Вера Погребинская - Социально-экономические проблемы России второй половины XIX – начала XX века. Учебное пособие Страница 6

В 80-е годы XX в. началось исследование теневой экономики, которое не завершилось достаточно четкими формулировками относящихся к ней понятий, В этих условиях велика познавательная и практическая роль исследования российских корней формирования параллельной экономики, периодизации ее развития и анализа того, что уже сделано для проникновения в суть явления.

Одним из первых проблему параллельной экономики рассмотрел Ф. Я. Полянский. Он исследовал ее в связи с формированием цены и стоимости в период позднего Средневековья феодальной России[7].

Особенность России этого периода, по мнению Ф. Я. Полянского, состояла в том, что она переживала регламентацию мануфактурного производства, которой в отличие от Запада не предшествовала четкая регламентация цехового производства. Начиная с реформ Петра 1, создается «регулярное государство», включающее регламентацию экономической жизни через государственное законодательство. До екатерининских указов, провозгласивших свободу торгово-промышленной деятельности, регламентация проводилась в жизнь агрессивным бюрократическим аппаратом абсолютизма, которому противостояло «неука зное производство», «Указное» формирование посессионной мануфактуры, которая, по мнению Ф. Я. Полянского, была симбиозом феодализма и капитализма, не могло остановить действия объективного закона стоимости. Мелкотоварное производство, развиваясь «снизу», находилось в постоянной борьбе с «указными» фабриками, которые получили от государства монопольные права на производство тех или иных товаров. Мелкие же ремесленники и кустари, постепенно осваивая технику новых производств, подрывали подобную монополию.

Корнями «неуказного производства» были не только крестьянские промыслы, но и система отходничества для заработков в городе. Большинство деревенских ремесленников, попадая в город, не хотели работать на мануфактурах из-за каторжной дисциплины. Они стремились или промышлять случайными заработками, или основывать самостоятельное ремесленное производство.

Архивные материалы ЦГАДА[8] свидетельствуют о многочисленных столкновениях между «указными» и «неуказными» мануфактурами, деятельность которых все более широко распространялась в самых разных отраслях промышленности.

Ф. Я. Полянский на основании скрупулезного изучения фонда Мануфактур-коллегии говорит о таких видах «неуказного производства», как волоченное и плащильное золото и серебро, сусальное золото, шелковые ленты, тафта, платки, кушаки, шпалеры, обои, игральные карты, шляпы, пуговицы, кожа, замша, белила, сурик, зеркала, стекла, канат Обычным явлением было «неуказное производство» водки. В некоторых отраслях во второй половине XVIII в. «указные фабрики» тонули в море «неуказного производства». (Например, по мнению П. Любомирова, в кожевенной промышленности.) Перепись 1766 г. в Преображенской и Семеновских слободах показала, что из 421 промышленного заведения 412 были «неуказными». Среди «неуказных» производителей крестьяне составляли 82 %. Наемные рабочие в этих производствах составляли от 1 до 4 человек. Только на одном «неуказном производстве» их было более десяти. Успешная конкуренция «неуказного» производства с «указным» была связана с тем, что продукция «неуказных мастеров» была дешевле и часто лучшего качества.

Ф. Я. Полянский, исследуя «неуказное производство», приходит к выводу о поразительной жизнеспособности мелкотоварного производства в условиях разложения натурального хозяйства. Возникает вопрос сравнения с аналогичными этапами в странах Запада, на которые была ориентирована политика Петра I.

Современный перуанский экономист Э. Де Сото проводит подобное сравнение на основе изучения генезиса капитализма в Англии, Франции, Испании, Перу и затрагивает Россию. В разрез с распространенным мнением о предпринимательстве Нового времени как деятельности, решительно порывающей с феодальным консерватизмом, приводимые Э. Де Сото многочисленные примеры свидетельствуют о том, что крупный бизнес эпохи меркантилизма развивался не в оппозиции абсолютной монархии, а под ее покровительством. Де Сото определяет меркантилизм как систему распределения монопольных прав (патенты, лицензии на производство и торговлю) механизмами государства. Ученый приходит к сомнению в том, «в какой степени крушение меркантилизма может быть объяснено разрывом между законом и реальностью или разрастанием теневого сектора»[9]. Можно, очевидно, предположить, что для разных стран сочетание этих двух факторов было различным. Для Англии на протяжении 1640–1914 гг. характерно плавное избавление от авторитаризма, перераспределительной системы, феодальных привилегий, цеховых ограничений, чрезмерного контроля, т. е. всего того, что характеризует систему меркантилизма. Де Сото считает, что не в результате политической революции, а постепенно право принятия решения передавалось от государства частным лицам. Англия поэтапно легализовала теневое производство и распространила на всех граждан доступ к выгодам правовой системы. Подобная эволюция стала итогом как ряда случайных событий, так и условий, специфичных для Англии. Среди них необходимо отметить соперничество между королем и парламентом, которые начиная со второй половины XVII в. боролись за контроль над экономикой. Вес то, что запрещал король, разрешал парламент, и наоборот. Существовала и конкуренция между различными типами судов, что позволяло выигрывать в одном суде процесс, проигранный в другом. Подобная возможность усложняла использование привилегий в борьбе с параллельной экономикой. Но значительное послабление на доступ к предпринимательству возникло, по мнению де Сото, тогда, когда парламент, конкурируя с короной за источники дохода, решил, что и сам мог бы получать взятки за предоставление привилегий на создание предприятий. В 1832 и 1844 гг. парламентом были приняты законы, разрешающие заниматься частным предпринимательством без особого на то позволения, просто на основе регистрации. Закон 1862 г. постановил, что любое зарегистрированное предприятие может иметь форму акционерного общества с ограниченной ответственностью. Этот закон открыл эру широкого предпринимательства в Англии, которое, согласно Де Сото, стало основой заметного роста заработков и падения цен на товары и услуги. Жизненный уровень рабочего класса во второй половине XIX в. вырос на 100 %.

Причины мирной эволюции Англии от системы меркантилизма с его монопольным правом к свободному частному предпринимательству были исторически конкретны. Они заключались в постоянных нападках парламента на привилегии, предоставляемые исполнительными органами власти, в конкуренции между судами, расширении параллельной экономики. Монополии постепенно лишались правовой защиты. Отрицание перераспределительной власти государства подогревалось тем, что противоборствующие силы наблюдали прекращение социальных волнений по мере деполитизации экономики и упрощения правил предпринимательства; творческая энергия людей направлялась на созидательный труд, а не на борьбу с государством.

Иной была ситуация во Франции. Французская революция либерализовала экономику. Потребовалось много времени для достижения равенства экономических возможностей. Хотя Наполеон в какой-то мере демократизировал доступ к предпринимательству, дав всем французам равенство перед законом, но он не уничтожил меркантилистскую систему полностью.

Жесткость французской революции оказалась прямо пропорциональной жесткости предшествовавшего ей режима меркантилизма. Ненужные ограничения сковали умение трудиться и разорили Францию. Застой в экономике сопровождался репрессиями против теневиков. Главными задачами революции 1789 г. были отмена привилегий и атака на меркантилистскую правовую систему, что удалось лишь частично. В XIX в. переход от меркантилистской системы к рыночной проходил медленно и трудно. Но значение революции 1789 г. было в том, что она через страх перед насилием побудила европейские страны проводить реформы по развертыванию рыночной экономики и демократизации политических институтов.

В России переход от системы государственного распределения монопольных прав на производство к системе свободного предпринимательства так и не был совершен в достаточно полном варианте. Причины заключались прежде всего в том, что доступ к рынку был затруднен. Предпринимательство зависело от специального разрешения властей. В России действовал принцип «запрещено все, что не разрешено в законе», в отличие от Англии, где действовал противоположный принцип – «разрешено все, что не запрещено в законе». В России отсутствовали парламентское правительство и подлинно независимый суд (до 1905 г.), а возможность конкурировать с экономическим соперником с помощью хозяйственного права почти отсутствовала. Отсюда и вытекала «подпольная» жизнь значительной части экономики. Устойчивость мелкотоварного производства в России, на которую обратил внимание Ф. Я. Полянский, проистекала, на наш взгляд, с одной стороны, из трудностей официального бизнеса, если он не был государственным, и, с другой стороны, из растущих потребностей населения в товарах, которые государство было не в силах удовлетворить. Западный опыт свидетельствует о том, что частное предпринимательство приходило на смену государственной монополии периода меркантилизма лишь в условиях развития правового государства и укрепления, в частности, «обычного и контрактного права». Каков же опыт России? В его оценке есть несколько подходов.