Эндрю Лейн - Огненный шторм Страница 9

— Я помню каждое разбитое окно в Фарнхеме — просто на всякий случай. Ты даже не представляешь, сколько всякой еды люди забывают убрать с кухонного стола. Но я никуда не лезу, пока не выясню наверняка, чей это дом и кто там живет.

Шерлок нахмурился:

— Интересно, почему Харкнесс не вставил стекло?

— Да может, просто знает, что ни один нормальный человек не сунется к нему в окно. Может, с разбитым стеклом ему дышится легче. Представляешь, какая там вонища!

Шерлок кивнул и направился за угол мимо двери, через которую Харкнесс вошел в здание. Он специально не смотрел по сторонам — на тот случай, если хозяину вздумается выглянуть на улицу через щель и проверить, не следит ли кто-нибудь за его домом. Судя по его самоуверенному поведению на рынке, слежки он не боялся, но Шерлок все равно решил не рисковать. А вдруг этот человек хитрее, чем кажется.

Когда Шерлок проходил мимо двери, у него мурашки бежали по коже. Он боялся, что сейчас она откроется и наружу выскочит Харкнесс. Он даже вздохнул с облегчением, когда благополучно добрался до угла.

Мэтти шел за ним следом. Вместе они свернули в безлюдный узкий переулок.

Вдоль всего переулка с одной стороны тянулась длинная стена кожевенной фабрики. Шерлок заметил окно, о котором говорил Мэтти. Оно находилось примерно в восьми футах над землей и было затянуто паутиной. В правой створке не хватало стекла.

Из разбитого окна тянуло такой вонью, что Шерлока чуть не вырвало. Но он втянул живот и несколько раз сглотнул. Не хватало еще, чтобы собственное тело его подвело. Нужно было заниматься делом.

Он осмотрел окно: оно располагалось слишком высоко, чтобы до него можно было дотянуться с земли, а если бы он попытался вскарабкаться по стене, штукатурка осыпалась бы под его весом. Нужно было найти какой-нибудь другой способ забраться внутрь.

— Ты влезешь ко мне на плечи, — сказал он к Мэтти. — Потом откроешь раму, заберешься на подоконник и втащишь меня наверх.

— Не получится, — решительно возразил Мэтти. — Уж я-то разбираюсь в том, как влезать в дом. В окно-то я легко заберусь, но вот тебя не затащу: ты для меня слишком тяжелый. — Он поморщился: — Надо наоборот. Ты встанешь мне на спину, заберешься в окно, а потом поможешь мне залезть.

Шерлок посмотрел сначала на окно, а потом на щуплую фигуру Мэтти. И неохотно кивнул.

— Ты прав, — согласился он, — но я боюсь, тебе будет больно.

Мэтти пожал плечами:

— Всякое бывает. Но синяки и царапины быстро проходят. Сказать по правде, если ты заедешь мне в морду ботинком, и это окажется худшим, что случится со мной за день, то я буду на седьмом небе от счастья.

— А почему именно на седьмом? — спросил Шерлок.

Мэтти уставился на него:

— Да это просто выражение такое. Люди все время так говорят.

— А я не слышал.

— Вот я и говорю, что ты жизни не знаешь. Тебе надо больше общаться с простыми людьми, — усмехнулся Мэтти. — Ну ладно, мы теряем время. — Он наклонился и уперся руками в колени. — Забирайся мне на спину. Ты, конечно, худой, но с тех пор, как мы познакомились, все же прибавил в весе.

Шерлок торопливо, чтобы не передумать, встал Мэтти на спину правым коленом, потом левой ногой и, наконец, выпрямился во весь рост. Мэтти закряхтел, но с места не сдвинулся. Шерлок торопливо сунул руку в разбитое окно и нащупал на раме задвижку. Передвинул ее и открыл раму. А потом подпрыгнул вверх, почувствовав, как пошатнулся под ним Мэтти, подтянулся, лег животом на подоконник и полез внутрь, обдирая кожу об обшарпанное дерево. Но первым делом он осмотрел комнату.

Помещение оказалось очень маленьким и пустым, если не считать кучи каких-то коробок. У одной стены находился деревянный настил, похожий на детскую горку. От окна до пола было футов пять — похоже, пол возвышался над землей всего на пару футов. Шерлок сел на подоконник, повернулся и снова высунулся из окна наружу. Мэтти глядел на него снизу вверх. Шерлок ухватился за его протянутые руки и начал тащить Мэтти вверх. Мальчишка оказался на удивление тяжелым для своего роста, и у Шерлока сразу заныла спина.

Когда Мэтти оказался внутри, они тихо прокрались к выходу. Дверь была закрыта, но не заперта. Шерлок повернул ручку и чуть-чуть приоткрыл дверь.

Сквозь щель он увидел просторное помещение: оно занимало всю центральную часть здания. У стены тянулось какое-то подобие помоста, вдоль него шел ряд дверей, там же виднелся и открытый проем — наверное, коридор, ведущий к выходу на улицу. Вся остальная часть комнаты находилась на уровне земли. В центре стояли четыре деревянных чана, похожих на срезанные до половины гигантские бочки. Все они были наполнены какой-то жидкостью. Содержимое двух емкостей было бесцветным, комковатым, как густой суп, и пузырящимся, но в других чанах раствор казался более прозрачным и водянистым.

От емкостей поднималась такая сильная вонь, что Шерлоку казалось, будто воздух вокруг них идет волнами.

— Я теперь неделю есть не смогу, — шепотом пожаловался Мэтти.

— А ты дыши через рот, — посоветовал ему Шерлок.

— Я и дышу. Но я бы предпочел дышать через уши.

Джоша Харкнесса нигде не было видно, но в комнате находились двое рабочих. Они переходили от чана к чану и помешивали содержимое деревянными шестами длиной в человеческий рост. После каждого помешивания вонь на мгновение становилась сильнее.

— Я этих ребят знаю, — сказал Мэтти. — Они для Харкнесса дань с горожан собирают. С ними лучше не связываться.

Шерлок взглянул на ряд закрытых дверей. За одной из них, наверное, скрывался Джош Харкнесс. Им с Мэтти нельзя было высовываться отсюда, пока они не узнают, где сейчас шантажист.

Стоило ему об этом подумать, как одна из дверей распахнулась и из нее вышел Харкнесс. Письма в его руке не было.

— Мешайте как следует! — крикнул он парням у чанов. — Прошлая партия была вся в пятнах и стяжках. Я вам не за то плачу, чтоб вы бездельничали.

— Так его хоть мешай, хоть не мешай, все едино, — прокричал в ответ один из рабочих. — Шкуры-то плохие. Эти ваши коровы дряхлее, чем моя бабушка. Вот кожа с пятнами и получается.

— А ну, пасть заткни! — рявкнул Харкнесс. — Если ты такой умный, свою фабрику открывай! А пока ее у тебя нет, работай с тем сырьем, которое дают!

Парни пожали плечами, переглянулись и снова принялись за дело. Харкнесс еще несколько секунд со злобой смотрел на них, а потом, сердито топая, прошел по помосту к лестнице, ведущей в центральную часть помещения. Спустившись, он подошел к одному из чанов и заглянул внутрь — для этого ему пришлось встать на цыпочки. Вони он словно не замечал.

— Шкур маловато, — крикнул он. — Добавьте еще.

Парни скрылись где-то за чанами. Харкнесс ушел вслед за ними. Через мгновение комната опустела.

Шерлок решил воспользоваться подходящим моментом. Он выскочил на помост и побежал к двери, из которой вышел Харкнесс. Мэтти бросился за ним.

Шерлок торопливо открыл дверь, они с Мэтти шмыгнули внутрь и закрыли ее за собой, прежде чем трое мужчин успели вернуться к чанам. Шерлок, конечно, беспокоился о том, как они потом будут выбираться отсюда, но убеждал себя, что если рабочие один раз ушли, то сделают это снова. Нужно только немного подождать. Ну а пока необходимо обыскать комнату.

Он осмотрелся. У одной стены были свалены багры. Наверное, с их помощью шкуры вытаскивали из чанов. Вдоль остальных стен тянулись ряды полок, заставленных картонными коробками. Каждая коробка была помечена определенной буквой. Шерлок подошел к ближайшей полке, взял коробку и открыл ее.

Внутри лежали бумаги: вырезки из газет, письма, официальные документы, а иногда попадались и дагерротипы. Шерлок выбрал наугад несколько вырезок и стал читать. Речь в них шла или о преступлениях — квартирных кражах, убийствах, — или о рождении детей, браках и смертях. Официальные документы были того же рода: судебные решения, протоколы допросов свидетелей, заверенные копии паспортов, свидетельств о рождении или браке. Попадались и листы, вырванные из метрической книги. Среди писем Шерлок обнаружил написанные от руки признания в любви или полные ненависти угрозы и напечатанные деловые предложения, ему встретилась даже пара вызовов на дуэль. Некоторые из снимков оказались простыми и невинными портретами, на обратных сторонах которых были надписаны имена, но кое-какие смутили Шерлока настолько, что он, залившись краской, сунул их обратно в коробку. По сути, в этой коробке хранился срез жизни его соотечественников.

Шерлок задумался. Большая часть документов, если не считать нескольких фотографий, показалась ему совершенно невинной. Но наверняка эти бумаги имели какой-то особенный смысл, который ему не был известен. Записка, которую написал их горничной ее милый друг и которая, как Шерлок был уверен, лежала в одной из этих коробок, тоже могла показаться обычным любовным письмом, если не знать, что она была написана сыном мэра, принадлежащим к более высокому общественному классу. Так что, по всей вероятности, за каждой из этих бумаг стояла своя история. Свидетельство о рождении могло не значить ничего или значить очень многое, если мать была не замужем. Ведь рождение внебрачного ребенка — это позор для женщины. Заключение брака — тоже событие вполне невинное, кроме тех случаев, когда мужчина женится повторно и его первая супруга жива. Тогда это называется двоеженством. Даже смерть — особенно смерть! — может оказаться подозрительной, если у покойника есть родственники, рассчитывающие на наследство. В таком случае речь могла идти об убийстве.