Николай Климонтович - Женя и Дженни, или Вампир из 1Б Страница 13

К ним часто пыталась присоединиться и Женя, но куда там, догнать их она, конечно, не могла. Они так и шмыгали туда-сюда по всему участку, причем кот бежал, низко прижимаясь к земле, а Дженни догоняла его большими смешными неуклюжими прыжками. Вот только что они были здесь, но не успеешь оглянуться — они уже на другом конце.

И вот как-то Женя, пытаясь поспеть за ними, когда кот и собака унеслись на другой конец, добежала до бревен. И остановилась пораженная. Все бревна были усыпаны грибами, и некоторые грибы были развесистые как уши слоненка. Так подумала Женя, потому что хорошо помнила картинки из книжки со сказкой Киплинга. А ведь еще пару дней назад никаких грибов здесь не было, Женя твердо помнила. И Женя побежала к бабушке.

— Бабушка, бабушка! — кричала она.

— Боже, что ж ты так вопишь, — откликнулась бабушка.

— Там грибов чертова туча! — Этому выражению Женя научилась у мамы, которая таким образом отзывалась о комарах.

— Твоей матери школа — научила ребенка ругаться.

Но тут же забыла про свои нотации, потому что весть о грибах ее, видно, заинтересовала.

— Значит, — сказала она, — опята пошли. А ведь в прошлом году не было. Раньше-то, в прежние годы, мы их здесь ведрами собирали. Что ж, значит, грибной нынче год.

— Опятный, — уточнила Жена.

— Ладно, вот тебе корзинка, пойти и набери опят, пожарю к обеду. Но аккуратно рви, не кроши шляпки.

И Женя, получив корзинку, радостно припрыгивая от такого интересного задания, позвала Дженни:

— Иди псюда.

— Почему псюда? — спросила бабушка. — Что такое псюда?

— Ах, это для краткости, мы же торопимся, — объяснила Женя, — ведь иначе пришлось бы говорить иди сюда, пса. А псюда — короче.

— Хорошо, отправляйтесь, — сказала бабушка и отвернулась, скрывая улыбку.

Женя и Дженни вместе забрались в самую сырую тень. Опята стелились по земле, огромные, как лопухи.

— Смотри, Дженни, у них такие же развесистые уши, как у тебя.

Опята сладко пахли, и когда Женя оторвала первый гриб, сладкий запах так и окутал ее.

Женя рвала и рвала опята, но любопытная Дженни тыкалась носом ей под руку.

— Ах, Дженни, ты же мне только мешаешь. А нет, чтобы помочь…

Уже через пять минут корзинка наполнилась до краев. А опят под кустами меньше не стало. Женя отнесла собранные грибы бабушке, и они ссыпали добычу в большую миску.

— Я еще пойду, — сказала Женя, потому что ей очень понравилось самостоятельно собирать грибы и обеспечивать тем самым семью пищей. Она уже придумала, как дед будет хвалить ее и ею гордиться. А мама скажет, будто с завистью:

— Ну, надо же.

Последняя похвала была бы особенно приятна — мама редко хвалила Женю. Но теперь другое дело. Еще бы: они с Дженни сами нашли грибы. И сами собрали. Как здесь не загордиться. Это каждый грибник понимает… И Женя принесла еще две полных корзинки опят, так что пришлось пересыпать их из миски в большой таз.

— Там еще много, — говорила Женя, запыхавшись.

Дженни сидела рядом, высунув розовый язык. Но Женя знала уже, ей объяснил дед, когда-то ходивший на охоту, что собаки высовывают язык не от того, что устали. Таким образом она охлаждаются. Ну, как люди, когда они обмахиваются веером. Или за неимением веера — газетой.

— Идем, Дженни, на грибную охоту, — сказала Женя, — что ты уселась. Про грибную охоту она тоже знала от дедушки. — Ты же теперь охотничья собака по грибам.

— Нет, все, хватит, — сказала бабушка. — Я и с этими-то не знаю что делать. Это ж на три сковородки. У меня и масла столько нет.

— Дадим им грибов с собой в дорогу, — тут же придумала Женя. Им это деду и маме. — А еще пошлем гостинец с дачи Нине Николаевне и Марте, — добавила она.

И бабушка так посмотрела на внучку, что Женя поняла — она тоже ею гордится.

Звездопад

До отъезда в город оставалось всего несколько дней, потому что август кончался. И мама в Москве приготовила новые разноцветные фломастеры. Ведь теперь Женя стала взрослой, и грызть фломастеры не пришло бы ей в голову: так она поступала с фломастерами, когда была не такой взрослой. Но, скажем прямо, маленькой.

Женя так долго хотела повзрослеть. Потому что у взрослых совсем другая жизнь. Ведь когда она повзрослеет, никто не будет ее днем укладывать спать. И дедушка, и мама после обеда укладываются спать сами, по доброй воле, они, наверное, сильно устают. А Женя — ни капельки. Отчего ей уставать. Она станет взрослой, днем после школы будет делать уроки с бабушкой, а потом сама гулять с Дженни во дворе. И этого ей тогда уж никто не запретит. Потому что она поставит вопрос ребром: или я взрослая и хожу в школу, или я не хожу в школу, и тогда гуляйте с собакой сами.

Так Жене представлялась ее будущее.

Но теперь, когда до школы оставалось всего ничего, ей отчего-то стало грустно. Она почувствовала, хоть и не сумела бы этого высказать, насколько беззаботной была ее жизнь — уроки английского и фигурного катания не в счет. А главное, главное, она же не расставалась с Дженни ни на минуту с того момента, как Дженни появилась у них в доме. А теперь, теперь придется не видеться по полдня. Ведь с собаками в школу не пускают. Это сколько же часов Дженни будет без нее. Женя попыталась подсчитать, сколько часов укладываются в половину дня, но у нее не получилось. Что ж, вздохнула Женя, хотя бы для этого нужно идти в школу: там научат, как подсчитывать часы…

Как-то вечером Женя вышла на крыльцо под вечер, когда уже стемнело, ведь дни в августе становятся все короче. И ахнула. С черного, как бархат старой маминой юбки, августовского неба то в одном месте, то в другом падали звезды.

— Бабушка, бабушка, смотри, смотри!

Бабушка вышла на крыльцо, посмотрела на падающие звезды, проводила одну глазами и сказала:

— Что ж, как увидишь, что звездочка падает, загадай желание.

— А ты уж загадала?

— Ах, — сказала бабушка, — все мои желания уже давно сбылись. А у тебя жизнь впереди.

Бабушка часто говорила внучке, что у нее впереди жизнь. Довольно странное выражение, согласитесь. Что значит — впереди? А сейчас, когда Женя теплым августовским вечером стоит на крыльце и смотрит на падающие звезды — это что, разве не жизнь?

— Загадала! — воскликнула Женя.

— Ну, вот и хорошо, — сказала бабушка.

— А тебе разве не интересно, что я загадала? — спросила Женя, огорчившись, что ее бабушка такая не любопытная. Что это с ней сегодня? Ведь бабушка всегда все хочет знать: и не болит ли у внучки живот, и почему она и не спит, и вообще…

— Желания лучше держать при себе, — грустно отвечала бабушка, — потому что так они лучше сбываются…

— А я скажу, — настаивала Женя, — потому что ты мне родная бабушка, а родным бабушкам сказать можно.

— Ну, хорошо, что же ты загадала?

— Я загадала, — сказала Женя мечтательно, — что я уже закончила первый класс. На отлично. И что мы с мамой и Дженни едем, наконец, к теплому морю.

— Ну, что ж, это хорошее желание. Вот только ты непоседа. И будешь ли ты учиться на одни пятерки. Ведь пятерку надо заслужить и по поведению тоже. Иначе остальные успехи не считаются.

И бабушка с сомнением покачала головой.

Фу, как нечестно, подумала Женя. Как это не считаются. Скажем, если девочка знает все-все на пять, а потом, скажем, залезла на забор, то уж и не считаются. Странные порядки у них там в этой самой школе. Это как если бы дедушка весь месяц работал, а потом выпил бы бутылку коньяка, то ему что же — не надо давать зарплату? Но все это Женя подумала про себя. А вслух сказала:

— Ох, — сказала Женя, — как вы мне надоели с этим вашим хорошо учиться. Да я буду учиться не то что на одни пятерки, но на шестерки. И даже на семерки. Только бы нас с Дженни взяли на море. Правда, Дженни, мы будем с тобой учиться…

— Ав, — сказала Дженни.

— И вообще — тебе пора собираться в постель, — сказала бабушка. — Посмотри свою программу Спокойной ночи и — марш в кровать.

— Бабушка, — сказала Женя очень серьезно, настолько, как только могла, — сколько раз тебе мама говорила, что не надо ребенка заставлять есть. Так вот, то же самое относится и ко сну. Можно я подсмотрю еще хоть одну звездочку. Потому что я еще не все желания загадала.

— Ну, что с тобой делать, — вздохнула бабушка. — Но только одну.

И она ушла в дом.

— Дженни, — сказала Женя, — смотри внимательно. И как увидишь падающую звездочку, загадывай желание.

Дженни лизнула хозяйку в щеку.

— Ох, какая ты у меня глупышка. Смотри не на меня, а на небо. Вот, вот, видишь, еще одна упала.

И Дженни действительно посмотрела на небо.

— Ну что, загадала? Тогда скажи мне по секрету — какое желание? Или нет, не говори, а то не сбудется.

И они еще долго сидели на крыльце под августовским небом, девочка и собака, и смотрели, как падают звезды. И, честно сказать, ни у одной из них не было никаких особых желаний. У них было одно желание — как можно дольше, нет — всегда, быть вместе. И любить друг друга.