Николай Сладков - Подводная газета Страница 24

"Я высматривал рыбу, а увидел на дне... белую змею! Она зацепилась хвостом, как крючком, за донный камень и покачивалась на течении вроде длинной водоросли. Таких змей я у нас никогда не видел: тело желтоватое, как выбеленная кость, а глаза розовые, как у кролика! Увидев меня, змея отцепилась от камня, и её унесло течением. Скорей всего это был уж-альбинос. Ведь встречаются же белые галки, вороны, тетерева. Почему бы и чёрному ужу не быть белым?"

Третье:

"Пойман двухголовый уж! Во всём он уж как уж, только на конце рогулькой две головы. На каждой голове по два глаза, из двух ртов высовываются два языка. Когда ставим ему блюдечко с молоком, он не спеша подползает, склоняет обе головы и окунает в молоко оба рта. Пьёт, как говорится, в два горла!"

Земляная рыба

Ловили рыбу... лопатой.

И не в реке, а посреди дороги.

Легла через луг дорога. Копытами набитая, колёсами укатанная. Шагаем по ней и глотаем пыль. По обочинам лопухи от пыли сизые. А жара такая, что даже вороны крылья свесили и клювы разинули: сидят и смотрят на нас очумелыми глазами.

На дорожной колдобине, углаженной до блеска, стали лопатами долбить землю. Лопаты звенят, как по асфальту, — только искры не сыплются!

Потом пошла земля помягче.

А ещё вглубь — даже сырая.

— Скоро и рыба! — говорит местный.

Я ему, конечно, не верю — какая в земле рыба!

— А вот, — говорит, — и она!

Засунул в землю руку, вытащил ком грязи. Раскрыл ладонь — на ладони жижа, а в жиже... рыбка! Вьюн полосатый. Извивается.

— В половодье тут лужа была. Потом лужа усохла. Какая рыба сверху — окуньки там, плотички, — вороны растащили. А вьюны в донную грязь зарылись. Потом лужа совсем высохла, и в сенокос через неё дорогу накатали. Так вьюны лето и летовали. Сверху колёса скрипят, копыта стучат, бывает, и трактор прогремит, а они в грязи спят да сны видят!

Полведра накопали вьюнов. И в речку выпустили.

Девять капризов в день

Такой капризной речки, как наша Вирьма, я ещё не видал! Вот пожалуйста: то вода в ней пресная, то солёная. И тогда за пресной водой извольте в лодках с бочками за пять вёрст против течения вёслами шлёпать! Да и течение тоже... то в одну сторону, то в другую. А то и ни в какую: на месте вода стоит, как в озере.

Да и вода тоже... То много её, через берега переливается, то так спадёт, что вдоль берегов серый ил осохнет, рыбе негде хвостом вильнуть.

Да и рыба тоже... То одна морская — камбалка, наважка, бычки, то одна речная — окушки, ерши, плотицы.

А всё потому, что рядом море. В море приливы и отливы. Когда отлив, — все речки, как им положено, в море текут и вода в них пресная. А в прилив поворачивают речки вспять, напирает в них солёная морская вода, а с морской водой и морская рыба идёт.

То туда, то сюда. То так, то этак. Норовистая речка: девять причуд на день!

РАЗГОВОРЫ НА ДНЕ 

Улитка и Плавунец

— Ой, беда, Плавунец, я сама не своя стала!

— Что случилось, Улитка-горошинка? Почему сама не своя?

— Приполз Ручейник-шитик, приклеил меня к своему чехлу-домику и понёс за высокие камни, под быстрые волны, в тёмный подводный лес! Была я улиткой, стала строительным материалом; была сама по себе, стала сама не своя!

Стрекоза и Водолюб

— Ты, Водолюб, чисто мельница: крыльями машешь, а улететь не можешь! У меня б поучился.

— Наелся я, Стрекоза, сверх меры! Целиком карасика стрескал. Отяжелел совсем.

— Летать не можешь, так хоть плавай!

— Что ты, что ты! Как же мне плавать, коли живот как утюг! Этак и утонуть не долго! Ты не смотри, что я жук водяной: я ведь без воздуха-то долго не могу.

Плавунец и Водолюб

— До того ты, кум Водолюб, на меня похож, что я, бывает, сам себя с тобой путаю!

— А ты, кум Плавунец, отличай меня по походке: я, когда плыву, задними ногами поочерёдно загребаю — правой, левой; правой, левой. А ты, Плавунец, гребёшь слаженно, сразу обеими — раз-два, раз-два!

Плотва и Окунь

— Опять, Окунь, на меня глазища вытаращил?

— Да я не на тебя. Плотва, это я шитика проглотил!

— Ну так и радуйся, шитики мягонькие...

— Как бы не так! Я ведь его вместе с чехольчиком-домиком проглотил, а он, подлый, домик из утонувшей еловой хвои слепил. Хуже колючего ерша, так глаза на лоб и полезли!

Головастик и Уж

— Ты чего, Уж, задумался? Шипишь — меня, что ли, ругаешь?

— Не мешай, Головастик, я считаю!

— Кого же ты, долговязый, считаешь — ворон, что ли?

— Каких там ворон! Считаю я, сколько вас, головастиков, проглотил. Одиннадцать штук насчитал. Вот бы ещё одного — для ровного счёта!

Сом и Уклейка

— Уклеечка, душечка, сколько тебе, деточка, лет?

— Мне, Сом, пять годочков исполнилось!

— Ой, какая малявка; уж, наверное, маменькина дочка!

— Я, Сом, не дочка!

— А кто же ты — мама?

— Нет, и не мама!

— Неужели бабушка?

— Нет, и не бабушка!

— Так кто же ты в пять-то годков?

— Прапрабабушка!

Плотва и Щука

— Что ты, Щука, так на меня пристально смотришь, глаз не сводишь? Соскучилась, что ли?

— Нет, Плотвица, проголодалась...

Пескарь и Лягушка

— Послушай, Лягушка! Ты существо земноводное: то на земле живёшь, то в воде. А скажи ты мне, где же всё-таки лучше? На земле или в воде?

— А это, Пескарь, по обстоятельствам: когда в воде хуже, то на земле лучше, а когда хуже на земле, то лучше в воде!

ВЕСТИ С РАЗНЫХ СТОРОН

Июньские новости

Вскрываются озёра и реки на самом крайнем севере. С Ледовитого океана тянутся в реки косяки рыб.

Начинается нерест у северных рыб.

А на юге везде из икры вылупляются рыбьи личинки.

На юге подводная охота в полном разгаре, в средней полосе — только начинается, а на севере — и не приступали.

Июльские новости

Разгар "рыбьего" лета — от юга до севера!

Горячая страда у юннатов-подводников.

Кончается нерест в озёрах тундры.

Пересыхают мелкие озерки в степях и пустынях.

В Каспийском море многие рыбы уходят от жарких мелководий в прохладную глубину.

По горным рекам рыбы, как настоящие альпинисты, вслед за весной поднялись выше облаков, к вечным снегам.

Августовские новости

На севере и высоко в горах стала по ночам остывать вода. По вечерам над водой поднимается пар. Это признак того, что вода теплее воздуха.

А на юге жара. В озёрах и реках разрослись подводные джунгли. Подросшие рыбьи мальки осмелели и стали выходить из зарослей на чистую воду.

Юннаты-подводники везде — на юге, на севере и в горах — торопятся до окончания каникул выполнить план своих летних наблюдений.

Уборка урожая

В Японском море страдная пора — идёт уборка подводного урожая. Каждое утро от нашего дальневосточного берега уходят в море суда с водолазами. Водолаз — главная фигура в подводной уборочной кампании. Всё равно что тракторист или комбайнер. Правда, уборочных машин у водолазов пока никаких нет: в руках багорик, на боку — сетка-питомза.

Уборка морской капусты. Морская капуста растёт не на грядках, а на донных камнях. Листья её не собраны в тугой кочан, а лентами колышутся на течении. Поле капусты похоже на поле с мохнатыми стогами.

Водолаз медленно, навалившись грудью на воду, передвигается от "стога" к "стогу" и срывает большими охапками коричневые ленты. Взмывают хлопья мути, водолаз тонет в них, как в тумане.

Сбор чёрной ракушки. По-научному её называют мидия Грайна. Идёт на консервы, бульоны, питательную муку. Собирают её так: находят мидиевое место, отдирают багориком гроздья ракушек, наполняют ими питомзу и отправляют её вверх. Со стуком, словно камни, сыплются ракушки на палубу. Тут топориком разделяют сросшиеся гроздья, очищают от обрастаний.

Иногда среди мидий встречаются огромные раковины — весом больше трёх килограммов.

Сбор трепангов. Сбор трепангов похож на сбор грибов: ходи и собирай. Но сами трепанги на грибы не похожи. Похожи они на толстые сардельки с бугорками и выступами.

Живые "сардельки" медленно ползают по дну. Водолаз подцепляет их багориком и кладёт в сетку. Сетка наполняется быстро.

Наверху трепангов потрошат, моют и складывают в деревянные ящики. А на берегу из них делают консервы.