Гектор Мало - Без семьи Страница 46

– Это Артур? – воскликнул Маттиа.

– Нет, это не его голос.

А между тем Капи, взвизгивая от радости, прыгал около стены.

– Кто это поет? – спросил я.

– Реми! – позвал меня незнакомый голос.

Мы с Маттиа переглядывались и продолжали стоять в полном недоумении. Тут в саду мелькнул белый платок, кто-то махнул им. Мы бросились в ту сторону и, подбежав к изгороди, увидели – Лизу! Какое счастье! Мы нашли наконец и ее, и госпожу Миллиган, и Артура!

– Но кто же это пел? – спросил я, когда немного опомнился от радости.

– Я, – ответила Лиза.

Лиза говорит! И даже поет!

Я не раз слышал, что она может снова заговорить, но мне как-то не верилось, что это когда-нибудь случится.

Я стал расспрашивать Лизу, и она рассказала мне, что госпожа Миллиган ездила с ней к самым лучшим докторам, и благодаря этому она вылечилась.

– А где же госпожа Миллиган? Где Артур? – спросил я.

– Вот они, – ответила Лиза и показала на аллею сада.

И мы увидели вдали длинное кресло на колесах, которое катил лакей. В кресле полулежал Артур, а за ним шла его мать и… господин Джеймс Миллиган!

Я тотчас же присел за изгородью и торопливо сказал Маттиа, чтобы и он сделал то же, совсем забыв, что дядя Артура не знает его.

Через минуту я опомнился и сообразил, что наше внезапное исчезновение изумит и встревожит Лизу.

Тогда, немного приподнявшись над изгородью, я вполголоса сказал ей:

– Не нужно, чтобы господин Джеймс Миллиган видел меня.

Она с испугом смотрела на меня.

– Никому не говори про нас. Ни слова! – продолжал я. – Завтра в девять часов мы снова придем сюда. Постарайся быть тут одна. А теперь уходи.

Лиза в нерешительности не трогалась с места.

– Пожалуйста, уходи, – повторил я, – а не то ты погубишь меня. До свидания!

Я кивнул ей, и мы с Маттиа убежали в рощицу, располагавшуюся недалеко от сада. Мы совсем обезумели от радости и, усевшись под деревьями, заговорили оба сразу, не слушая и перебивая друг друга.

– А знаешь что? – сказал Маттиа, когда мы немного успокоились. – С какой стати ждать до утра? Ведь за это время дядя Артура может убить его! Я сейчас же пойду к госпоже Миллиган и расскажу ей все, что мы знаем. Брат ее мужа никогда меня не видел, он ни о чем не догадается. А потом уж госпожа Миллиган сама решит, что нам делать.

Маттиа ушел, а я остался ждать его. Я долго лежал на траве, а он все не возвращался. Наконец я увидел его; с ним была и госпожа Миллиган. Я побежал им навстречу и поцеловал руку доброй женщине. А она обняла меня и поцеловала в лоб. Во второй раз она целовала меня, но мне показалось, что теперь ее поцелуй был гораздо нежнее.

– Бедный милый мальчик! – сказала она.

И, откинув мне волосы со лба, она с любовью пристально взглянула на меня.

– Да… да… – шептала она.

Она, должно быть, отвечала на свои мысли. Я не мог да и не старался понять, о чем она думает. Я видел ее нежность, чувствовал ее ласку, и для меня этого было вполне достаточно.

– От твоего друга я узнала многое, – продолжала она, не спуская с меня глаз. – Теперь твоя очередь. Расскажи мне поподробнее о том, как ты жил в семье Дрисколей, и о твоем разговоре с Джеймсом Миллиганом.

Я рассказал все, а госпожа Миллиган несколько раз переспрашивала то об одном, то о другом.

– Все это очень важно и для тебя, и для всех нас, мой мальчик, – сказала она, когда я закончил. – Мы должны действовать очень осторожно и посоветоваться со знающими людьми. А до тех пор считай себя товарищем… братом Артура. Через два часа отправляйся вместе с Маттиа в «Альпийский отель», я пошлю туда сказать, чтобы вам приготовили комнату. Там мы снова увидимся, а теперь я должна уйти.

И, простившись с нами, она ушла.

– Что ты рассказал госпоже Миллиган? – спросил я.

– Да все то же, что и ты, – ответил Маттиа. – Ах, какая она милая и добрая!

– А Артура ты видел?

– Только издали, но по его лицу мне показалось, что он славный мальчик.

В назначенное время мы отправились в «Альпийский отель». Несмотря на наш жалкий вид, лакей в черном фраке почтительно встретил нас и отвел в нанятое для нас помещение. Ах, какой прелестной показалась нам эта комнатка! В ней стояли две прехорошенькие кроватки, а с балкона открывался чудный вид. Когда мы, налюбовавшись им, вернулись в комнату, дожидавшийся нас лакей спросил, что мы желаем заказать к обеду.

– А у вас есть сладкие пирожки? – спросил Маттиа.

– Да, с клубничным, вишневым и абрикосовым вареньем.

– Ну, так и дайте нам этих пирожков.

– А суп, жаркое, соус? – спросил лакей.

– Можете дать, что хотите, – сказал Маттиа, с недоумением смотря на него.

Лакей с поклоном удалился.

– Кажется, мы пообедаем здесь лучше, чем у Дрисколей, – заметил Маттиа.

На другой день к нам приехала госпожа Миллиган. Она привезла с собой белошвейку и портного, которые сняли с нас мерки, чтобы сшить нам белье и платье.

Госпожа Миллиган пробыла у нас с час, много рассказывала про Артура и про Лизу и, уезжая, поцеловала меня и пожала руку Маттиа.

После этого она ежедневно приезжала к нам и была с каждым разом все ласковее и нежнее со мной. На пятый день вместо нее пришла служанка, которую я уже видел на «Лебеде». Она сказала, что госпожа Миллиган просит нас приехать к ней и что коляска ждет у подъезда.

Маттиа важно развалился на подушках, как будто привык ездить в таких экипажах. Капи, тоже нисколько не стесняясь, уселся напротив нас.

Мы доехали быстро – слишком быстро. Я был как во сне, голова моя горела, и мысли, казавшиеся мне безумными, теснились у меня в голове.

Нас провели в гостиную. Там были госпожа Миллиган, Артур, лежавший на диване, и Лиза. Артур протянул ко мне руки, и я, подбежав, поцеловал его, потом подошел к госпоже Миллиган и Лизе.

– Наконец наступило время, – сказала госпожа Миллиган, – когда ты можешь занять принадлежащее тебе место.

Она отворила дверь, и в комнату вошла матушка Барберен. Она несла кружевной чепчик, капор и все вещи, которые были на мне в тот день, когда меня нашли.

Я бросился к ней и обнял ее, а госпожа Миллиган позвонила и сказала вошедшему лакею, чтобы он попросил к ней господина Миллигана. Услышав это, я побледнел.

– Тебе нечего бояться, – сказала госпожа Миллиган. – Подойди сюда и дай мне руку.

В эту минуту дверь отворилась и вошел господин Джеймс Миллиган, улыбаясь и оскаливая свои огромные острые зубы. Он увидел меня, и в то же мгновение его улыбка превратилась в страшную гримасу.

– Я просила вас прийти, – сказала ему госпожа Миллиган слегка дрожащим голосом, – чтобы представить вам моего старшего сына, которого я наконец имела счастье найти. Вот он, – сказала она, сжав мне руку. – Впрочем, вы знаете его, потому что приходили к человеку, похитившему его, и видели его там. Вам хотелось узнать, здоровый ли он мальчик.

– Что все это значит? – растерянно пробормотал господин Миллиган.

– Дрисколь, похитивший моего сына, – продолжала госпожа Миллиган, – сидит в тюрьме за попытку ограбить церковь. Он сознался во всем. Вот письмо, в котором сообщаются все подробности. Он рассказывает в нем, как по вашему приказанию похитил моего ребенка и подкинул на улице Бретель и как срезал метки с белья, чтобы ребенка труднее было разыскать. А вот и все вещи, которые были на моем сыне в тот день, когда его похитили. Добрая женщина, вырастившая его, сохранила их. Хотите взглянуть на письмо, на вещи?

Господин Миллиган некоторое время стоял неподвижно, потом злобно посмотрел на нас и пошел к двери. Тут он обернулся и сказал:

– Посмотрим еще, как взглянет на это дело суд!

– Вы можете, если хотите, начать дело, – сказала госпожа Миллиган, вернее, моя мать. – Я, со своей стороны, не стану привлекать к суду брата моего мужа.

Дверь затворилась за моим дядей, и я, бросившись к маме, обнял ее и стал целовать. Она тоже нежно целовала меня.

Когда мы немного успокоились, к нам подошел Маттиа.

– Хорошо я сумел сохранить от тебя эту тайну? – спросил он.

– Ты, значит, знал? – воскликнул я.

Мне ответила за него мама:

– Когда Маттиа рассказал мне все, я пришла к заключению, что ты мой сын, но просила его ничего не говорить тебе. Нужно было еще доказать, что мое предположение верно, и я боялась подать тебе, может быть, ложную надежду. Как ужасно было бы для нас обоих, если бы я сказала тебе, что ты мой сын, а потом оказалось бы, что мы ошиблись. Теперь доказательства у нас есть, и мы не расстанемся никогда. Ты будешь жить с твоей матерью, твоим братом и твоими друзьями, – она показала на Маттиа и на Лизу, – которые любили тебя, когда ты был беден.

Глава XV

В семье

Прошли годы – много лет – но они были так счастливы, что промелькнули быстро. Мы с Маттиа росли и учились вместе. Маттиа, кроме того, брал уроки музыки и стал замечательным музыкантом.

Я живу в Англии, в Миллиган-парке, моем наследственном владении. Теперь у меня, когда-то бедного, бесприютного, одинокого мальчика, есть любимые и любящие родные – мать и брат, есть предки, оставившие мне честное имя и большое состояние.