гоблинов и странным мальчиком-индейцем, который только что разговаривал с Донной. Тэфи рассказала ему о сменах настроения у Селесты, о дурных предзнаменованиях, которые та порой видит, и о том, как важно, чтобы мама успешно справилась этим летом с управлением «Сансет хауз», ибо тогда Сондерсы смогут купить себе дом.

Дэвид слушал с большим интересом.

— Я думаю, тут кроется тайна, — сказал он, когда она кончила свой рассказ.

Тэфи смотрела на это иначе. Когда вы сталкиваетесь с тайной, вы начинаете искать причины происшедших событий. И все получается просто замечательно — хорошие люди побеждают, дурные несут наказание. Разумеется, она и ее мама — хорошие люди, но что-то не видно вокруг дурных людей — просто люди, слегка непонятные.

— Все обстоит именно так, как говорила твоя мама, — сказал, смеясь, Дэвид. — Ты впадаешь в транс и не слышишь того, что тебе говорят. Нам надо разработать план кампании.

— Какой еще кампании?

— Ну, план наших действий.

— Но что мы можем предпринять?

— О, мы что-нибудь придумаем! Пожалуй, можно начать с того самого леса. Может, он наведет на какой-нибудь след.

Пожалуй, это была неплохая идея. Кроме того, — хотя Тэфи никогда бы не призналась в этом Дэвиду — важно было то, что теперь ей не придется одной проходить через лес. Хотя она и знала, что мальчик-индеец спустился с холма вниз, она беспокоилась, что может снова с ним встретиться. Попрощавшись с миссис Марш, она охотно пошла вместе с Дэвидом.

«Хорошо, — подумала она, — что они двинулись к гостинице. Вероятно, уже наступило то время, которое мама именовала «слишком долго».

Дэвид прокладывал путь между голыми ветвями.

— Я хожу этой дорогой все время, — сказал он. — И никогда не считал, что в этом лесу есть что-то таинственно-страшное. Наверное, девочки вообще легко пугаются.

Тэфи шла за ним, негодуя. Но ей нравилось в Дэвиде то, что он не отзывался пренебрежительно о девочках и не пытался показать себя «настоящим мужчиной». Тэфи сказала сдержанно:

— Не понимаю, какие следы могут тут быть. Ведь в хвойных иголках не остаются отпечатки ног, не правда ли?

Дэвид осматривал кору деревьев, разглядывал землю под ногами. «Вероятно, рисуется, — подумала Тэфи, — у мальчишек есть такая манера».

Вдруг он выпрямился и посмотрел на нее.

— Знаешь, что я думаю? Вероятно, тот индеец просто шел через лес, точно так же как и ты, или я, или кто-нибудь другой, и совсем не собирался тебя пугать. Повариха заставила тебя думать о разных страшных вещах, поэтому, когда ты вдруг увидела его, ты была уже внутренне готова испугаться. Потом ты вообразила, будто он смотрит на тебя так, как если бы ты ему не нравилась. А когда он ушел, ты подумала, что он спрятался.

Дэвид, по-видимому, был очень доволен своим дедуктивным умозаключением. Тэфи же не ощущала ничего, кроме досады и беспомощности. Она-то знала, что она пережила в этом лесу. Но она знала также, что, когда мальчик приходит к какому-то собственному выводу, его не сдвинешь.

В это мгновение на глаза ей попалось что-то белое, прикрепленное к древесному стволу. Проскользнув мимо Дэвида, она выхватила клочок бумаги, засунутый в трещину в коре.

— Значит, все мне только показалось, да? — торжествующе спросила она. — Ну-ка, в таком случае, господин Всезнайка, послушай вот это. — В наказание она заставила его немного подождать, а потом громко прочла: — «Почему бы тебе не вернуться туда, откуда пришла? Мы не хотим видеть тебя на Макинау. Ты вызываешь гнев манито».