Анника Тор - Маяк и звезды Страница 19

— Мама, — сказал он, — вы же правда вернетесь вечером?

Бленда разозлилась. Она понимала, что мама взволнована и изо всех сил старается казаться спокойной и уверенной. А он ноет, как маленький ребенок!

— Конечно, вернутся! — опередив Гуру, прошипела Бленда. Но мама прошла на нос, и, глядя Эрику в глаза, сказала:

— Конечно, мы вернемся. Мы будем здесь до темноты.

Эрик проснулся в пустом доме. Ему было одиноко и страшно. В отличие от Бленды он сразу вспомнил, что произошло вчера: смотритель снился ему ночью. Он терял равновесие и падал. С жутким треском ломалась кость. Между сном и явью Эрик слышал его голос: «Если бы я был один, этого бы никогда не случилось».

Что означают эти слова, Эрик точно не знал. Считал ли дядя Карл, что во всем виноват Эрик? Конечно, если бы не он, дяде Карлу не пришлось бы никого пороть и гоняться за ручной чайкой. Если бы не Эрик, никто бы не побежал за смотрителем в расщелину и не схватил его за руку, чтобы остановить выстрел. Но разве Эрик виноват, что смотритель хотел подстрелить Моссе? Вряд ли. И если бы дядя Карл не трогал Моссе, он бы не упал и не сломал ногу.

Одно Эрик знал точно: никогда, что бы ни случилось, он не назовет дядю Карла папой.

Эрик тихонько поднялся. Хотя в кухне и тем более на улице было холодно, он не стал надевать брюки или ботинки. В одной рубашке он вышел на крыльцо и посмотрел на причал. Он увидел две темные фигуры в лодке и одну на берегу.

А вдруг они сейчас все уедут, оставив его одного?

Он сбежал по тропинке и остановился рядом с Блендой, которая отвязывала лодку. Мама стояла на корточках в лодке спиной к нему и возилась с мотором. Двигатель затарахтел.

— Мама, — сказал Эрик. — Вы же правда вернетесь вечером?

Бленда что-то сердито прошипела, но Эрик не обратил на нее внимания. Он хотел услышать мамин ответ.

— Конечно, мы вернемся. Мы будем здесь до темноты.

Эрик немного успокоился. Не то чтобы он совсем перестал волноваться, но ему было уже не так тревожно.

Он стоял на мостках. Лодка уменьшалась, пока не повернула за мыс и не исчезла. Бленда давно уже вернулась в дом. Когда Эрик вошел в кухню, сестра сидела за столом и завтракала.

— Каша остыла, — сказала она.

Эрик съел несколько ложек, но у него не было аппетита. То, что произошло, не давало ему покоя. Его вина. И чувство, что произойдет что-то еще.

— Что с тобой? — спросила Бленда.

— Ничего.

Эрику не хотелось рассказывать Бленде, о чем он думает.

— Да ладно, я же вижу, — отозвалась Бленда. — Но как хочешь, можешь сидеть тут как надутый пузырь, а я полезу на маяк, теперь мне этого никто не запретит.

— На маяк?

Эрик тут же забыл свои тревоги.

— Это невозможно. Он заперт.

— И у кого, интересно, ключ?

Вид у нее был вызывающий.

— У дяди Карла, конечно.

— Да? А это, по-твоему, что?

Бленда опустила руку в карман платья и достала большой ключ. Эрик удивленно всматривался. Да, он узнал его, это действительно ключ от маяка.

— Где ты его взяла?

— Когда они уехали, я вошла в гостиную, — сказала Бленда. — Мама оставила письменный стол незапертым, ящик был приоткрыт, ключ лежал внутри.

Она просунула палец в кольцо и покрутила ключом у Эрика перед носом. Как она не боится? Войти в гостиную без спроса значило нарушить границы запретной территории. А шарить у дяди Карла в столе, который всегда был закрыт, — это и вовсе неслыханная дерзость.

— Что ты будешь делать?

— Просто поднимусь, — ответила Бленда. — Хочу увидеть зеркало и эту штуку, которая крутится.

— Сейчас она не крутится. Только когда горит маяк.

— Все равно. А еще я выйду на круглый балкон и буду смотреть далеко в море. Вдруг к нам идет какой-нибудь корабль? Или вдруг я увижу Америку?

— Это невозможно, — ответил Эрик. — Америка слишком далеко.

— Да знаю я, глупенький. Я пошутила.

Бленда протянула руку и потрепала брата по волосам. Эрик воспрянул духом. А что, может, не так уж и плохо провести на маяке целый день без взрослых.

Бленда вставила ключ в замок и повернула один раз. Металлическая дверь не открылась.

— Еще один оборот, — сказал Эрик. — Здесь заперто на два оборота.

Дверь поддалась, и они шагнули в сырую и темную каменную башню. Смотреть здесь было не на что: только лестница с железными перилами и фонарь на крюке.

Бленда чувствовала себя свободной и счастливой. Наконец происходило что-то новое и увлекательное, наконец у нее снова сосало под ложечкой от радостного предвкушения. Впервые за долгое время ей хотелось играть и шутить с Эриком так же, как они играли и шутили в Хаге.

Они полезли по крутой витой лестнице. Эрик шел впереди, ему не терпелось поскорее оказаться наверху, и Бленда заметила, что его тревожность пропала. Она быстро догнала его и слегка подтолкнула в спину.

— Давай скорей, — сказала она. — Ты не можешь быстрее?

Эрик не ответил, но прибавил шагу. Бленда бежала за ним по пятам.

— Быстрее, Эрик, — поторапливала она брага. — Докажи, что бегаешь быстрее меня.

Бленда подгоняла его, не отставая ни на шаг. Эрик поднимался легко и быстро, Бленда — за ним, приподняв юбку, чтобы не споткнуться. Поначалу они бежали в одном темпе, но скоро Бленда увидела, как пятки Эрика исчезают за поворотом. Одновременно она почувствовала, что ее собственные ноги двигаются тяжело и медленно, силы ее иссякли.

— Эрик, подожди! — крикнула она. — Я должна отдохнуть.

— Я первый, я первый!

Эрик остановился — значит, до верха недалеко. Бленда взялась за перила и пошла дальше.

На последней ступеньке с довольным видом сидел Эрик, прислонившись к закрытой деревянной двери.

— Я тебя обогнал! — сказал он, похлопав себя по груди.

Бленда слегка пихнула его в плечо.

— Ладно, сдаюсь, — сказала она. — Но так нечестно, ты тут явно тайком тренировался.

Снизу до деревянной двери было сорок семь ступенек — Эрик давно подсчитал их. За дверью было самое потрясающее — главный механизм маяка. Но сейчас Эрику казалось, будто на двери, на ручке, висит большая красная табличка: «Проход запрещен». Эрик засомневался: можно ли входить туда без позволения дяди Карла? А вдруг он заметит, что они были там? Или вдруг случится что-нибудь, из-за чего потом нельзя будет зажечь фонарь?

Эрик содрогнулся.

— Что с тобой? — Бленда нетерпеливо подвинула его в сторону и открыла дверь. — Я хочу выйти на балкон.

Она быстро поднялась по деревянным ступенькам и отодвинула чехол, прикрывающий линзу.

— Я и не думала, что она такая большая. И какой удивительной формы, — Бленда потянулась и провела пальцем по краям линзы. — Как большой кристалл.

— Не трогай! Дядя Карл убьет нас, если что-то сломается.

— Вот еще, — фыркнула Бленда. — Ерунда.

Она постучала ногтем по стеклу и прислушалась.

— Перестань, Бленда, — попросил Эрик. — Пойдем лучше на балкой.

Он не любил выходить на балкон, но лишь бы не смотреть, как Бленда стучит по дорогой линзе.

Выйдя на узкий балкон, окружавший фонарное помещение, Эрик изо всех сил вцепился в перила. Ветер крепчал, волны разбивались о скалы, а вдалеке над морем громоздились черные тучи. Но Бленду это, похоже, не смущало. Он распустила свою толстую косу и подставила лицо ветру, позволив ему зачесать волосы назад.

— Смотри, Эрик! — крикнула она, указывая на горизонт. — Я вижу Америку!

Она засмеялась и сложила руки рупором.

— Давай позовем их!

Вид у нее был такой счастливый, что Эрик окончательно успокоился и встал рядом с сестрой, широко расставив ноги. Повернув лицо ветру и глядя вдаль, они кричали:

— Э-э-эй, Америка! Э-э-э-э-э-эй!

Они спустились вниз. Бленда запыхалась. С тех пор, как они покинули Гётеборг, она еще ни разу не испытывала такой радости. Она не стала заплетать растрепавшиеся волосы, но тщательно заперла железную дверь маяка на два оборота и положила ключ в стол ровно на то место, где его взяла.

С каждой минутой в ней крепла уверенность: никогда больше она не подчинится смотрителю. Никогда. И не задержится здесь — даже на зиму. Если мама не одумается и не вернется с ними в город, Бленда уедет сама. В ноябре ей исполнится четырнадцать: в таком возрасте вполне можно устроиться служанкой или нянькой в богатую семью. Кому, как не ей, знать, как вести хозяйство и ухаживать за детьми, ведь она с семи лет сама готовила, убирала и следила за Эриком.

Согласится ли мама? Бленда точно не знала, но очень надеялась. В противном случае, ей придется бежать — так, как она планировала летом. Она попросит лоцманов забрать ее, когда они привезут сюда керосин и провизию. Уж как-нибудь да выберется отсюда.