Радий Погодин - Ожидание (три повести об одном и том же) Страница 26

Сле­зы у Варь­ки вы­со­хли. Она ус­та­ви­лась на свою баб­ку в не­до­уме­нии.

Баб­ка умолк­ла вдруг и, пу­та­ясь в юб­ке, по­бе­жа­ла к до­му.

– Что с ней? – спро­сил Вась­ка.

– Не знаю, – ска­за­ла Варь­ка. – Я и са­ма не пой­му, что тут се­го­дня тво­рит­ся…

От сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ной шко­лы шли трое: Варь­кин отец, ди­рек­тор и глав­ный аг­ро­ном. Отец шёл впе­ре­ди. Он ка­зал­ся ус­та­лым.

Варь­кой за­вла­де­ла тре­во­га, ей вдруг ста­ло му­чи­тель­но жаль от­ца.

– Ухо­ди, а? – ска­за­ла она.

Вась­ка кив­нул. Под­нял­ся и то­ро­п­ли­во по­шёл.

– Со­всем ухо­ди! – крик­ну­ла Варь­ка, не же­лая, что­бы он по­слу­шал­ся её, и бо­ясь, что он всё-та­ки по­слу­ша­ет­ся.

Ди­рек­тор и аг­ро­ном от­кры­ва­ли са­рай. Ли­ца у них бы­ли со­сре­до­то­чен­ные и уг­рю­мые.

Во дво­ре вер­те­лись Паш­ка и Петь­ка. Баб­ка стоя­ла на крыль­це без­раз­лич­ная.

Ко­гда муж­чи­ны скры­лись в боль­шом са­рае с ши­фер­ной кры­шей, баб­ка вы­та­щи­ла ры­бу из-под ка­душ­ки. По­спеш­но при­кры­ла её по­ло­са­тым пе­ред­ни­ком:

– Пой­ду, ко­лых­ну ба­зар, – ска­за­ла она.

Варь­ка смор­щи­лась.

– Не во­ро­ти нос, – за­ши­пе­ла баб­ка. – Лиш­ний рубль и су­дье не по­ме­ха… Для ко­го я ста­ра­юсь?

Из са­рая вы­шел отец.

– Стыд, – ска­зал он. – Чем от­да­вать?

Баб­ка спря­та­ла вед­ро за ши­ро­кую юб­ку. Под­бо­че­ни­лась.

– Ес­ли ты у ме­ня пы­та­ешь, я луч­ше в тюрь­му пой­ду. Про­дай, ес­ли на­до, свой но­вый кос­тюм и штиб­ле­ты про­дай. На те­бе они всё од­но, что на ве­шал­ке – без поль­зы трут­ся. Я Варь­ке ин­ст­ру­мент ку­пи­ла. Да! – крик­ну­ла баб­ка. – Ку­пи­ла!

Варь­ка пой­ма­ла ус­та­лый, уни­жен­ный взгляд от­ца. Ей хо­те­лось крик­нуть: «Не хо­чу я ни­че­го, ос­тавь­те ме­ня в по­кое!» Но отец опе­ре­дил её.

– Варь­ка, – по­про­сил он, – ска­жи мо­ей тё­ще, что­бы она мне нер­вы не пор­ти­ла. Дру­гая бы на её мес­те оне­ме­ла со­всем или ох­ри­п­ла, по край­но­сти… И вот ещё. Что­бы на ба­за­ре я её боль­ше не ви­дел. Это мое по­след­нее сло­во.

Баб­ка по­ка­за­ла ему вед­ро с ры­бой.

– Стра­сти гос­под­ни, по­ди, как я ис­пу­га­лась. Ты для ме­ня что та го­ло­веш­ка – ог­ня нет, толь­ко чад да угар.

– Вы мне за ха­ту мсти­те? – ти­хо спро­сил отец.

Баб­ка по­смот­ре­ла на не­го с со­жа­ле­ни­ем.

– Мстят силь­но­му, над та­ки­ми сме­ют­ся. – И, втя­нув го­ло­ву в ко­ст­ля­вые пле­чи, по­шла со дво­ра.

Паш­ка и Петь­ка гля­де­ли на Варь­ку бле­стя­щи­ми гла­за­ми.

– Ну, что вы ли­куе­те?

Бра­тья от­ве­ти­ли один за дру­гим:

– Баб­ка про­во­ро­ва­лась. – Им бы­ло до смер­ти ин­те­рес­но.

Баб­ка про­во­ро­ва­лась! Она про­да­ва­ла на ба­за­ре удоб­ре­ния, сор­то­вые се­ме­на, да­же ру­ко­мой­ник, при­над­ле­жав­шие сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ной шко­ле.

– Это из-за те­бя, Со­не­та, – ска­за­ли они.

– По­че­му из-за ме­ня? Раз­ве я боль­ше ем?

Бра­тья скон­фу­жен­но гля­ну­ли на свои жи­во­ты.

– А за­чем баб­ке ры­бу ло­вишь? – про­бор­мо­та­ли они. – На пиа­ни­ну? Ксан­ка го­во­рит, пиа­ни­но-то сто­ит до­ро­же ха­ты.

Варь­ка по­шла к ка­лит­ке и ос­та­но­ви­лась: ис­пу­га­лась, что столк­нет­ся с Вась­кой.

Она толк­ну­ла но­гой, вы­шла на ули­цу. На ули­це пус­то. Толь­ко ку­ры ны­ря­ют в го­ря­чую пыль.

ВАСЬ­КА РАЗ­ГО­ВА­РИ­ВА­ЕТ С ВАРЬ­КИ­НОЙ БАБ­КОЙ

Зем­ля жё­ст­кая, око­сте­нев­шая от жа­ры. Всё бе­ле­сое, да­же не­бо, слов­но на нём ле­жит тол­стый слой пы­ли.

– Нель­зя до­пус­тить, – бор­мо­чет про се­бя Вась­ка. – Нуж­но за неё за­сту­пить­ся.

Со дво­ра вы­ско­чи­ла Варь­ки­на баб­ка с ве­дром ры­бы. Про­шла ми­мо не­го со­сре­до­то­чен­ная.

Это она за­став­ля­ет Варь­ку ло­вить про­кля­тых быч­ков!

Вась­ка дог­нал баб­ку. За­бе­жал впе­рёд, за­го­во­рил:

– Из­ви­ни­те. Я хо­чу вам ска­зать. Вы не имее­те пра­ва! Вы эгои­ст­ка!

Он ожи­дал, что баб­ка сей­час за­го­ло­сит, при­мет­ся по­но­сить его, как она по­но­сит всех, кто ей по­па­дёт­ся под ру­ку. Но баб­ка слег­ка при­гну­ла се­дую го­ло­ву, спро­си­ла ра­душ­но:

– Слу­хай, хло­пец, ты, что ли, ду­рак или те­бе го­ло­ву на­пек­ло? А мо­жет, ты слиш­ком ум­ный и по­это­му ду­ра­ком ка­жешь­ся?

Он ото­ро­пел от та­ко­го.

– Ко­неч­но, – ска­зал, – мо­жет быть, я вы­гля­жу… Но вы гу­би­те Варь­кин та­лант!

Баб­ка шлёп­ну­ла его по спи­не на­сквозь про­тру­жен­ной шер­ша­вой ла­дош­кой.

– Ох же ж ты, бе­со­ва бо­ро­дав­ка, ох же ж ты, не­ве­жа пар­ши­вый, я те­бя дав­но при­ме­ти­ла. Всё ду­маю: что это за ога­рок бе­га­ет? Так, го­во­ришь, у Варь­ки та­лант?

– Да, – ска­зал Вась­ка.

Баб­ка вздох­ну­ла.

– Она же ж в ме­ня го­ло­сом уда­лась. А вот ха­рак­тер у неё сла­бо­ва­тый, в доч­ку мою, в Раи­су. Но ни­че­го, я её в лю­ди вы­толк­ну… Она мне от­кро­ет ту дверь, что в па­рад­ную с лиф­том.

Гла­за баб­ки­ны сде­ла­лись прон­зи­тель­но уз­ки­ми. Баб­ка под­хва­ти­ла вед­ро. Ска­за­ла:

– А ты по­ди всё-та­ки на­день шта­ны для при­ли­чия.

Вась­ка ки­нул­ся к за­бо­ру. В этот мо­мент от­во­ри­лась ка­лит­ка. Со дво­ра вы­ско­чи­ла Варь­ка и пус­ти­лась бе­жать вдоль ули­цы. На Вась­ку гля­де­ли Варь­ки­ны бра­тья.

– Ку­да она по­бе­жа­ла? – спро­сил он.

– А кто ж её зна­ет, – от­ве­ти­ли бра­тья. – Она же ж вся в баб­ку, – что хо­чет, то и тво­рит.

Вась­ка пус­тил­ся за Варь­кой… По рас­ка­лен­но­му ро­зо­во­му бу­лыж­ни­ку, по тро­туа­рам из тём­но-крас­но­го кир­пи­ча, уло­жен­но­го кра­си­вой ёлоч­кой. По де­ре­вян­ным шат­ким мос­там. Ми­мо щед­рых июль­ских са­дов.

БА­ЗАР В ИЮЛЬ­СКИЙ ДЕНЬ

Над ба­за­ром го­мон:

– Цы­бу­ля яд­ре­на! На пять мет­ров сле­зу вы­ши­ба­ет!

– А вот чес­нок! Ко­му чес­нок? От про­сту­ды и от миг­ре­ни ню­хать. И в кол­ба­су и в борщ. И огур­цы со­лить и с са­лом ку­шать.

– Ря­жен­ка… Бе­ри­те, дядь­ка, ря­жен­ку…

Что ещё бу­дет, ко­гда по­дой­дут глав­ные фрук­ты. Сей­час ско­ро­спел­ка – сор­та сла­бые.

Де­вуш­ка-кол­хоз­ни­ца, зо­ло­ти­стая, креп­кая, как то­вар на её при­лав­ке, крик­ну­ла Вась­ке:

– Че­ло­век, по­ку­пай мои яб­ло­ки! – По­да­ла ему лу­ко­ви­цу.

Па­рень в мич­ман­ке, смот­рев­ший на неё че­рез го­ло­вы по­ку­па­те­лей, по­до­шёл и рас­кла­нял­ся.

– Убе­ри­те ваш про­дукт, – ска­зал. – Он для это­го гра­ж­да­ни­на ещё горь­ко­ват. Гра­ж­да­нин по­ка сла­сти лю­бит.

Кол­хоз­ни­ца кос­ну­лась пар­ня смеш­ли­вым взгля­дом.

– Он и для вас ещё горь­ко­ват, – ска­за­ла.

Вась­ка про­тал­ки­вал­ся вдоль овощ­ных при­лав­ков к рыб­но­му ря­ду.

Кто-то взял его за ру­ку – ру­ка ма­лень­кая. Он по­смот­рел вниз – Нин­ка. В бе­лом плать­и­це, ко­са на за­тыл­ке крен­де­лем. В ру­ке дер­жит бо­чо­нок с мед­ной руч­кой.

– Здра­сте. – Нин­ка сто­ит кри­во, бо­ит­ся по­ста­вить бо­чо­нок на зем­лю. – Се­го­дня празд­ник бу­дет, я уже тре­тий раз за ви­ном при­бе­гаю.

– Боль­ше пой­ти не­ко­му? – спро­сил Вась­ка.

– А кто же пой­дёт? Мам­ка пи­ро­ги за­ме­си­ла, бать­ка речь пи­шет. Го­во­рю, празд­ник.

Вась­ка взял у Нин­ки бо­чо­нок.

– Ме­лешь. Ка­кой еще празд­ник?

Нин­ки­ны гла­за за­пол­не­ны тай­ной. Они у неё на ли­це от­дель­но.

– Сек­рет… Я знаю, ко­го вы ище­те. Вы свою Варь­ку ище­те… Влю­би­лись.

– По­мол­чи. По­ни­ма­ла бы, то­же.

Нин­ка по­тя­ну­ла бо­чо­нок к се­бе.

– А я по­ни­маю. От­да­вай­те ви­но. Иди­те к сво­ей Со­не­те… Она скар­пе­на.

– За­мол­чи, щелч­ка дам.

– Скар­пе­на.

Вась­ка щёлк­нул Нин­ку по за­тыл­ку.

– Скар­пе­на!

Ещё раз щёлк­нул.

– Скар­пе­на!

Он тя­нул её за со­бой. Обо­ра­чи­вал­ся, что­бы щёлк­нуть по за­тыл­ку. И на ка­ж­дый щёл­чок Нин­ка вы­кри­ки­ва­ла уп­ря­мо:

– Скар­пе­на! – По­том она за­ре­ве­ла. Спро­си­ла: —За­чем вы ме­ня щёл­кае­те, я ж не ре­зи­но­вая?

Он всё шёл. Ми­мо овощ­ных ря­дов, ми­мо фрук­тов. Ми­мо мо­ло­ка и мя­са. Ми­мо ви­на и пше­ни­цы. Ми­мо цве­тов.

Варь­ка про­би­лась сквозь тол­пу к сто­лам, где тор­гу­ют ры­бой. Баб­кин го­лос был слы­шен из­да­ли:

– Ры­ба-бы­чок, го­ло­ва пя­та­чок, ту­ло­ви­ще и хвост бес­плат­но. А вот ёрш – мор­ской ка­зак, усы, как у Та­ра­са Буль­бы. Жа­рить, па­рить, уху ва­рить… Ле­щи!.. Су­да­ки!

Варь­ку она не ви­дит. Кла­ня­ет­ся зна­ко­мым по­ку­па­те­лям.

– Све­жих быч­ков не же­лае­те? Толь­ко из вол­ны. Ещё пе­на не по­об­сох­ла… Гри­вен­ник куч­ка. – Баб­ка по­ли­ва­ет ры­бу во­дой. При­кры­ва­ет её ка­пу­ст­ны­ми ли­сть­я­ми.

– Вы пя­та­чок кри­ча­ли, – тор­гу­ют­ся по­ку­па­те­ли.

– Пя­та­чок для пес­ни. Для склад­но­сти слов. А как про­дать – гри­вен­ник.

Варь­ка тро­ну­ла её за ру­кав. Баб­ка по­вер­ну­ла го­ло­ву.