Татьяна Леванова - Море, мечты, Марина и ее рыбки Страница 21

— Музыку вам включу, на корму не выходить, если получится — танцуйте.

— Повезло вам, — сказала Амина Михайловна.

Жора молчал всю дорогу, молчали и мы с Анжелой. Разговаривать при нем о своих делах было неудобно, а попросить его пересесть я не решалась. Никто, в общем, на нас не обращал внимания, но Анжела хмурилась, а я не привыкла видеть ее такой. Поэтому большую часть времени я смотрела на море и горы, стараясь не думать о том, что Жорина рука соскользнула со спинки скамьи на мое плечо…

Несмотря на название, в дельфинарии было мало номеров с участием дельфинов. Да и тех было почему-то жалко. Я читала, что у них не только превосходный интеллект, они еще видят намного больше красок, чем мы, и как художника меня это очень интересовало. Но нам показали несколько трюков, как в цирке, все, что я увидела, это несколько раз мелькнувшее в воздухе серебристое тело дельфина. Вниманием публики завладели морские львы, потом касатка, и мне стало скучно — я не люблю цирк. Жора заметил, что я заскучала, обнял меня одной рукой, начал озвучивать мысли дрессировщиков, матросов, дельфинов, это было так смешно, что я не удержалась от смеха. Анжела тоже хихикнула, потом смутилась и отвернулась. А Жора не унимался, сыпал анекдотами, касаясь губами моего уха, наверное, со стороны казалось, что он меня целует, а я хихикаю, как дура… Ласковые стервочки сидели прямо перед нами. Спина у Инессы была прямая, как стена, а Лена постоянно оборачивалась, глядя на нас, один раз Жора даже сказал ей:

— Чего уставилась?

Когда представление окончилось, я умудрилась оторваться от Жоры и побежала за Анжелой.

— Ты чего меня оставила? На что ты обиделась?

— Я не обиделась, просто… — Анжела обернулась на одноклассников, медленно идущих к катеру, — ну представь, как я себя чувствую? Вы обнимаетесь, а я как бесплатное приложение, как надсмотрщик какой-то.

— Анжелочка, ну я не знаю, чего он меня обнимает, — жалобно сказала я. — Я хочу ехать с тобой.

— Ну так пошли его куда подальше! — сказала Анжела.

— Я не могу так…

— Послушай в таком случае, мы подруги, но если одна из подруг с парнем, то другая глупо выглядит. Будем дружить по телефону, если желаешь! А сейчас я хочу остаться одна.

Анжела пошла очень быстро, матрос помог ей забраться в покачивающийся на волнах катер, а я стояла и смотрела ей вслед и думала, что теряю свою единственную подругу. Неужели я должна выбирать между ней и Жорой? Почему мы просто не можем быть друзьями?

Кто-то сзади схватил меня за плечо, и я сказала решительно:

— Жора!..

Договорить я не успела. Кто-то сказал:

— Жаба, чем ты лучше меня?!

И в следующую секунду я полетела в воду. Как раз в это время прозвучал сигнал, и никто не услышал мой крик. Я неплохо плаваю, и до катеров было недалеко, но я испугалась, поэтому начала бить ногами и руками, вода была не просто холодная, казалось, что меня бросили в бассейн со множеством бритвенных лезвий, да еще я боялась открыть глаза, чтобы не смыло контактные линзы.

— Она сейчас ударится о причал… — услышала я.

И тут меня кто-то схватил. К счастью, я сообразила, что это может быть спасатель, и перестала сопротивляться…

Матросы подняли меня наверх. Я все еще боялась открыть глаза из-за контактных линз, мне было холодно, все тело ныло, и кто-то сказал:

— Клуша, упасть с причала, здесь даже дети не падают.

— Что, замочила свои дорогие тряпки?

— Дура, они не дороже, чем твои! — это, кажется, сказала Анжела, опустившись рядом со мной. Я вцепилась в нее одной рукой, другой вытирая глаза, подруга подала мне платочек. Я вытерла морскую воду с глаз и смогла наконец посмотреть вокруг. В этот момент прибежал Жора, накрыл меня своей курткой, оставшись в футболке, поднял на руки, оторвал от Анжелы, я увидела только ее бледное лицо в сгущающихся сумерках. С помощью матросов меня перенес-ли на катер, кто-то принес мне пластиковый стаканчик с горячим кофе, как сказали, из личных запасов капитана, потом оказалось, что я порвала обо что-то брюки и поцарапала ногу ниже колена, Амина Михайловна занялась моей царапиной, уговаривая меня при этом снять мокрую одежду и закутаться в ее плащ, в нем вроде ничего не будет видно, но я постеснялась. Все это время Жора был рядом со мной, поил меня кофе, растирал мои руки, вытирал волосы носовым платком Анжелы. Я быстро согрелась, несмотря на то что промокла, но Жора не отпускал меня, пришлось смотреть на танцы сидя. Жору звали танцевать, но он только довольно грубо огрызался в ответ. Я увидела, что Анжела танцует с кем-то из мальчиков и успокоилась — ей по крайней мере весело. Мне казалось само собой разумеющимся, что Жора не отходит от меня, когда даже Амина Михайловна уже ушла по своим делам. Поэтому я очень удивилась, когда он чмокнул меня в висок. Удивилась, но ничего не сказала.

Когда нам пора было ехать домой, Амина Михайловна велела мне ехать в автобусе вместе со всеми, но Жора настаивал, что увезет меня на мотоцикле.

— Ты с ума сошел, на мотоцикле — это же такой ветер! Она вся мокрая, ты в одной футболке!

— Извините, мы уже уехали, — сказал Жора и завел мотор.

Сначала я боялась открыть глаза, чтобы от ветра не вылетели линзы. Но потом, когда привыкла, и ехать, зажмурившись, просто прижавшись к спине Жоры, стало скучновато, я рискнула осмотреться. Мы ехали по шоссе по берегу, в свете звезд и луны, за нами сверкала всеми огнями ночная Анапа, мотоцикл подо мной был легок и тонок, словно я сидела на ветке, и единственно реальным и постоянным в этом мире грез и ветра была крепкая теплая спина Жоры, словно я летела на нем, как ведьма на Хоме в «Вие». А еще было очень холодно, и я волновалась за Жору, ведь он отдал мне свою куртку…

Наконец мы подъехали к поселку, прогрохотали на выложенном ракушками асфальте, пронеслись мимо спящих окон с ужасающим шумом и остановились у моего дома. Горели окна на первом этаже — наверное, родители нас ждали, Лена еще не приехала.

— Ты совсем замерзла, — сказал Жора.

— Ты в одной футболке, а я намочила твою куртку, — огорчилась я.

— Мне не холодно, правда, даже жарко. Иди скорее, ты простудишься, — его улыбка была такая мягкая, словно это вовсе не мой угрюмый сосед по парте.

Его глаза сияли от отражавшихся в них окон, это было так красиво, что я замерла, стараясь запомнить мельчайшую деталь, чтобы потом нарисовать это, обязательно в графике, цвет будет только мешать этому блеску глаз, белизне зубов и сверканию звезд… Вдруг Жора наклонился, прижав горячие ладони к моей мокрой спине, и поцеловал меня — по-настоящему, не так, как два дня назад, на выставке. На долю секунды я просто почувствовала удивление, а потом мир исчез, были только прикосновение его губ, волос и ветра…

— Жора, нет, — вдруг опомнилась я.

— Не бойся меня, — с обидой сказал он, не убирая горячих рук с моей спины.

— Не в этом дело…

— Ты не доверяешь мне?

— Я доверяю тебе больше всех на свете, — сказала я чистую правду, — иначе бы не поехала с тобой. Ты так много сделал для меня сегодня, ты настоящий друг.

— Друг? Марина, я люблю тебя, — он сказал это медленно и растерянно.

Сердце у меня подпрыгнуло, я готова была просто растечься лужицей по асфальту…

— Жора, ты мне очень нравишься, правда, но…

— Но? — он повторил громче, уязвленный в самое сердце. — Но?!

— У меня есть парень.

— У тебя? Кто?! — он почти крикнул это.

— В моем городе. Я переписываюсь с ним по Интернету.

— Что? — его лицо было открытым и растерянным. Мне было больно видеть его таким. Клянусь, в эту секунду я даже пожалела о том, что Миша был в моей жизни. Он казался таким нереальным, в то время как передо мной стоял живой человек, которого я ранила в самую душу. Это было невыносимо.

— Это невыносимо, — заплакала я, — ты мне нравишься…

— Так выбери одного из нас!

— Не могу! Он пишет мне такие письма. Огромные, романтичные, он говорит, что умрет без меня.

— Огромные письма? Странный парень.

— Даже стихи, едва ли не каждый день…

— Ты уехала больше трех месяцев назад, и он по прежнему пишет тебе огромные романтичные письма со стихами? Кому ты морочишь голову?

— Что? — от удивления у меня даже слезы высохли.

— Это непохоже на парней, какие-то девчачьи грезы. Ты все это придумала!

— Нет!..

— Придумала только затем, чтобы морочить мне голову! — Жора был взбешен. — Ты сделала мне больно только из-за своих дурацких фантазий? Чего ты добиваешься? Не можешь прямо сказать?

— Жора, я говорю правду.

— Лучше бы я занялся твоей сестренкой. Она по крайней мере честна в своих чувствах.

— Ты думаешь, что нравишься Лене?

— Это она толкнула тебя, приревновав. Я вправил ей мозги, сказал, что если она подойдет к тебе еще раз, ей будет плохо, я приведу парней.