Георгий Бореев - Волшебные сказки Страница 2

Но не только жажда и голод терзали Тантала. Вечный страх сжимал его сердце, так как над головой у него висела огромная скала, грозящая упасть ежеминутно и раздавить его своею тяжестью. Рядом с Танталом мучался Сизиф. Он закатывал в гору огромный камень. Как только Сизиф достигал вершины горы, камень с грохотом скатывался вниз. И грешник начинал работу заново.

Отсюда в русский язык пришли выражения «муки тантала» и «сизифов труд». Первое употребляется как обозначение нестерпимых мучений, вызываемых ощущением близости желанной цели и сознанием невозможности достичь ее когда-либо. Второе — для образной характеристики тяжелой, но бесполезной работы.

Сказка о снегирях

Свесила подушкаПоросячьи ушкиНад твоей макушкой,Светлышко мое.А на кухне вашейЧайник шляпкой машет,Прыгает и пляшет,Сказочку поет:Как растут в морозыНа ветвях березыКрасные, как розы,Птицы-снегири;Как потряс я веткуИ насыпал в сеткуЭтих птичек редкихДля тебя…— Не ври-и!..Ну давай, дочурка,Поиграем в жмурки,А не то в дежуркеЯ и не усну.Не забыть бы ночьюДля тебя мне, доча,Звезды обесточить,Выключить Луну.

Сердце

После того, как Бог сотворил бренный мир, человек проявил необыкновенную прыть и сразу же перешагнул рамки Закона. Это обеспокоило Творца. Он созвал архангелов на ученый совет и изрек: «Возможно, Я совершил ошибку, создав Адама и Еву. Теперь от людей Мне не будет покоя. Они станут постоянно переступать дозволенное, а потом приходить ко Мне и, целуя руки, бесконечно жаловаться на свою несправедливую жизнь. Куда бы Мне от них спрятаться?»

Архангелы долго морщили крутые лбы. Один из них, самый низкий, предложил Богу спрятаться на вершине Эвереста. Но Создатель только вздохнул: «Тебе пока неведомо, но очень скоро человеки доберутся и туда». Другой архангел, набычив лоб, махнул блестящим крылом в сторону моря: «Укройся намедни на дне океана». Бог усмехнулся в ответ: «Недалече те дни, когда миряне покорят и глубины океана». Третий, закусив губу, ткнул лебяжьим пером в Луну. Создатель только махнул рукой: «Скоро человеки будут гулять и по Луне». Было еще множество разных предложений, но Творец все их отверг. Наконец, один самый долговязый архангел хлопнул себя крылом по голове и подскочил: «Придумал! Спрячься в сердце человека. Там тебя никто из грешников не будет беспокоить! Найти Тебя в сердце сможет лишь человек с чистой душой. Но таковых зело мало, ибо все люди черны и эгоистичны». Это предложение до того понравилось Господу, что Он надолго разулыбался и на радостях подарил длинному свой правящий скипетр. И спрятался Бог в сердцах человеков…

Овидиевы превращения

Выражение берет начало от названия русского перевода книги римского поэта Овидия «Метаморфозы» (превращения), в которой излагаются греческие и римские мифы о чудесных превращениях людей и богов в животных, в растения, в камни и в другие явления животного и растительного мира. Иносказательно — это неожиданная перемена или изменение кого-либо или чего-либо до такой степени, что узнать его становится невозможно. Так, например, в одной из драматических новелл рассказывается о превращении прекрасного, но гордого и самовлюбленного юноши Нарцисса в цветок. В другой («Филемон и Бавкида») говорится о муже и жене, живших долго в любви и согласии и ни за что не желавших пережить друг друга. Пожеланья их сбылись. Дожив до глубокой старости, они превратились в покрытые зеленью деревья.

Сказка про зорьку

— Спой мне, мама, про вольную волю,Почему ветры в поле не воют?— Ветры теплые стали листвою,А холодные — сорной травою.— Мама, листья шуметь перестали,Где же листья: упали, устали?— Листья добрые птицами стали,Листья злые — травою восстали.— Мама, мамочка, за синевоюПтичек тоже не видно на воле?— Стали лучшие птицы зарею,А плохие — недоброй травою.— Мама, нету ветров непокорных,Нету листьев и птичек проворных,Для чего же травы столько сорнойЭтой ночью, холодной и черной?— Чтобы в зимнем хлеву этой ночьюНаша Зорька за бархатной щечкойПревращала поляны и кочкиВ молочко для тебя, мой сыночек.

Угнанные коровы

В седые времена в Индии каждый год устраивали великое собрание мудрецов, на котором говорили о Боге и смысле жизни. Победителю причитался приз — стадо тучных коров, рога которых были увешаны горячим золотом, слепящим глаз и разум. И вот одним ранним утром началась пламенная дискуссия между чеканными мудрецами, съехавшимися из разных стран. Яджнавалкья был одним из знаменитых учителей в те дни, однако он не был настоящим йогом. Среди многочисленных зрителей присутствовала и женщина по имени Гарджи, также славившаяся своей мудростью. Гарджи достигла больших высот в Бхакти йоге (в школе поклонения и любви к Богу), поэтому ее не интересовала награда, она незаметно сидела в сторонке и громко молчала. Яджнавалкья прибыл с огромной свитой учеников позже всех. Голодное солнце давно прогнало коров, предназначенных в награду, с пастбища, и, увешав свои рога золотом, само нещадно выщипывало зеленую траву в притихшей округе. Разопревшие буренки стояли в тени перед дворцом и тяжело потели, вывалив широкие языки изо ртов. Уверенный в собственной победе, мудрец больно толкнул указательным пальцем одного из своих эмоциональных учеников:

— Отведи этих несчастных животных в нашу коммуну. Зачем им зря жариться на Солнце?

Затем Яджнавалкья изящно победил всех соперников и театрально поклонился императору:

— О, великий раджа! Прости меня за то, что мои ученики увели коров раньше, чем ты присудил мне награду.

Гарджи встала. Возможно, она могла бы и промолчать, если бы победитель не проявил такую самоуверенность. Скорее всего она бы не вступила в спор, если бы была мужчиной. Родись она мальчиком, она вообще бы никогда не посещала подобные соревнования. А тут Гарджи пламенно не выдержала:

— Подожди! Ты победил всех мудрецов и показал свою ученость, но это не означает, что ты познал истину. Я сидела молча, наблюдая. Если кто-то утверждает истину, то к чему нам сотрясать воздух? Но ты зашел слишком далеко. Я вынуждена дискутировать с тобой.

Тут она задала всего один маленький вопрос, и огромный Яджнавалкья был повержен, как колосс на глиняных ногах:

— Ты сказал: «Бог создал мир». Почему ты так сказал? Ты был свидетелем, когда Он создавал мир? В любом случае, как бы ты не ответил, ты утвердишь свою ошибку. Если бы ты был свидетелем, то мир уже тогда был создан, ведь ты — часть мира; если ты не был свидетелем, на каком основании ты утверждаешь, что все нуждается в Творце? Объясни, или верни коров!

Яджнавалкья был потрясен. Кровь прихлынула к его надувному лицу, и пот ручьями хлынул по щекам вниз, словно соленые слезы об упущенной победе. Все присутствующие пораженно молчали, им казалось, что женщина была права.

Почувствовав победу, Гарджи протянула правую ладонь к солнцу:

— Только ради спора. Предположим, если я допускаю, что Бог создал мир, я хочу знать — на каком основании ты веришь в эту гипотезу?

Набитый книгами мудрец развел руками:

— Все должно быть созданным. Эта прекрасная, безбрежная жизнь не может прийти к существованию из ничего.

— Допустим. Но ты уже упустил победу. Гони стадо назад!

Голос Яджнавакалкьи вытянулся и побагровел:

— Что ты имеешь в виду, женщина?

— Если всякое существование нуждается в Создателе, то кто сотворил Создателя? Допустим, Создателя создал другой Творец, более безбрежный, а того в свою очередь создал еще более великий Творец. Но в таком случае, кто сотворил Создателя всех Создателей?

Яджнавакалкья увидел как упало его величие, и, ударившись о землю, рассыпалось на мелкие кусочки. Он поспешно рассердился и поэтому, не контролируя себя, кинулся собирать острые кусочки былого величия:

— Женщина, замолкни! Если ты не остановишься, я вырву твое ядовитое жало! Еще слово — и твоя голова слетит с плеч и покатится по земле, как кокосовый орех!

— И это аргумент? Ты полагаешь, что, отрубив мне голову, станешь победителем? Это, несомненно, станет фактом твоего поражения.

Толпа зрителей приподнялась и запенилась, забулькала и засвистела, как закипающий чайник. Пришлось всеми признанному мудрецу пригнать упершихся коров Гарджи.

После угнанной победы в споре с женщиной, Яджнавалкья молча рылся в своих глиняных умах, покуда не осознал глубину своего неведения. Он докопался до причин своей неудачи и начал заново строить Бога в своем сердце. Мудрец бескорыстно раздал стада своих молчаливых коров и мычащих учеников соседям, оставил липкую семью и ушел в Гималайские горы к йогам-отшельникам. Через 12 лет он вернулся к родным и близким коровам и людям просветленным Мастером.