Мари-Од Мюрай - Мисс Черити Страница 31

Мисс Черити, вы взяли мастера Питера в Брайтон?

Конечно взяла, мастер Эдмунд. Просто он остался дома: морской ветер ему щекочет усики, и он не любит море.

Я уселась на гальку, окруженная маленькими Картерами, и принялась смешить их историями, героем которых был «мастер Питер».

Энн, нетерпеливо ходившая вокруг с риском вывихнуть ногу на гальке, начала тянуть меня за рукав.

Но, когда я собралась уходить, Нелли Картер обиженно завопила, а Эдмунд схватил меня за талию.

Я вас поймал, мисс Черити!

На Энн это не подействовало, и миссис Картер пришлось меня вызволять.

Они просто несносны! Бегите скорее, мисс Черити…

Мне вовсе не хотелось убегать, но кузина теряла терпение и била зонтиком по гальке, очевидно, воображая, что это головы малышей Картеров.

Какие же прилипалы эти детишки Картеры! В следующий раз обойдем их стороной.

Но назавтра мама отправила папе телеграмму, в которой сообщала, что мы задержимся в Брайтоне до конца месяца; поэтому с малышами Картерами мы столкнулись еще не раз. Увы, вскоре бедняжка Эдмунд простудился на пляже и слег. Миссис Картер передала от него записку. Стойкий малыш не жаловался; вместо этого он нарисовал себя в постели и подписал круглым крупным почерком:

Дорагая мисс Черити ко мне приходил врач. Я пью ликарства видь я хачу снова с вами встретется. Ваш преданий Эдмунд.

В ответ я отправила ему письмо с картинкой, на которой мастер Питер тоже болел, но категорически отказывался пить сироп от кашля.

Мисс Картер растрогала меня до слез рассказом о том, как измученный жаром Эдмунд уснул, спрятав мой рисунок под подушку. Как только ему стало немного лучше, я отправилась к нему, вызвав тем самым неудовольствие мамы, которая опасалась заразиться, и кузины Энн, которая не могла без меня обойтись. Чтобы развлечь Эдмунда, я взяла альбом и карандаши и весь день на скорую руку рисовала ему все картинки о приключениях и шалостях Питера, какие только приходили в голову. По такому случаю я нарядила Питера в матроску. Эдмунд заливался смехом, когда не кашлял. Он упросил оставить все рисунки ему, и на следующий день миссис Картер рассказала, как старательно Эдмунд спрятал их в жестяную коробочку, чтобы завистливые сестры до них не добрались.

Как только я вернулась от Картеров, Энн схватила меня за руку и потащила в нашу комнату. Я терялась в догадках, чем на этот раз ей досадила Лидия, но новость оказалась гораздо интереснее.

Ни за что не догадаетесь, кто в городе!

По ее нервному смеху я поняла, что речь о Кеннете Эшли, но решила сделать вид, что ничего не знаю.

Кеннет! Кеннет Эшли… Ах, я вам расскажу. Моя сестра по-прежнему влюблена в него по уши.

Мы уселись на моей кровати, и, гладя Питера, Энн поведала, что мистер Эшли стал часто заезжать к Бертрамам в Лондоне после похорон Филипа. Леди Бертрам приветствовала его сквозь зубы, а сэр Филип вовсе не замечал. Моя мама рассказала, что она видела молодого Эшли в «Укрощении строптивой», и все уже знали, что впредь его не следует считать джентльменом.

Но Лидия — только представьте, наша гордячка Лидия — по-прежнему принимала его, и они даже играли в четыре руки на фортепиано в гостиной!

Поскольку никакого проявления эмоций с моей стороны не последовало, Энн встряхнула меня за плечи и повторила: «В четыре руки!»

Любопытно, что же на самом деле повергло кузину в столь возбужденное состояние.

Кеннет Лидию не любит, он только притворяется, а хочет жениться на ее деньгах. Но он зря теряет время. Лидия, конечно, от него без ума, но она никогда не выйдет за актеришку.

Я чувствовала себя не в своей тарелке от всех этих разговоров и предпочла бы сменить тему. Энн же явно хотелось, чтобы я ее порасспрашивала.

А… мистер Эшли приехал в Брайтон со своей труппой?

Не обязательно добавлять «мистер». Он Кеннет. Просто Кеннет Эшли. Ах, если бы я унаследовала четыре тысячи фунтов, я бы его купила, он же продается.

Я вздрогнула. Может, я ослышалась? Могла ослышаться, Энн ведь бормочет сквозь зубы.

Она засмеялась, словно удачно пошутила.

Отвечая на ваш вопрос — да, дорогая, он в Брайтоне с труппой. Они собираются играть ту несуразную французскую комедию. И бедный Кеннет совершенно точно не хотел бы, чтобы мисс Бертрам пришла похлопать ему, переодетому в пф-ф… женский костюм!

У нее был план: зазвать всех в субботу вечером в театр Варьете. Энн предвкушала, какое унижение почувствует Лидия, когда увидит любезного ее сердцу Кеннета в женском наряде. Я попыталась отговорить ее от затеи, которая мне представлялась непорядочной и жестокой. Но Энн была столь же упряма, сколь и непостоянна.

На следующий день я встретила мистера Эшли, но вокруг нас было много знакомых: Мисс Дин, миссис Картер с дочками, Лидия, Энн, тетушка Дженет и так далее — все в тот день будто сговорились прогуляться по набережной. Мистер Эшли казался единственным светлым пятном на фоне черных сюртуков и цилиндров джентльменов. Кроме того, в лесу бород, усов и бакенбард он единственный был гладко выбрит. Лидия кокетничала с Фредериком и Мэтью, Энн беседовала с одним из своих поклонников, в то время как мистер Эшли жонглировал тростью, развлекая юных Картеров. Меня осенило, что я могу предупредить его о западне, которую готовит Энн. Но как с ним заговорить?

Это оказалось проще, чем я думала. Когда мама и мисс Дин, закрывавшие меня от мистера Эшли, отошли, он сам заметил меня и чуть не уронил трость. Поймав ее у земли, он поднял бровь, словно обращаясь ко мне. Актерский опыт придавал его мимике исключительную выразительность. Эта его поднятая бровь будто говорила: «Неужто вы, мисс Черити! Как, вы сегодня не мучаете стрекозу? Тогда, верно, вы умираете от скуки!» Не ответив на его взгляд, я демонстративно отошла от всех якобы рассмотреть витрины. По звуку я поняла, что кто-то подошел.

Некрасиво меня избегать, мисс Тиддлер.

Я не избегаю. Напротив, я хотела поговорить с вами наедине.

О небо, так она, оказывается, меня любит! А я-то боялся признаться в своих чувствах…

Не глупите. Послушайте, Энн собирает всех в театр в субботу вечером. Она хочет, чтобы Лидия увидела вас в обличье… в обличье…

…женщины.

Именно так.

Но это же просто замечательная мысль. Это одна из моих лучших ролей! Доброго дня, мисс Тиддлер.

Я почувствовала себя глупо. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Я больше не мешала кузине готовить ее капкан, расхваливать субботнюю комедию в Варьете и зазывать туда всех, кого только можно. Презиравшей актеров Лидии все-таки не терпелось посмотреть на выступление мистера Эшли. Но поскольку она начисто забыла тот день, когда мадемуазель пересказывала краткое содержание «Ложных клятв», то вряд ли могла даже представить, какая на самом деле у него будет роль.

Театр Варьете в Брайтоне оказался не таким жалким, как в Лондоне, но и не таким роскошным, как в Питлохри. Мы заняли две ложи напротив сцены. Энн решила сесть рядом со мной, чтобы без помех делиться со мной эмоциями и щипать меня за руку.

Как только занавес поднялся, я сразу узнала Анжелику. Она так и осталась Несчастной, которую расклеенные у входов магазинов афиши величали «Мисс Розамунда Блэкмор, восходящая звезда Лондона».

В третьей сцене, когда Скарамуш вскричал: «Ах, я вижу моего хозяина!», Энн схватила меня за плечо. Вот и выход мистера Эшли. И вот он входит…

Но… это же не он!

Действительно, мистера Эшли заменил Барон в маске.

На следующее утро, пока все еще спали, Глэдис поскреблась в дверь моей спальни. Подойдя на цыпочках, она передала записку.

От очередного вашего ухажера, мисс. А какой красавчик!

Премного удивленная, я ускользнула в уборную, чтобы открыть конверт и прочитать:

Кеннет Эшли благодарен мисс Тиддлер за ее любезное предупреждение.

Кеннет Эшли от всей души надеется, что и впредь мисс, Тиддлер будет заботиться о нем так же, как о своих крысах и прочих сверчках.

18

С мистером Эшли мы больше не виделись: он уехал со своей труппой. Его записка заняла почетное место в корзинке Питера, рядом с письмами Бланш и Ульриха Шмаля. По возвращении в Лондон в конце сентября я первым делом вспомнила о своих старых друзьях. Бланш писала мне, что они переехали в коттедж, который нарекли «Мечты о розах», и открыли школу для девочек из хороших семей. Мои ответные письма к ним не отличались содержательностью. Все лето я общалась с Энн, поэтому в голове у меня было пусто.