Мишель Турнье - Пятница или Дикая жизнь Страница 14

32

Сначала он связал крест-накрест три тростниковых палочки. В каждой он провертел отверстия и вставил туда по кишке. На этот легкий и крепкий каркас он натянул кожу Андоара, загнув края и пришив их к кишкам. Концы самой длинной палочки соединяла слабо натянутая бечевка, к которой была привязана веревка для воздушного змея в строго определенной точке, так как от этого зависело его передвижение по воздуху.

Пятница работал над воздушным змеем с самого рассвета. Большая кожаная птица билась в его руках, будто ей не терпелось подняться в воздух. Когда Андоар, изогнувшись, как лук, стремительно взмыл в небо, увлекая за собой гирлянду из белых и черных перьев, у индейца вырвался радостный крик.

Робинзон быстро спустился с дерева и присоединился к своему другу. Тот лежал на песке, закинув руки за голову, у его ног свернулась клубком козочка Анда. Веревка от воздушного змея была привязана к щиколотке Пятницы. Робинзон лег рядом с ним, и они долго наблюдали за непредсказуемым полетом Андоара среди облаков. Он поднимался и нырял, дрожал на ветру и вдруг, когда ветер слабел, проваливался вниз. Неожиданно Пятница вскочил и стал подражать воздушному танцу Андоара, не снимая с ноги веревки. Он пел и смеялся, садился на землю, подпрыгивал, размахивая руками, снова падал, поднимал левую ногу, крутился на месте, а рядом с ним прыгала Анда. Наверху, далеко в облаках, прекрасная золотая птица, привязанная трехсотметровой веревкой к ноге индейца, танцевала вместе с ним, кружилась, ныряла и подпрыгивала вслед за Пятницей.

После обеда Робинзон и Пятница стали ловить рыбу с воздушным змеем, как это до сих пор делают на Соломоновых островах. Змея веревкой привязывают к пироге, а к его хвосту прикрепляют такой же длины леску с крючком, спрятанным в перьях. Робинзон медленно греб против ветра, а за пирогой скользил, едва касаясь волн, сверкающий пучок перьев. Иногда большая рыба бросалась на приманку и проглатывала крючок. Тогда Пятница и Робинзон видели, как в небе, словно поплавок, дергается воздушный змей. Робинзон греб в обратную сторону, по ветру, и довольно быстро доплывал до конца удочки, а Пятница ее вытаскивал. На дне пироги грудой лежали блестящие рыбы, круглые, с зелеными спинами и серебристыми плавниками.

Вечером Пятница не захотел спускать Андоара на землю. Он привязал его к одному из деревьев, на котором висел гамак. Андоар провел ночь у ног хозяина, как домашнее животное на привязи. На следующий день он повсюду следовал за Пятницей. Но на вторую ночь поднялся сильный ветер, большую птицу сорвало с веревки, и они нашли ее посреди цветущего луга. После нескольких бесплодных попыток Пятница отказался от замысла снова поднять Андоара в воздух. Казалось, он забыл про воздушного змея. Всю следующую неделю он проспал. А потом вдруг вспомнил про голову козла, оставленную в муравейнике.

33

Маленькие муравьи хорошо потрудились. Ничего не осталось от белой и коричневой шерсти, от бороды и мяса. Голова была идеально вычищена даже изнутри. В тот день Пятница шел навстречу Робинзону и размахивал великолепным белым черепом с двумя прекрасными выгнутыми рогами, похожими на лиру. Он случайно нашел цветное ожерелье и обвязал его вокруг рогов, как повязывают бантик маленьким девочкам.

— Андоар будет петь! — загадочно пообещал Пятница Робинзону.

Сначала он вырезал из ствола сикоморы два неравных брусочка. В том, что был подлиннее, он просверлил по краям два отверстия, и соединил кончики рогов. Другой, покороче, он приделал параллельно первому на уровне морды. Чуть выше, у глазниц, он поместил дощечку, на ребре которой просверлил двенадцать узких углублений. Наконец он снял с веток кишки Андоара, превратившиеся в тонкие высушенные солнцем ремешки: их Пятница разрезал на равные куски длиной около метра.

Увидев, как Пятница натягивает между двумя брусочками двенадцать ремешков, украсивших лоб Андоара, Робинзон сразу понял, что тот мастерит эолову арфу. Эолова арфа — это инструмент, который подставляют потоку воздуха, и на арфе играет ветер, заставляя струны колебаться. Все струны должны звучать одновременно и гармонично, их надо настраивать в унисон или в октаву.

Пятница прикрепил по бокам черепа два крыла стервятника, чтобы направлять на струны малейшее дуновение ветерка. Затем он поместил эолову арфу на ветках сухого кипариса, возвышавшегося тощим силуэтом посреди скал и открытого всем ветрам. Как только арфу закрепили, она издала мелодичный звук, жалобный и тонкий, хотя ветра и не было. Пятница долго слушал музыку, такую грустную и нежную, что хотелось плакать. Наконец он состроил презрительную гримасу и поднял два пальца, показывая куда-то в сторону Робинзона. Он хотел сказать этим, что ветер слишком слаб, и колеблются лишь две струны.

Чтобы услышать, как Андоар поет в полный голос, пришлось дожидаться бури, которая разразилась только через месяц. Робинзон к тому времени перебрался на араукарию, где соорудил себе жилище из коры. Однажды ночью Пятница стал тянуть его за ногу. Начиналась буря. Было видно, как в синеватом небе среди рваных облаков быстро скользит луна. Пятница потащил Робинзона к кипарису. Еще задолго до того, как они подошли к дереву, Робинзон услышал райскую музыку, в которой смешивались звуки флейт и скрипок. Когда друзья приблизились к поющему дереву, ветер усилился. Воздушный змей, привязанный к верхушке, вибрировал, как кожа барабана: он то трепетал на месте, то метался из стороны в сторону. В мерцающим свете луны крылья стервятника открывались и закрывались, повинуясь порывам ветра. Теперь казалось, что Андоар летающий и Андоар поющий объединились на каком-то мрачном празднестве.

А главное — эта душераздирающая, прекрасная и торжественная музыка. Казалось, это звучит песнь великого козла, погибшего, спасая Пятницу.

Робинзон, Пятница и козочка Анда, прижавшись друг к другу под скалой, не отрываясь смотрели на это жуткое представление и слушали песню, которая нисходила со звезд и поднималась из земных глубин.

34

Пятница собирал цветы на скалах, когда увидел на горизонте белую точку. Он тут же спустился и побежал предупредить Робинзона, который в это время брился. Робинзон если и был взволнован, то не подал виду.

— У нас будут гости, — сказал он просто, — лишний повод, чтобы привести себя в порядок.

Возбужденный до крайности, Пятница забрался на дерево. Он взял подзорную трубу и навел ее на приближавшийся корабль. Это была шхуна с марселем, двухмачтовый парусник с прекрасным ходом. На передней мачте, фок-мачте, раздувался прямой парус, на задней — косой. Шхуна шла быстро, со скоростью в десять или двенадцать узлов, и направлялась к болотистому берегу острова. Пятница пошел сказать об этом Робинзону, который расчесывал свою рыжую шевелюру большим черепаховым гребнем. Затем он вернулся на наблюдательный пункт. Наверное, капитан понял, что к тому берегу сложно пристать, так как корабль стал менять галс. Потом на нем уменьшили парусность, и шхуна теперь шла вдоль побережья на малых парусах.

Пятница сказал Робинзону, что корабль обходит дюны и, скорее всего, бросит якорь в бухте Спасения.

Прежде всего надо было узнать, какой стране принадлежит судно. Робинзон дошел до последнего ряда деревьев, отделявших его от моря, и навел подзорную трубу на корабль, остановившийся в двух кабельтовых от берега. Через некоторое время он услышал, как гремит, разворачиваясь, якорная цепь.

Этот тип корабля, видимо, совсем новый, был незнаком Робинзону, но он узнал «Юнион Джек», английский флаг, развевавшийся на корме. Команда спустила шлюпку на воду, и весла уже рассекали волны.

Робинзон был взволнован. Он не знал, сколько времени провел на острове, но чувствовал, что здесь прошла большая часть его жизни. Говорят, что в предсмертный миг перед человеком разворачивается панорама всего пережитого. Примерно то же случилось и с Робинзоном. Он снова увидел кораблекрушение, строительство «Избавления», свою неудачу, убожество свинячьей лужи, неистовое покорение острова, затем появление Пятницы, работу, которой его нагружал, потом крах всего, что он делал; а затем время счастливой и приятной жизни, полной здоровых и бурных игр и удивительных выдумок Пятницы. Неужели всему этому придет конец?

В шлюпке были свалены маленькие бочонки для пополнения запаса пресной воды. На корме стоял чернобородый человек в соломенной шляпе и в сапогах; он был вооружен, и это выдавало в нем капитана.

Нос шлюпки царапнул по дну и приподнялся, перед тем как полностью остановиться. Люди соскочили в морскую пену и вытащили шлюпку на песок, подальше от прилива.

Чернобородый протянул руку Робинзону и представился:

— Уильям Хантер из Блекпула, капитан шхуны «Белая птица».