Мари-Од Мюрай - Мисс Черити Страница 17

…Я вернулась. Мисс Кэролайн — самая младшая. Ей всего шесть лет, и она сирота. Большинство девочек потеряли мать, отца или обоих родителей. Они все здесь, чтобы получить образование, а старших я должна подготовить к работе учительницами. Прошу прощения. Мисс Мейсон снова стучит головой… Все, я вернулась. Мисс Мейсон запретила девочкам кашлять, но некоторым тяжело сдержаться. Мисс Кэролайн так долго сдерживалась, что чуть не взорвалась. В конце концов она зашлась в страшном кашле. Сейчас она стоит на коленях; я умолила мисс Мейсон не подкладывать ей под коленки линейку. Мне кажется, так лучше.

Дни тянутся дольше, чем обычно; мне кажется, Черри, что они бесконечны. Утром после водных процедур миссис Грамбл читает нам Библию и заставляет петь гимны. Ее палец не дергается, пока она поет, зато потом расходится еще пуще. Она даже не заметила, что я другого вероисповедания. Прежде чем взять меня на работу, она лишь сочла нужным спросить, остались ли у меня родственники и не слишком ли много я ем.

После молитвы я начинаю уроки со старшими (французский или рисование), пока младшие занимаются правописанием или подрубают воротнички. Потом раздают овсянку, которая на вкус совсем не похожа на ту, что Вы едите дома. Подозреваю, что она с плесенью. Прошу прощения: малышка Кэролайн упала. Боже мой, она потеряла сознание!

На этом оставляю вас, с наилуч

Очевидно, Бланш отправила письмо, не найдя времени его перечитать и закончить. Долгое время я стояла, сжав страницы в руках и уставившись вдаль. Бедная Бланш, куда она попала? Похоже, прямо в ад. Я сложила письмо и спрятала под подушечку Питера в его корзинке. Нельзя, чтобы родители узнали о моей переписке с мадемуазель.

Если бы не тоска от разлуки с Бланш и не ее злоключения, я была бы вполне счастлива в Дингли-Белл, найдя новый, на этот раз не научный интерес. Мне нравилось проводить время с кузеном Филипом. Когда он уставал, я читала ему вслух, и он засыпал. Несмотря на разницу в возрасте, казалось, он рад нашему общению не меньше моего. Как обычно, мама ревновала и искала любой предлог, чтобы запретить мне ездить в поместье Бертрам.

Самым запоминающимся событием того лета стал пикник, устроенный тетушкой Дженет. Для удачного пикника нужны: шесть омаров, рулет из телячьей головы, слойки с джемом, много пива, молодежь, старая дева для присмотра за молодежью, три-четыре послушных малыша, несколько пожилых мужчин, какие-нибудь интересные развалины (не путать с пожилыми мужчинами), сбор земляники и гроза к вечеру. Тетушка Дженет позаботилась обо всем.

Из Дингли-Белл мы выехали в экипаже: папа, мама, Питер и я. Из поместья Бертрамов верхом отправились Лидия, Мэтью и Фредерик, а также Филип и Энн (в повозке, запряженной пони). В тележке, которую тянул ослик, ехали тетушка Дженет, провизия и трое малышей, одним из которых был лапочка Эдмунд. Леди Бертрам хотела присоединиться к нам. Но, увы, она не выносила ни солнца, ни тени. Тем не менее она сообщила, что чрезвычайно нам завидует. Из деревни прибыли преподобный Браун с женой и тремя дочерьми: Салли, Нелли и Молли, а также миссис Эшли, теперь уже миссис Смит с супругом. Кузина Лидия, в амазонке, прекрасно сидела на вороной лошади. Тетушка Дженет не переставала ею восхищаться, чем раздражала кузину Энн. Лидия вышла из переходного возраста, и ее кожа очистилась. Я видела, что она относится к окружающим с легким пренебрежением, прикрывая глаза и надувая губы в недовольной гримасе (возможно, из-за неправильного прикуса). Заговаривая с кем-либо, она всякий раз словно бы делала огромное одолжение.

Как мило с вашей стороны ездить развлекать Филипа в наше поместье.

Фраза прозвучала так, будто на самом деле Лидия желала сказать нечто прямо противоположное.

Место для пикника выбрали у подножия холма, усеянного маргаритками. Скатерти расстелили на траве, в тени трех могучих вязов. Прислуга доставала из корзинок жареных куриц и уток, кексы с изюмом и фруктовые десерты. Папа ушел помогать преподобному Брауну охлаждать напитки в реке, а мама взялась за меня.

Черити, подайте зонтик! Вы догадались взять мои нюхательные соли? Боже мой, здесь кротовая нора, я чуть не подвернула ногу! Дайте вашу руку, Черити. Да поставьте же эту корзину с кроликом! Взять кролика с собой на прогулку!.. Что о нас подумают? Живо подыщите для нас место в тени, сейчас все будет занято. Ну куда же вы уходите с моим зонтиком?!

К счастью, меня спас Эдмунд. Он ужасно обрадовался Питеру. Я надела на Питера поводок, и Эдмунд попросил разрешения выгулять его в траве. Бедный Питер был не в восторге, ступив с коврика, который мы ему расстелили, на землю. Какое-то время он стоял с дрожащими носом и ушами, разглядывая цветок одуванчика.

Маме срочно понадобилось поприветствовать миссис Браун, и мне пришлось оставить Питера на попечение Эдмунда. К ним подошли еще двое детей; я забеспокоилась: как бы они не замучили Питера.

Энн болтала с двумя дочерьми преподобного Брауна и осыпала их комплиментами: как мисс Салли к лицу ее платье (болезненно-зеленого цвета), и как очки украшают мисс Нелли (которая страдала косоглазием). Затем она переключилась на крой моего корсажа, удачно, по ее мнению, подчеркивающий достоинства моей фигуры. Очевидно, все Бертрамы имели привычку говорить прямо противоположное тому, что они на самом деле думают. В эту секунду с другой стороны лужайки послышались крики. Эдмунд размахивал обеими руками, и это значило, что он выпустил из них поводок Питера. Я побежала, крича: «Питер! Питер!» В памяти всплыла Дорогуша Номер Один, которую я имела несчастье потерять, выведя на прогулку в погожий день. Если Питер окажется в дикой природе, и суток не пройдет, как его кто-нибудь съест. Эдмунд глотал слезы, а двое малышей, из-за которых он выпустил поводок, показывали, в каком направлении скрылся кролик. Мэтью и Фредерик предложили свою — помощь, и мы помчались вниз по склону.

Питер! Хватит прятаться! Ку-ку, Питер, ку-ку!

Тянулись бесконечные минуты. Мне было жарко; пот струился по лбу и щипал глаза, а может, это были слезы.

Я его нашел, мисс Тиддлер! Но он прячется, когда подхожу.

Я подбежала к Мэтью. Питер сидел там: уши заложены назад, готов пуститься наутек, если бы не высокая трава. Завидев меня, он поднялся на задние лапки. Он меня узнал! Я схватила поводок, потом схватила Питера и наконец прижала его к себе. Я испытывала такое счастье, что даже нападки мамы меня не задели.

Нет, о чем вы только думаете? Так выставить себя на посмешище! Бегать за кроликами в вашем возрасте! Надеюсь, вы не станете с ним теперь возиться весь день? Вы что, не видите: все считают вас дурочкой!

Я посадила Питера в корзинку в надежде, что о нем забудут. Но Филип уже скучал и хотел, чтобы я показала собравшейся компании пару трюков. Питер отказался считать и «просить». После встречи с дикой природой он явно поглупел.

Пока Питер не в духе, прочитайте нам сто двадцать второй сонет Шекспира, мисс Черити.

Он повернулся к остальным, чтобы сообщить, что я могу наизусть читать любой из ста пятидесяти сонетов Шекспира. Похоже, Филип нашел вместо Питера другую дрессированную зверушку — меня. К счастью, уже к концу третьего сонета молодежь заскучала.

Какой у вас красивый голос, когда вы читаете стихи, мисс Черити! Такой пф-ф-ф… мужественный!

Невдалеке мама размахивала зонтиком, чтобы привлечь мое внимание, и я с облегчением присоединилась к ней. Она потребовала, чтобы во время обеда я от нее не отходила, так как ей может понадобиться моя помощь. Я села между миссис Эшли-Смит и миссис Браун.

А как там поживает ваш сын, миссис Эш… Смит?

Служит клерком у стряпчего, мистера Блэкмора. У мистера Блэкмора есть дочь, Розамунда, Кеннет говорит о ней без умолку.

Она сделала паузу, позволив каждому из нас додумать, что именно рассказывает Кеннет о Розамунде. У меня в голове промелькнуло: «Розамунда Блэкмор, какое театральное имя!»

Еще Кеннет пишет, что играет в театре с джентльменами из высшего общества… Они сами ставят прелестную пьесу, называется «Ложные клятвы».

Я вздрогнула: это же та самая пьеса, в которой прошлым летом Питер исполнял роль Леандра, переодетого в Лизетту! Какую роль там может играть мистер Эшли? И какое любопытное совпадение!

Тут я услышала, как Салли, старшая дочь преподобного Брауна, зовет меня играть. Мама с досадой вздохнула.

Лично я предпочитала компанию дам, которые меня игнорировали, компании сверстников, которые меня пугали.

Мама, если хотите, я останусь с вами.