Гектор Мало - Без семьи Страница 45

Брат Боба привел нас на набережную, и через несколько минут мы уже сидели в маленькой каюте его шлюпки.

Когда он ушел и запер за собой дверь, Маттиа обнял меня. Теперь мы уже не дрожали.

Глава XIII

«Лебедь»

После того как ушел брат Боба, шлюпка довольно долго стояла неподвижно. Потом на палубе послышались шаги, начались приготовления к отплытию, и мы наконец тронулись в путь. Я был спасен.

Через некоторое время дверь каюты отворилась и вошел брат Боба.

– Можете выйти на палубу, – сказал он, – теперь уже нечего бояться.

Но мы остались в каюте. Маттиа и на этот раз страдал от морской болезни, а я не хотел оставлять его одного.

– Если ветер не переменится, – сказал уходя брат Боба, – то мы приедем еще засветло.

Ветер не переменился, и вечером мы причалили к берегу Франции. Брат Боба позволил нам переночевать в каюте, а утром мы, горячо поблагодарив его, распростились с ним.

– Если вздумаете снова побывать в Англии, – сказал он, – то я с удовольствием отвезу вас. Я уезжаю отсюда по вторникам каждую неделю.

Все наше имущество состояло теперь из арфы, скрипки и трубы. Мешки с нашими вещами остались в фуре Дрисколей, что было очень неудобно для нас. Как мы обойдемся без белья и, главное, без карты? К счастью, у Маттиа было отложено двенадцать франков, да в тот день, когда мы играли на ярмарке, присоединившись к Бобу и его товарищам, на нашу долю пришлось двадцать восемь франков. Значит, у нас было всего сорок франков – целое богатство.

Маттиа предлагал эти деньги Бобу: ведь для того, чтобы подготовить все и привести в исполнение план моего спасения, нельзя было обойтись без денег. Но Боб решительно отказался от них: за дружескую услугу денег не берут.

Итак, приехав, мы прежде всего купили старый солдатский ранец, немножко белья, кусок мыла, гребенку, ниток, иголок, пуговиц и карту Франции.

– Куда же мы пойдем? – спросил я.

– Мне все равно, – ответил Маттиа. – Я готов идти куда угодно, но только по берегу какой-нибудь реки или канала… Видишь ли, в чем дело, – прибавил он, немного помолчав. – Когда Артур был болен, госпожа Миллиган ездила с ним на «Лебеде». Так было, когда ты встретился с ней.

– Теперь Артур выздоровел.

– Ему уже лучше, но еще недавно он был очень болен и не умер только потому, что мать выходила его. Я думаю, что пока Артур не выздоровеет совсем, госпожа Миллиган будет плавать с ним на «Лебеде». И, идя по берегам рек и каналов, мы можем встретиться с ними.

– Так куда же, по-твоему, нужно идти?

– Да пойдем хоть по берегу Сены, а потом станем ходить вдоль Луары, Гаронны и других рек. Будем расспрашивать по дороге, не видел ли кто «Лебедя». Он не похож на другие суда, и на него нельзя не обратить внимания.

Итак, мы решили отправиться по берегу Сены.

Теперь, подумав о себе, нам следовало подумать и о Капи. У первого же ручейка мы стали смывать с него краску. Но она долго не сходила, и нам пришлось много раз мылить Капи, прежде чем он наконец снова стал белым.

Дойдя до Сены, мы стали расспрашивать моряков, не видели ли они «Лебедя». Но они только пожимали плечами. Давая, по-прежнему, представления в городах и деревнях, мы через пять недель пришли в Шарантон. Тут мы в первый раз услышали о «Лебеде». Моряк, к которому мы обратились, сказал, что он видел какое-то странное судно с верандой. Маттиа запрыгал от радости, а я стал расспрашивать моряка. Да, судя по его описанию, это был «Лебедь». Два месяца тому назад он прошел мимо Шарантона и поплыл дальше, вверх по Сене.

Два месяца! Значит, теперь он далеко впереди нас. Но это ничего не значит. Мы пойдем за ним и когда-нибудь да догоним его. Ведь госпожа Миллиган часто останавливается, и «Лебедь» подолгу стоит на одном месте.

Мы пошли дальше, сначала по берегу Сены, а потом по течению Ивонны, так как узнали, что «Лебедь» свернул туда. Все прибрежные жители видели его; на нем ехала дама, англичанка, со своим больным сыном.

Мы старались идти вперед как можно быстрее и, останавливаясь вечером на отдых, никогда не жаловались на усталость; представлений мы теперь уже не давали и тратили накопленные деньги.

– Разбуди меня завтра пораньше, – говорил каждый день Маттиа, ложась спать.

И утром мы вскакивали чуть свет и спешили отправиться в путь.

Чтобы нам хватило денег на дорогу, мы начали экономить, и Маттиа объявил, что не станет есть мяса, «так как оно вредно». И мы обедали куском хлеба и крутым яйцом, которое разрезали пополам. Иногда вместо яйца у нас был кусочек масла.

Время от времени Маттиа начинал вдруг вспоминать о разных вкусных вещах.

– Как было бы хорошо, если бы у госпожи Миллиган была все та же кухарка, – мечтал он. – Ты рассказывал, что она делала великолепные сладкие пирожки с абрикосовым вареньем.

– Ты никогда не ел их?

– Никогда, даже не видел. Как, ты говорил, называются эти белые штучки, которыми их посыпают?

– Миндаль.

– Ах!

И Маттиа разевал рот, будто собирался проглотить целый пирожок.

Дорогой мы постоянно расспрашивали о «Лебеде». Все прибрежные жители обратили внимание на это странное судно с верандой. И нам говорили не только про «Лебедя», но и про госпожу Миллиган, «добрую английскую даму», и про Артура, «больного мальчика, который почти постоянно лежал на веранде, но изредка и вставал».

Мы проходили недалеко от города, около которого жила Лиза со своей теткой Катериной, и, конечно, решили повидаться с ней. Я горячо любил всю семью Акена, но больше всех выделял я милую, добрую Лизу.

Торопливо подойдя к дому, мы вошли в него. Какая-то женщина, но вовсе не Катерина, что-то делала в кухне.

– Я хотел бы видеть госпожу Катерину Сюрио, – сказал я.

– Она уже не живет здесь.

– Где же она?

– В Египте.

В Египте! Мы с Маттиа с удивлением переглянулись. Ведь Египет где-то очень далеко.

– А Лиза? Вы знаете Лизу?

– Лиза уехала на судне с английской дамой.

Лиза на «Лебеде»! Не сон ли это?

– Когда Сюрио умер… – начала было женщина.

– Разве он умер? – воскликнул я.

– Да, умер. Тогда Катерина совсем растерялась, хоть она и нелегко падает духом. Плохо дело, когда нет денег, а денег у бедной женщины совсем не было. Одна молодая дама – Катерина когда-то была ее кормилицей – предложила ей поступить няней к ее детям и поехать вместе с ними в Египет. Но Катерина долго не решалась: все ее дети уже устроились, но у нее на руках оставалась племянница Лиза. Когда она раздумывала о том, как ей поступить, около берега остановилось судно, в котором плыла английская дама с маленьким больным сыном. Бедный мальчик скучал, и эта дама искала какого-нибудь ребенка, чтобы ему было с кем играть. Она предложила Катерине взять Лизу к себе, обещая заботиться о ней и постараться вылечить ее. Это очень хорошая добрая дама, она жалеет бедных людей. Катерина согласилась отдать ей Лизу, и девочка уехала с английской дамой, а Катерина отправилась в Египет.

Я был так удивлен, что не мог произнести ни слова.

– А куда же поехала английская дама? – спросил Маттиа.

– Не знаю, наверное, на юг Франции или в Швейцарию. Лиза обещала написать мне и дать свой адрес, но я до сих пор не получила от нее письма.

Глава XIV

Нашли!

Мы поблагодарили женщину и вышли из кухни.

– Ну, теперь идем быстрее, – сказал Маттиа. – Нам нужно разыскать не только госпожу Миллиган и Артура, но и Лизу. Как хорошо это все сошлось!

И мы пошли вперед, останавливаясь только изредка и ненадолго, чтобы заработать немного денег. Однажды, когда мы вошли в небольшой городок, посреди которого протекала река, я увидел, что около берега стоит «Лебедь». Но на веранде никого не было видно, и судно казалось покинутым.

Мы бросились к нему. Не случилось ли с госпожой Миллиган и Артуром какого-нибудь несчастья?

Встретив какого-то моряка, мы стали расспрашивать его. Оказалось, что ему поручен надзор за «Лебедем».

– Английская дама, приехавшая на этом судне с больным мальчиком и немой девочкой, отправилась в Швейцарию, – сказал он. – Она вернется осенью и проведет зиму на юге.

Мы облегченно вздохнули. Никакого несчастья, слава Богу, не случилось.

– Где же эта дама теперь? – спросил Маттиа.

– Она хотела снять виллу на берегу Женевского озера, где-то около Веве, и прожить там лето.

Через четыре дня мы уже были в Веве и принялись разыскивать госпожу Миллиган. У нас осталось всего три су, а башмаки наши до того истрепались, что едва держались на ногах.

Мы ходили от одной виллы к другой, останавливались около решеток садов и играли и пели, зарабатывая каждый день немного денег.

Однажды мы подошли к великолепному саду, и я запел мою неаполитанскую песенку. Закончив первый куплет, я хотел начать второй, как вдруг в саду раздался крик. А потом кто-то запел второй куплет песни.

– Это Артур? – воскликнул Маттиа.

– Нет, это не его голос.

А между тем Капи, взвизгивая от радости, прыгал около стены.