Анна Кальма - Черная Салли Страница 6

Джим готовился свернуть на хлопковую межу, когда прямо перед ним появились оба ирландца.

– Ну-ка, парень, дай лапки, я тебе надену украшеньице, – сказал, заступая ему дорогу, Кеннон. – Да ты не ерепенься. Спокойней, спокойней, паренек…

Бабушка Салли заговорила басом, изображая грубый голос надсмотрщика. Ребята слушали затаив дыхание.

СТОН В ТЕМНОТЕ

Вдруг в вечерней тишине раздался не то стон, не то плач.

– Вы слышали? Что это такое? – насторожилась бабушка. – Как будто кто-то стонет…

Она поднялась со стула и заковыляла на угол, к бензиновой колонке, откуда доносились стоны.

Было совсем темно и прохладно. По дороге, отбрасывая беглый свет, проносились автомобили с зажженными фарами.

– Кто здесь? Отзовись! – негромко сказала бабушка.

Ребята шли за ней по пятам. Стоны раздавались все явственней. Густая тень лежала у домов. Нил зажег спичку, но она обожгла ему пальцы и погасла. Беппо вытащил из кармана электрический фонарик, и при его слабом свете все увидели согнутую человеческую фигуру, прислонившуюся к колонке. Человек жалобно стонал. Бабушка заковыляла к нему.

– Что с вами, сэр? Вы больны? Боже праведный, да это Чарли! – вдруг закричала она. – Чарли, мальчик мой, как ты сюда попал?

– Кровь! – отскочила Мэри Роч. – Ай, смотрите, он весь в крови!…

Беппо перемахнул через забор, отделяющий бензиновую колонку от соседнего дома.

– Сейчас позову миссис Аткинс! – крикнул он из-за решетки.

Бабушка, Нил и Стан подхватили Чарли под руки и осторожно повели его к дому. Ноги у Чарли заплетались, по лицу ползла струйка крови и пачкала его праздничную рубашку.

Позади испуганной кучкой следовали остальные ребята. Никто не решался говорить. Навстречу уже бежала миссис Аткинс.

– Чарли, дорогой, что с тобой? – Она схватила мальчика на руки. – Кто тебя обидел?

– Полицейские… – пробормотал Чарли. – Полицейские нас… – У него захватило дыхание.

Учительница внесла его в дом и положила на постель. Бабушка быстро извлекла из своих карманов бинт, марлю, вату – все, что нужно для перевязки. Нил побежал греть воду. Миссис Аткинс снимала с Чарли чулки и башмаки. В это время раздался стук в дверь, и на пороге появилась взволнованная белокурая женщина. Она была закутана в черную шаль, на подбородке у нее виднелось большое родимое пятно. При виде Чарли женщина всплеснула руками:

– И его уложили?! Негодяи! Сражаются с ребятами! Боже мой, когда же кончатся эти ужасы?… Тони вернулся с выбитыми зубами.

– Он не сказал вам, миссис Фейн, где их так изуродовали? – спросила учительница, продолжая быстро раздевать сына.

– Нет, он только бормочет: «Полиция, полиция…», и весь трясется. Я его поскорей уложила в постель. Да что уж тут расспрашивать! Разве и без того мы не знаем, кто их избил… А прошлогодние забастовки, когда арестовывали ни в чем не повинных ребятишек!…

Миссис Фейн махнула рукой и подошла к постели.

– Дайте я вам помогу, миссис Аткинс. Перевязки – моя специальность. Когда Фейна забрали на войну, я пошла работать в Красный Крест. Через мои руки прошло по меньшей мере тысячи две раненых.

Она быстро осмотрела Чарли.

– На щеке просто большая царапина. Это пустяк, залепим пластырем. Дайте марлю. Вот так. Теперь бинт. Вот ранка на лбу меня беспокоит. Надеюсь, что жара не будет.

Миссис Фейн быстро и ловко перевязала лоб Чарли. Мальчик весь ушел в подушки. Он не шевелился и не открывал глаз.

– Ничего, отойдет, – успокоительно сказала миссис Фейн. – Ну, а теперь я бегу к своему мальчишке. Нет, не благодарите меня, миссис Аткинс, вы же знаете, как я люблю вашего Чарли…

Она пожала руку учительнице, поцеловалась с бабушкой и ушла.

Школьники молча толпились у дверей, не зная, что делать.

– Отправляйтесь по домам, дети, – устало сказала учительница. – Уже поздно, и Чарли нужен покой.

УТРОМ В ШКОЛЕ

Утром учительница, как обычно, пришла в школу. Голос ее звучал ровно, и воротничок был свежевыглажен, но лицо осунулось, и ребята не слыхали от нее обычных шутливых замечаний. Да и сами ребята в этот день сидели очень тихо и почти не шалили. Все еще находились под впечатлением вчерашних событий. Тони не пришел в школу, а Нил явился только ко второму уроку: ему пришлось помогать дома бабушке. Весь этот урок ребята просидели как на иголках; они ерзали на своих скамьях и пальцами, губами, глазами сигнализировали Нилу: «Как у вас там дела?»

Нил делал вид, что не понимает этих знаков. Он сидел напыжившись, чувствуя, что на него направлены взгляды всего класса. Часть славы двух больных мальчиков как будто распространялась и на него. Нил хмурил брови, морщил лоб, вообще напускал на себя значительный и таинственный вид. Когда раздался звонок, ему даже жалко стало. Со всех сторон спешили к нему, прыгали через парты ребята:

– Алло, Нил, какие новости?

– Видел ты Тони?

– Что они рассказывают?

– Как Чарли? Здоров?

Нил очень важничал: он был центром внимания.

– Приходите к нам – сами все узнаете, – отвечал он каждому. – А Тони с утра сидит у нас. Он теперь шепелявит: ему полицейские вышибли зубы.

– Какой ужас! – воскликнула Мэри. – Если б мне вышибли зубы, я бы, наверное, умерла!

– Чем же он будет теперь грызть орехи? – озабоченно спросила Нэнси. – Какие зубы ему вышибли: передние или боковые?

Стан, Беппо, Сэм и другие мальчики презрительно слушали болтовню девочек. Известно, девчонки всегда спрашивают ерунду.

– Вздули они хоть одного полицейского? – спросил Стан. – Не говорили они тебе?

Но Нил этого не знал. Стан завидовал раненым мальчикам. Они дрались с полицией, теперь о них все говорят, они стали героями. Эх, а тут сиди над учебником географии!

Стан потихоньку пощупал мускулы на собственной руке. Кость, одна тоненькая кость – и никакого намека на бицепс. Он вспомнил дюжего полисмена на Бродвее и огорчился.

«Конечно, я мог бы дать ему подножку, – подумал он. – Вообще в драке это нечестно, но с полицейскими нечего стесняться. А потом, когда он упадет, с ним уж нетрудно будет справиться».

И Стан совсем утешился.

После уроков весь класс решил пойти навестить больных. Но пришла учительница и сказала, что весь класс – это слишком много: мальчики еще нездоровы. Поэтому пусть идут трое-четверо, по выбору класса, а остальные могут прийти позже к дому и узнать все новости.

В классе поднялся шум. Каждый хотел, чтобы его выбрали; каждый уверял, что он больше других дружит с Тони или Чарли. Все говорили сразу, и никто не слушал другого. Миссис Аткинс водворила тишину.

– Мне кажется, – сказала она, – нужно послать тех, кто вчера нашел Чарли и помог ему добраться до дому: Стана, Беппо, Нэнси, Мэри…

Мэри густо покраснела.

– Я… я не помогала вчера, – растерянно сказала она, – я убежала, испугалась…

Учительница мельком поглядела на нее.

– Значит, пойдут трое, – продолжала она: – Нэнси, Беппо и Стан. Согласны?

– Согласны, – отвечали ребята.

Школьники окружили трех посланцев и обсуждали, что подарить больным мальчикам. Каждый хотел послать им что-нибудь. На Мэри Роч, по примеру учительницы, никто не обращал ни малейшего внимания.

Условились к вечеру собраться у дома миссис Аткинс, чтобы узнать, как чувствуют себя больные.

Мэри незаметно проскользнула между партами и подошла к учительнице.

– Простите, мэм, – сказала она робко, – можно мне… Я…я хотела что-то спросить… попросить… – Она смущенно теребила передник. – Можно мне все-таки пойти к Чарли? Мне так хочется…

Миссис Аткинс поглядела девочке в лицо. Один глаз у Мэри подозрительно моргал.

– Иди. Чарли будет очень рад тебя видеть, – ласково сказала учительница.

ПОДАРКИ

– Ловите ее!

– Вон она, под стулом!

– Тише, не спугните! Заходи сзади!

– Дайте кто-нибудь шапку!

– Эх, черт, удрала!

Среди опрокинутых стульев, сдвинутых столов, сброшенных на пол подушек метались ребята и бабушка Салли, вооруженная большой пустой кастрюлей. Тони, сидя в кресле, азартно топал ногами. Чарли совсем свесился с постели.

А виновница всего этого беспорядка, маленькая белая мышь, спокойно поглядывала на всех красными глазками и как будто говорила: «Ну-ка, попробуйте еще, а я погляжу, кто из вас самый ловкий».

Самой ловкой оказалась бабушка. Она подкралась в тот самый момент, когда белая мышь собиралась перекочевать по занавеске с пола на подоконник. Бабушка набросила на нее кастрюлю и при этом прищемила розовый мышиный хвостик.

Мышь сердито пискнула. Ей высвободили хвост и пересадили ее в металлическую плетеную клеточку. Здесь пленница преспокойно принялась чистить себе мордочку цепкими розовыми лапками, посматривая с самым невинным видом на ребят.

– Глядите: моется! – в восхищении закричал Чарли. – Вот чистюля! А говорят, что мыши заводятся от грязи…