Зента Эргле - Без пяти минут взрослые Страница 26

— Я исправлю, только Кристине Яновне не говорите! — умоляла Света.

Но Даце была неумолима.

— Потом дашь объяснение всей группе!

У расстроенной до слёз Светланы работа тоже не спорилась.

— Разве ты не видишь, что у платья один бок длиннее, другой короче? — отругала её Кристина Яновна.

Светлана вздохнула и стала распарывать. Это были трудные часы.

— Ну, рассказывай! Что с тобой происходит? — спросила Даце, когда рабочие места были прибраны и платья висели в шкафах.

— Да, я совсем одна. У других родители, бабушки, тётушки. А мне не с кем посоветоваться, — всхлипывая, начала Светлана.

— Как это не с кем? А все мы, Кристина Яновна, Юрате Мартыновна?

Светлана достала из кармана рабочего халата смятое письмо. Даце пробежала глазами по строкам, потом прочла его всей группе. Девушки долго молчали. Вопрос был серьёзный: решалась судьба подруги.

— Я бы на твоём месте не думала ни минуты, — первой заговорила Кристина Яновна. — Работа та же, что и в городе. Здесь ты годами будешь жить в общежитии вместе с другими, а там предлагают квартиру.

— А я бы на месте Светы ни за что не поехала, — заявила Инна. — Мне эта деревня ужасно надоела. Летом ещё ничего, а осенью и весной грязь по колено. Из дома в школу и обратно вдоволь набродилась по ней, на всю жизнь хватит. В городе другое дело.

— Это всё ничего, мне в деревне нравится. Вот только как быть с баскетболом? — заикнулась Светлана.

— Разве там нет спортивного зала?

— Есть, конечно. Даже лучше, чем в училище.

— Кто ж тебе запрещает заниматься спортом?

— Да, но… — начала было Света и остановилась. Рассказать о своей заветной мечте стать знаменитостью она постеснялась.

Но Даце как будто угадала мысли Светланы.

— Слава спортсмена коротка. Не успеешь стать знаменитой, как хочешь-не хочешь пора уходить из спорта. Другие — моложе и проворнее — идут на смену.

— А как же Сильвия Кродере? Она играла до двадцати девяти лет. А Дзидра Карамышева даже до тридцати четырёх. Мне же только семнадцать.

— Ну, Карамышева — исключение.

На следующий день Света спросила:

— Дезия, ты в субботу вечером поедешь домой?

— Да. Ну и что?

— Я поеду с тобой.

— Ничего не выйдет. Машина уже занята. Едет Эдита со своей подругой.

В субботу вечером Светлана позвонила Дезии. Ответила Эдита.

— Дезия уехала домой. Кто её спрашивает?

— Света. А она одна поехала?

— Да.

Светлана повесила трубку. Ну и противная же эта Дезия! От зависти на всё способна. Светлана взяла чистый лист бумаги и села за письмо:

«Милая тётя Ирма! Пожалуйста, сообщите правлению колхоза, что я очень благодарна и с удовольствием принимаю их предложение. К сожалению, сама приехать не смогла, так как Дезия сказала, что в машине нет места. Прошлое лето было самым прекрасным в моей жизни. Спасибо большое вам за заботу обо мне. Сердечный привет всем работницам фермы. Моему милому Шалуну дайте, пожалуйста, корочку хлеба.

В тот же вечер Светлана опустила письмо в почтовый ящик.

— Где Света? — спросила мать Дезию, когда машина въехала во двор.

— Не приехала.

— Как не приехала? С ней что-нибудь случилось?

— Что ты волнуешься, мама? Нужна Свете твоя деревня! У неё в голове баскетбол и больше ничего. Даже двоек нахватала столько, что пришлось отчитываться в комитете комсомола.

— Не может быть. Ты что-то скрываешь. Ну-ка посмотри на меня.

— У тебя одна Света хорошая, а родная дочь — никто, — со злостью крикнула Дезия и ушла в дом.

— Почему она у нас такая, отец? Злая, завистливая, ленивая. Совсем распустилась.

— Разбаловали, мать. К работе не приучили вовремя. Росла сама по себе, что хотела, то и делала.

— А как же Эдита?

— За Эдиту бабушке спасибо. С малых лет её ко всем делам привлекала.

— Тысячу телят вырастила за эти годы, — с горечью сказала мать Дезии, — а свою дочь не сумела, проглядела.

— Не горюй, мать! Не всё потеряно. Может быть, ещё не поздно.

— Боюсь, что поздно, — мать углом передника вытерла слёзы.

На третьем курсе воспитанники шили только по индивидуальным заказам. Это было гораздо интереснее, чем однообразная массовая продукция.

В училище были свои постоянные заказчики, которые к неудачам юных мастериц относились терпимо. Заказы принимали мастера.

— Интересно, как выглядят женщины, которым мы шьём эти платья, — сказала Байба сидящей рядом Даце.

— Это можно представить по размеру, по выбранному фасону. Например, моя высокая, полная и, наверняка, пожилая женщина, потому что фасон скромный. Серьёзная: выбрала серый цвет. Придерживается старой моды: теперь такие воротнички не носят. Может быть, учительница.

— А у меня худенькая девушка, наверняка, блондинка. Им идёт голубое. И легкомысленная. Посмотри, сколько воланов. Ох, и намучилась я с ними!

— Пойдём к Кристине Яновне, спросим, угадали мы или нет?

— Ты думаешь, она скажет?

— А почему бы нет?

— Байба почти угадала. У неё выпускное платье для девушки. А у тебя, Даце, заказчица работает в каком-то министерстве.

Некоторое время подружки шили молча, Байба боролась с непокорными воланами. Даце тщательно обрабатывала ворот. Ткань была сыпучей, и поэтому требовалась осторожность.

— Жаль, что из нас готовят только исполнителей. Кто-то выбирает фасон, другие кроят, а нам остаётся только сшить. Всего важнее и интереснее — выбрать модель, соответствующую росту, возрасту и характеру человека. Мне бы хотелось всю работу от начала до конца делать самой. А тебе?

— Не знаю, я об этом не думала.

— Мама говорит, что надо ехать в Таллин, там учат моделированию.

Дверь открылась, и какая-то девушка позвала:

— Мастера Лиепу просят в приемную.

В помещении, где оформляют заказы, сидели старший мастер и незнакомая женщина.

— Импортный трикотаж, — клиентка показала на яркую цветастую ткань. — Я хочу так, — она открыла толстый итальянский журнал мод «Linea» и острым, тёмно-красным ногтем указала на экстравагантную модель.

Кристина Яновна критически оценила полноватую фигуру клиентки, прикинула возраст, который приближался к среднему, и не знала, что ответить.

— Можно посмотреть? — попросила она журнал.

— Прямо из Италии. Муж привёз.

— Вот ещё очень приятная модель.

— Нет, она слишком простая, слишком обычная. Мне нужна пошикарнее.

Мастер тайком вздохнула, сняла мерку и назначила день примерки.

— А нельзя пораньше? — клиентка была недовольна.

— Девочки очень загружены. Да и опыта у них ещё маловато.

— А для чего же вы?

Мастер промолчала, стоило ли рассказывать о том, что у двадцати восьми воспитанниц в голове ещё песни, любовь, танцы и разные другие занятия, гораздо интереснее шитья.

— У меня иные обязанности, — ответила коротко.

— А я заплачу дополнительно.

Кристина Яновна покраснела.

— Я не швейцар в ресторане, и чаевых у нас не берут.

Дама удивленно подняла брови.

— Какие чаевые? У нас доплата за срочность в порядке вещей: срочная стирка, срочная химчистка — всё стоит дороже.

— Здесь училище.

— Ну нет, так нет. — Дама пожала плечами и важно удалилась.

Мастер нехотя принялась кроить. Обычно работа шла как по маслу, но на этот раз не везло.

«Каких только людей нет на свете? Большинство честно работают и иногда еле концы с концами сводят, а некоторым, как в сказке, золотые монеты с неба падают».

В мастерской все девушки усердно работали. Только Дезия со скучающим видом подпиливала ногти.

Мастер выложила перед ней раскроенную ткань.

— Смотри, не испорти. Это дорогая ткань, которую у нас не купить, И не надейся на чью-то помощь. Чтоб каждый шов сама, своими руками. Покажи, наконец, на что ты способна.

Дезия нехотя приступила к работе. До конца практических занятий оставалось ровно два часа шестнадцать минут.

Мягкая ткань была приятна на ощупь. Дезия сметала основные швы и надела платье на себя.

— Ну как?

— В него войдут две, а то и три таких, как ты, — засмеялась Даце.

— Ну, не скажи, сейчас в моде балахоны.

— Подойди-ка сюда, посмотрим, — приказала мастер. — Так я и думала. Тяп-ляп, и готово! На один шов припуск узкий, на другой — широкий и примётано неаккуратно. Стежки должны быть маленькие, а то платье на первой же примерке с плеч свалится. Распори и сметай заново.

— И чего это она на меня взъелась? — прошипела Дезия.

— Ты что-то сказала? — спросила мастер.

— Нет, ничего.

«Шить она научится, но хорошей портнихой, кажется, никогда не станет, — подумала Кристина Яновна, глядя вслед Дезии. — Ищет легкой жизни».