Николай Дубов - Беглец Страница 19

— Само собой.

Семен захлопнул дверцу, машина осторожно съехала с бугра на грунтовку и повернула влево, на Черноморск. Штормовой ветер унес с дороги всю пыль, и машину было видно долго, пока она не скрылась за изволоком.

— Вот те и курорт, — сказал дед.

— Повеселились! — добавил папка.

— Осподи! Какие же вы… — с упреком сказала Нюшка, всхлипнула и побежала домой.

— Но-но! — вслед ей сказал папка. — Ты еще соплей не вышла так разговаривать…

— Чужие дела — темный лес, — сказал дед, — нам путаться ни к чему… Пущай у них там все как стояло, так и стоит. И ходить туда никому не след. Покуда она возвернется али жена приедет…

— Если самолетом, так и завтра может здесь быть, — сказал папка. — Вот они схлестнутся!

— Это нас не касаемо, наше дело сторона.

Юрка увидел, как мамка и Максимовна переглянулись, как, ухмыляясь, подмигнул папка и побежал прочь. Он не мог больше выносить, не мог видеть, как они переглядываются, подмигивают, кивают друг другу и говорят, говорят что-то неуловимое, скользкое и чему-то даже будто радуются… Как они могут?

Ветер упирался, толкал его в грудь, но Юрка, упрямо пригнувшись, бежал и бежал, пока не оказался на том самом месте. Вот здесь он нырнул под гребень волны, оттуда помахал рукой и что-то крикнул, и теперь уже никогда не узнать, почему и что он кричал… А здесь Юливанну сбила волна, а Юрка ее тащил и порвал платье, а сейчас где-то по дороге к Черноморску ее трясет и подкидывает грузовик, и она умирает или, может, уже совсем умерла…

И на всем берегу, куда ни глянь, ни живой души, только кипела и бурлила пена, не было даже ни чаек, ни куличков, все куда-то попрятались, в небе одно неистовое солнце, оно нещадно жгло и слепило глаза, а зеленые бугры все бежали и бежали, рушились на берег, вода ревела и клокотала, откатываясь назад, а ветер катил по песку хлопья пены, нес водяную пыль… Лицо у Юрки сразу стало мокрым, а губы солеными, — ком в горле давил все сильнее, Юрка сел на песок под камнем, как недавно сидел с Виталием Сергеевичем, и, не таясь, не прячась, громко, в голос, заревел.

Юрка долго сидел, сотрясаемый судорожными всхлипами, потом встал, утерся рукавом и пошел вдоль берега — может, его уже выкинуло?.. Он прошел до сигнальной вышки, на которой когда-то, до того, как размыли пересыпь и сделали переправу, висел створный щит, а по ночам зажигался фонарь. Папка был прав. Сейчас ревущая, клокочущая вода облизывала песок и все уносила с собой. Только потом, когда шторм начнет слабеть, накат будет нести и выбрасывать на берег все, что раньше смыло, утащило на глубину.

Только под вечер к дому подъехала машина, Федор выпрыгнул из кабины, Семен развернулся и сейчас же уехал. Нюшка побежала ему навстречу, и Юрка тоже.

— Ну как? — спросила Нюшка.

— А, — Федор махнул рукой, — еле довезли. А там еще, сволочи, принимать не хотели… «Как это? Без документов? Не имеем права»… Ну, мы с Сенькой такой шухер подняли…

— Она-то как?

— Шок, говорят, у нее. И еще что-то про сердце сказали, больное вроде… На вот его паспорт, отдашь деду.

— А что это — шок?

— Да что я — доктор?.. Идем, жрать хочу как собака…

Славка сразу же как лег, так и засопел, а Юрка долго не мог заснуть, ворочался, и снова и снова вспоминал, как все случилось, а потом с самого начала, как приехали Виталий Сергеевич и Юливанна, поставили палатку и стали жить, какие они всегда были ласковые друг с другом и с ними, ребятами, как они вместе гуляли и купались, ездили в город и пили бузу… И даже то, что Юливанна тогда обозвала его, Юрку, казалось ему теперь таким пустяком… Она же хотела ему добра. И всегда была такая веселая, радостная, прямо светилась от радости. А теперь вот стряслось такое — Виталий Сергеевич утонул, а она там в больнице помирает от сердца и еще от чего-то, а вокруг чужие люди и никто ей не может помочь… Если б Юрка мог, он бы прямо хоть что хочешь сделал, чтобы ей помочь, только что он может?.. Потом все спуталось, куда-то провалилось, и Юрке вдруг начало казаться, что не Виталий Сергеевич, а он, Юрка, полез купаться в штормовое море и его захлестнула волна, ухватила и держит под водой, и не просто держит, а давит ему на горло все сильней и сильней, Юрка начал задыхаться, задохнулся совсем…

Он проснулся и сбросил со своей шеи Славкину руку. Была глухая ночь, а на дворе хлестал проливной дождь. Он был такой шумный, что Юрка удивленно повернул голову, чтобы посмотреть, и увидел, что дверь распахнута настежь, дождь льет через порог. Юрка удивился еще больше — дверь ночью всегда запирается на крючок. Может, открыл кто чужой? Вор… Только чего у них воровать и кто сюда придет? И Жучка во дворе. На ночь ее отвязывают, а уж она никого к дому не подпустит… Юрка приподнялся и посмотрел. Митька и Ленка спали. Да они в дождь и не пойдут. Мамка тоже спала. Не было папки. Значит, он пошел в уборную, плохо прикрыл дверь, а ветер ее распахнул. Надо было встать и прикрыть дверь, у порога уже поблескивала здоровенная лужа, но вылезать под дождь Юрке не хотелось и было лень вставать, все равно папка должен сейчас вернуться. Юрка лежал и прислушивался к шуму дождя и за ближним его плеском стал различать отдаленный грохот и рев наката. Значит, шторм не утихал. Косые перехлесты дождя становились слабее, шум моря слышнее, а папка все не шел и не шел, и лужа у порога расплывалась все шире. Юрка вскочил, метнулся к двери, и в это время у крыльца появился отекающий водой папка.

— Ты чего? Куда ходил? — сердито спросил папка.

— Ты ж дверь оставил, вон натекло…

— Иди спи, не твоя забота.

Папка закрыл дверь, шум дождя сразу стал тише. Папка еще пошарудил в темноте, должно быть вытирал намокшие лицо и руки, потом заскрипела кровать, он тоже лег.

А утром снова небо было безоблачно, будто и не было ночью никакого дождя, и даже лужи успели подсохнуть, только земля еще была немного влажной, так что Юрка, когда бежал к морю и огибал бугор, даже оскользнулся и чуть не упал. Шторм ничуточки не ослабел. Накат стал даже сильнее, и так же ревела вода, а ветер нес клочья пены и водяную пыль. Сколько ни смотрел Юрка, так ничего и не увидел. Волна все еще была отбойной, жадно облизывала песок у сразу ставшего приглубым берега.

Еще издали Юрка увидел, что во дворе много народу, различил старшего дедова сына, тоже Тимофея, который работал бакенщиком на переправе, его толстую жену, ее сестру… Пришли в гости — сегодня воскресенье, — а может, узнали про несчастье и захотели посмотреть. Наверно, с ними пришел и Сашка.

Поравнявшись с тамарисковым бугром, Юрка подошел ближе к лагерю. На оранжевом полотнище палатки у самого входа кто-то приложил испачканную грязью пятерню. И еще был отпечаток, только размытый, мазаный. Отпечаток был маленький, и Юрка сразу догадался, что это работа шкодливого Сашки. А может, Славка? Юрка припустил бегом.

Дед с сыном стояли осторонь и тихонько разговаривали. А Максимовна во весь голос пела невестке и ее сестре:

— Так ить это и сразу бы догадаться… Он же перед ей прямо расстилался. Разве законный муж о седой голове будет перед женой эдак-то: Юленька да Юленька…

Сашки не было. Славки тоже. Юрка обежал дом. Славка примерял новую Сашкину бескозырку. На ленточке золотыми буквами было отпечатано: «Герой». Славке бескозырка не налезла, он протянул ее Сашке.

— Кто к палатке ходил? — закричал Юрка. — Кто там намазал? Ты?

— Нет, я не ходил, — сказал Славка.

Юрка по глазам увидел, что Славка не врет, повернулся к Сашке.

— Ты?

Глаза Сашки стрельнули в сторону.

— К какой палатке? Чего я туда пойду?

Юрка размахнулся, стукнул его по уху. Сашка скуксился, заныл и побежал жаловаться. Юрка не стал ожидать возмездия. Дед и даже отец Сашки не станут ввязываться, а мать и Максимовна сейчас же поднимут крик и ругань.

— Пойдем поищем, — сказал Юрка, — может, его уже выкинуло…

— Не, я не пойду, — сказал Славка, и по тому, как Славка замотал головой, Юрка понял, что тот боится увидеть утопленника.

Юрка пошел один. Он прошел опять до вышки, а потом повернул обратно и шел до самой скалы. Здесь море совсем осатанело. Волны пушечными ударами били в скалу, отвесными фонтанами взлетали вверх, ветер рвал фонтаны в клочья и бросал на берег. Юрка долго сидел у обрыва, слушал пушечный гром, чувствовал, как вздрагивает под ним земля, потом захотел есть и пить.

Дедовы гости уже ушли, но Максимовна не забыла жалобы внука, начала Юрку ругать, мамка обругала тоже, но Юрке было все равно.

К концу дня на мотоцикле приехал милиционер. Он наскоро расспросил, как все произошло, и записал всех в свидетели. Все были на месте, только не оказалось папки, он куда-то ушел, и никто не видел куда.

— Ладно, — сказал милиционер, — хватит этих. Имущество надо прибрать.

— Это нас не касаемо, — сказал дед, — мы туда не ходим, в это дело не впутываемся. Пускай дожидается, покуда та дамочка возвернется али родственники приедут. А хочете — забирайте али опечатайте как полагается.