М. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга первая Страница 5

- Как сказать, сэр. Как сказать.

- Но, — не понял Джейк, — что же плохого в науке? Юный Маллоу усмехнулся.

- В основном, отсутствие денег. Не мог же я вот так сразу взять и сказать: мой отец — изобретатель-неудачник, прожил на судебных разбирательствах все свое наследство, доставшее от деда, а тому — от прадеда, а тому, кажется, от его прадеда.

Джейк только вздохнул.

- Грустная история, сэр.

- Ну, вот такая вот история, — Дюк натянул на плечи помочи. — Сначала все было хорошо, отец даже получил премию от какого-то научного общества. За этот, как его, крош-кособиратель.

- За что-о? — поразился сын похоронного церемонимейстера. Дюк заправил рубашку в брюки и застегнул пуговицы.

- За крошкособиратель, говорю. С педальным генератором. Джейк то застегивал верхние пуговицы рубашки, то расстегивал снова. Наконец, решил оставить ворот распахнутым.

- Ничего себе, — как мог, деликатно, сказал он.

- Потом, — продолжал Дюк, — какой-то хмырь подал на него иск: дескать, изобретение вовсе не отца, а его собственное. Пять лет, штук двадцать заседаний. Суд отец проиграл, знакомые показывали пальцем, — вот и пришлось искать, куда бы переехать. Дела пошли не очень-то, и какой-то знакомый предложил отцу читать лекции по физике в здешнем университете. Да на них разве проживешь. Если бы не вакуумный ветрогон — ну, знаешь, пыль собирает — просто не знаю, что бы было. У отца он еще и окна моет, и карточки фотографические сушит, и шарики надувает.

- Вакуумный ветрогон? Уж не такая ли это штука, которую по субботам возит от дома к дому старый Айзек Робинзон? «Почистить ковер, избавить от пыли»?

- Ну да, как раз такой.

- Ничего себе, — опять сказал Джейк.

Прилетела пушинка, застряла в ветке клена, бросавшего рваные тени на берег. Дюк осторожно отцепил ее, дунул и пустил по ветру. Молодые люди поднимались по ступенькам набережной.

- Последние два года только и делали, что переезжали. — продолжал Дюк. Сначала Ажен. Потом Марсель. Потом Квебек. Я даже в школу толком не ходил. Меня учила… в общем, учился я большей частью дома.

- А я обошелся здешней бесплатной, — завистливо пробормотал Джейк. — Но ты уверен, что не передумаешь?

- Я еще ни в чем не был так уверен.

Черный сюртук так и остался валяться в траве. Его владелец предпочел остаться в жилете, чем дальше носить это чудовище.

Дюк обернулся.

- Подумают, что ты утоп.

- Отлично, — кивнул Джейк, — значит, не будут искать.

- Ладно, пошли.

Приятели отправились пешком по Главной улице, прошли Милл-стрит, Баррет-стрит и оказались на Колчестер-аве-ню. Прошли еще вперед по мощеной дороге и Дюк легко перепрыгнул две каменные ступеньки перед дорожкой к дому.

Это был не слишком большой деревянный дом, крашеный в цвет охры, довольно старый, с флигелем и галерейкой. Парадную дверь украшал резной портик. Белые колонны выглядели слегка облезлыми. Как и окна, тоже крашеные в белый цвет. Каменные ступеньки крыльца уже начинали разваливаться. Разросшиеся кусты папоротника и предоставленный собственному существованию газон несколько скрадывали запущенность здания. Или, наоборот, подчеркивали — как посмотреть.

Около дома шуршал листвой раскидистый клен. Тяжелая дверь гулко стукнула, пропуская двоих джентльменов внутрь.

Холл в доме Маллоу:

Они оказались в полутемном холле, освещенном только солнечным квадратом, падавшим из окна. В луче света плясали пылинки. У распахнутой двери гостиной стоял на коврике старый стул и висел на стене массивный барометр в полированном корпусе.

Слева от лестницы находится старый буфет со множеством полок, забитых всякой рухлядью. Джейк едва не споткнулся, рассматривая какие-то медные и латунные лампы с колбами и без, блестящие и тусклые чайники, масленки, и Бог знает, что еще. На связке латунных трубок висело колесо, похожее на велосипедное, только поменьше. Одна полка была забита рулонами проволочной сетки, другая — целой кучей непонятных устройств, а выше, под самым потолком, болтались связки жестянок.

На самом буфете стояли серебряные сахарница, солонка и соусник, а к полкам был прислонен поднос. Похоже, прислуга сервировала здесь обед перед тем, как подать на стол. Пол под гнутыми ножками буфета был чисто вымыт.

По правую сторону лестницы отсвечивал тусклыми полукруглыми зеркалами еще один буфет: низкий, тяжелый, с выпуклой резьбой. На нем тосковал в одиночестве утюг.

Дюк взбежал по лестнице, сунул нос в гостиную, обнаружил, что там пусто, и джентльмены простучали каблуками вверх: сперва на второй этаж, затем по другой, маленькой, в пять ступенек — на чердак. Тяжелая дверь была заперта на замок.

— Ясно, — коротко сказал Дюк и стал спускаться. Джейк последовал за ним.

Гостиная в доме Маллоу:

Гостиная была довольно маленькой, светлой, хоть и производила впечатление некоторой запущенности. Стены украшали акварели с лесом всех времен года, озерами и водопадами. У окна — маленький столик с лампой и шкатулкой с рукодельем поверх стопки книг. Прямо перед самым камином расположился солидных размеров диван с ножками в форме шаров. По бокам от него — два кресла: деревянное, качалка, и большое, мягкое, с высокой спинкой. «Спиной» к дивану стояло открытое пианино с торшером на крышке. Тут же были в беспорядке разбросаны ноты и обложки пьес.

Молодые люди прошли гостиную насквозь и остановились перед одной из двух расположенных напротив дверей.

Дюк раздвинул тяжелые портьеры и мальчики оказались в маленьком холле под лестницей. Турецкий ковер в молодые годы являл собой предмет роскоши. Как и бархатный диван с прямой деревянной спинкой — несомненно, удобный, пусть и вытертый до неприличия. На маленьком полукруглом столике напротив — ваза с чуточку подвядшими ирисами. Рядом была дверь. Дюк нажал медную ручку.

Сидящий за письменным столом человек предостерегающе поднял палец, покачал им из стороны в сторону и продолжал сосредоточенно писать. Дюк кивнул и потянул смутившегося приятеля за собой. Джентльмены на цыпочках проследовали к дивану, стоящему сбоку у стены без окон, и, премерзко заскрипев пружинами, сели.

Человек за столом нахмурился. Между черными, как у сына, бровями, залегла тоскливая складка. Сконфуженный Джейк постарался не дышать и оглядел тесный кабинет. Всю заднюю стену от пола до потолка занимали книжные полки. Впрочем, на самых верхних было пусто. На стенах были развешаны чертежи, схемы, таблицы, понятные, видимо, только хозяину кабинета.

Минуту спустя мистер Маллоу поднял голову, выслушал, набивая трубку, сына (который не был особенно многословен), прикурил и встал.

Мистер Маллоу:

Это был невысокий худощавый человек лет тридцати пяти-сорока с редеющей кудрявой шевелюрой, не черной, как у Дюка, а темно-русой, и аккуратно подстриженной бородой. Он присел на край стола, попыхтел трубкой, с интересом взглянул на Джейка.

— Значит, хочешь смыться?

Новоиспеченный искатель приключений набрал полную грудь воздуха. Он хотел сказать, что до встречи с Дюком у него не было ни одного друга; что мистер Саммерс-младший готов ночевать не то, что в чужом сарае, но даже в придорожной канаве; что у него есть мечта, а мечты должны сбываться. Иначе какой, ко всем чертям, в них смысл?

Но вместо этого сказал просто:

- Да.

- Отец — священник? — поинтересовался Маллоу-старший.

- Похоронный церемонимейстер. Пресвитер общины баптистов, — ответил Джейк.

И покраснел. Мистер Маллоу расхохотался.

- Да, парень! Порадовал папашу, нечего сказать!

Джейк открыл было рот, но мистер Маллоу внимательно оглядел его с головы до ног и задумчиво произнес:

- …но, в общем, понятно. На твоем месте я сделал бы то же самое.

В кабинет вошла миссис Маллоу. Джейк взглянул на ее и удивился.

Миссис Маллоу:

Мачехе Дюка было около тридцати пяти лет — возраст, на взгляд пятнадцатилетнего искателя приключений, чуть ли не преклонный. Но карие глаза цвета спелой черешни блестели, каштановые (чтобы не сказать, рыжие) волосы были уложены в высокую прическу, нос задорно вздернут, а немножко широковатый рот — ярок. Тонкий стан затянут в зеленое платье с узкими рукавами. Двигалась миссис Маллоу быстро, несколько резковато. Одним словом, женщиной она была красивой.

Эта дама нахмурила тонкие брови и произнесла:

- Томас, ну сколько можно? Обед давно на столе. Она сурово сложила руки на груди.