Мишель Пейвер - Изгнанник Страница 7

Они продолжали свой бег. Земля постепенно становилась все более каменистой. Когда они поднимались на холм, где бдительные сосны что-то непрерывно шептали им, словно пытаясь ободрить, Большой Бесхвостый поскользнулся, из-под ног у него посыпались камешки, и один камешек угодил Волку прямо в нос. Волк одним прыжком обогнал Бесхвостого, но… понял, что слишком много себе позволяет: ему нельзя было вырываться так далеко вперед, потому что именно Большой Брат был в их стае вожаком, и Волк снова немного отстал.

А Бесхвостый стащил с задних лап куски верхней шкуры, — которая вообще-то принадлежала бобру, — и теперь перед носом у Волка мелькали его голые ступни. Волк много раз видел подобные фокусы, но все же каждый раз испытывал смущение. До чего же все-таки странные были у Большого Бесхвостого лапы! На задних пальцы ужасно короткие, похожие на обрубки и совершенно бесполезные, зато на передних — наоборот, очень длинные, и ими очень удобно за все хвататься. Волк, например, с восхищением наблюдал, как ловко Большой Брат цепляется своими длинными пальцами за ветки можжевельника, поднимаясь вверх по крутому склону.

Но вдруг Большой Бесхвостый исчез.

У Волка даже шерсть встала дыбом от волнения.

И тут он заметил, что его Брат нашел Логово. Оно было скрыто зарослями можжевельника и пахло сосновой куницей и ястребом. Волк неодобрительно рыкнул: «Не здесь». Там, где властвует Большой Холод, те противные бесхвостые как раз в такую ловушку и заманили Волка.

Бесхвостый стоял на четвереньках и дышал с трудом. «Ишь, как запыхался, бедный! — подумал Волк. — Если б у него был хвост, он сейчас наверняка бессильно висел бы, как лоскут мертвой шкуры. Как жаль, что бесхвостым нужно так часто отдыхать!»

Затем Волк вспомнил, что и ему, когда он был волчонком, тоже приходилось все время передыхать, а когда он особенно сильно уставал, Большой Брат нес его, прижимая к себе передними лапами.

Волк смутился и, как бы прося прошения за свои мысли, потерся о ногу Большого Брата и лизнул его в ухо. Он чувствовал, что Бесхвостого бьет дрожь. Чувствовал, как терзают его душу боль, гнев и страх, смешанные с чувством одиночества.

Почему все это происходит? Волк ничего не понимал. За много прыжков отсюда злились собаки — не могли отыскать их след. «Где он? Где?» — отчаянно лаяли они. Ветер доносил до Волка запах их злобы, а еще он чуял запах того молодого бесхвостого, пахнувшего кабаном. Но почему эти бесхвостые и их собаки охотятся на Большого Брата? У его сородичей молодой волк тоже порой покидает прежнюю стаю, чтобы создать свою собственную, но такие случаи совсем не похожи на то, что происходит сейчас. Сейчас творится нечто неправильное, непонятное…

Вожак тех бесхвостых, что пахнут вороном, говорил очень резко. А потом взмахнул своим Длинным Когтем и сорвал кусок волчьего меха с верхней шкуры Большого Брата, хотя Волк знал, как его Брат дорожит этим клочком меха; он всегда был при нем с тех пор, как Волк впервые с ним познакомился. Волк считал, что вожак стаи людей-воронов совершил нечто ужасное. Однако же он явственно чувствовал, что вожак был вынужден так поступить и в глубине души его терзает горькая, мучительная печаль.

А Большая Сестра удивила Волка еще сильнее. Она не только не попыталась помешать вожаку своей стаи, но и не пошла вместе с Бесхвостым Братом!

Что бы все это значило?

Внизу, в долине, собаки по-прежнему тщетно метались и лаяли, но Большой Брат, разумеется, их не слышал. Зато у Волка от беспокойства шерсть встала дыбом.

«В чем дело?» — одним взглядом спросил у него Большой Бесхвостый.

Волк посмотрел в любимое, лишенное шерсти лицо. Большой Бесхвостый совсем обессилел и явно не смог бы сделать больше ни одного прыжка. Значит, ему, Волку, придется позаботиться о том, чтобы собаки Большого Брата не нашли.

Ласково ворча и чуть поскуливая, он подтолкнул Большого Брата носом в подбородок, как бы говоря ему: «Прости, но я должен уйти. Не ходи за мной», и, выбежав из Логова, рысью устремился вниз по склону холма.

Волк стрелой пролетел над прибрежными валунами и с плеском пересек Быструю Воду, разгребая ее мощными лапами. Вскарабкавшись на противоположный крутой берег, он хорошенько, почти досуха отряхнулся и снова побежал. Было очень приятно бежать вот так, свободно, не дожидаясь Большого Бесхвостого. Никакого страха перед собаками Волк не испытывал. По сравнению с взрослым волком любая собака все равно что волчонок.

На бегу Волк замечал некие перемены в Лесу, и эти перемены вызывали в его душе смутное беспокойство. Гадюка скользнула по поверхности Быстрой Воды, высоко держа треугольную голову. В папоротниках застряло перо крупного филина. Раскидистый дуб нашептывал какие-то секреты своей огромной и древней стае. И отчего-то Волк сразу вспомнил о тех противных бесхвостых, которые держали его связанным в тесном, крошечном, каменном Логове среди Большого Холода.

«Где? Где?» — лаяли собаки.

Пришлось забыть о противных бесхвостых. Волк, перейдя на шаг, спустился в долину.

Здесь он сразу почуял смешение самых различных запахов. Сквозь деревья он увидел того молодого самца из стаи людей-кабанов; этот бесхвостый сжимал в передней лапе Длинный Коготь, и от него прямо-таки разило жаждой крови. В другой лапе у него был кусочек серебристой шкуры, от которого исходил слабый запах рыбной собаки, живущей в Большом Холоде, и Бесхвостого Брата; Волк сразу догадался, что это клочок верхней шкуры Большого Бесхвостого.

Одна из собак понюхала этот серебристый клочок, запоминая нужный запах.

Теперь Волк все понял. Вот что помогает собакам искать Большого Бесхвостого! Значит, нужно просто отнять у них этот кусок шкуры! Тогда они станут охотиться на него, а уж он-то сумеет увести их подальше от Большого Брата.

У Волка даже когти затвердели от возбуждения. Он чувствовал силу в своих плечах и лапах, и его охватила какая-то свирепая радость, ибо он отлично знал, что способен бежать куда быстрее самой быстрой из собак.

Осторожно, крадучись, он стал продвигаться вперед.

Глава пятая

Запах земли и гниения был настолько силен, что Торак больше ничего не чувствовал. Тесная пещерка напоминала Жилища Мертвых на кладбище племени Ворона.

«Не надо об этом думать! Думай о том, чтобы остаться в живых».

Шум, поднятый собаками, совсем стих. Интересно, что там сотворил Волк? Впрочем, что бы он ни сделал, это, похоже, помогло. Хотя Тораку больше всего хотелось, чтобы Волк поскорее к нему вернулся, и он старательно убеждал себя, что четвероногий брат непременно его отыщет, как только позволят обстоятельства.

Едва шевеля окоченевшими ногами, Торак выбрался из своего убежища и стал подниматься вверх по склону. После дождя камни были мокрыми и скользкими. Торак, чтобы не упасть, решил не надевать башмаков и шел босиком, пока ступни совсем не онемели от холода.

Его первоначальный план состоял в том, чтобы проложить фальшивый след от стоянки племени Ворона на север, а затем вернуться по тому же следу и двинуться в противоположном направлении — в сторону южных долин, где они когда-то жили вместе с отцом. Но Аки заставил его описать здоровенную петлю на берегу Зеленой Реки, и сейчас он находился на одной из гор Сломанного Хребта, неподалеку от того места, где когда-то нашел рога благородного оленя, с которых все и началось.

Торак очень устал, все мышцы у него болели, на лбу саднила новая татуировка. Отыскав иву, он быстро пробормотал молитву духу дерева, прося прощения за нанесенный ущерб, и, содрав кусочек коры, тщательно его разжевал и намазал жгучей кашицей рану на лбу; потом отрезал от куртки полоску кожи и перевязал ею лоб. Так и целебная кашица сохранится на ране, и метки изгнанника видно не будет.

Он вдруг вспомнил, что пользовался тем же целебным средством в ту ночь, когда погиб отец. И на мгновение ему показалось, что все, случившееся с ним потом — встреча с Волком, знакомство с Ренн и Фин-Кединном, — ему просто приснилось. Он снова был совершенно один, снова вынужден был спасаться бегством…

Прогалину впереди сменил густой смешанный лес из дубов, берез и сосен. Вдали блеснула озерная вода. Это было озеро Топора, и Торак знал, что по нему всегда плавает немало лодок, особенно сейчас, в период нереста лосося. Нет, от этого озера лучше держаться подальше.

Стараясь постоянно прятаться в тени или под прикрытием густой травы, Торак стал спускаться с холма сквозь заросли кипрея и крупных папоротников по пояс высотой. Голова у него немного кружилась от голода, но еды не было ни крошки. У него даже топора теперь не было, а стрел имелось всего три. Торак понимал, что нужно как-то исхитриться и добыть себе пропитание, прежде чем он совсем ослабеет и не сможет бежать, а потом поскорее отыскать какую-нибудь потайную долину, где он смог бы прожить и один. Там он постарается избавиться от проклятой метки Пожирателей Душ, и тогда лесные племена примут его обратно.