Алексей Караулов - Список Запрещенных Детей Страница 15

Собачий лай раздался над самым ухом. Затем пес зарычал и, топоча, как лошадь, бросился прямо к ящику. Раздался мокрый, чавкающий звук удара, переходящий в скулеж. В комнату кто-то вбежал.

– Гаденыш, на! Ты смотри, а? Гад какой! Он его в нос пнул. Да он же, на, теперь неделю нюхать не сможет! А ну иди сюда!

– Стоять, – второй голос, запыхавшийся, подоспел вовремя, чтобы спасти Олега от рукоприкладства. – Приказано было: доставить в целости. Где твой друг, мальчик?

Коля напрягся. Сердце стучало так, что казалось, оно давно пробило ребра и теперь ударяется о деревянную крышку ящика.

– Он прыгнул.

– Куда прыгнул?

– Вниз. А куда тут еще?

– Врет пацан, – произнес первый голос. – Это ж каким надо идиотом быть, чтобы в Нижний Мир прыгать!

– Может, и не врет, – с сомнением протянул второй. – Ты забыл? У него метки не было. Чего ему бояться? Как так получилось, что метки нет, до сих пор не понимаю…

– Ну и что, что не было! Тут высота-то какая! Да он бы разбился напрочь! Эй, ну-ка руки перед собой, чтоб я видел! Ты что там шепчешь?!

В комнате завозились. Прыжок (крышка ящика содрогнулась, уронив еще несколько песчинок). Легкие шаги Олега. Топотня милиционеров. Тяжелое, через рот, дыхание одного из них.

– Не дури, парень! Жить надоело? – второй голос был почти ласковым. – У нас на твой счет особое распоряжение, не бойся. С тобой сам министр хочет поговорить.

– Да это не с этим! Это с другим, с рыжим!

Коля насторожился: министр не злится на него, не раздумал с ним говорить? Может, стоило сделать наоборот – спрятать Олега и сдаться самому? Или сейчас вылезти…

– Ты, кретин! Ты чего встреваешь, а? – ласковый голос вдруг превратился в шипение. – За псиной своей смотри!.. Мальчик, не слушай его, он глупый, он распоряжение не читал… Ты министру очень нужен, он хочет узнать, где твой друг. Скажи, где рыжий мальчик, и тебя никто не тронет. Пойдешь к своему папе, он заждался уже…

– Коля… – сказал Олег и осекся, поперхнулся словами. Неужели сдаст? Неужели скажет: «Коля, выходи, вылезай из ящика»?

– Вот так. Коля. Молодец. Ну, где Коля?

– Коля! – заорал вдруг Олег что есть сил. – Коля! Я за тобой! Там стой, не уходи никуда!..

Громыхнул выстрел. Настоящий, из пистолета. Не тот легкий, воздушный, из усыпляющего…

А вслед за выстрелом – испуганный, недоуменный мальчишеский крик. Удаляющийся, тающий. Как будто Олег… прыгнул?

Внизу истошно заверещали тормоза и машины с чавканьем стали врезаться друг в друга. Но и этот шум медленно затихал по мере того, как Щит затягивался и снова становился звуконепроницаемым. Коля закрыл глаза и стал считать про себя. Сначала до ста. Потом еще до ста. Слезы душили его. Голоса милиционеров звучали, как через вату.

– Совсем офонарел?

– Так ведь он ушел бы!

– Стрелять-то зачем? Он же ребенок еще!

– Так ведь инструкция!

– Инструкция!.. Заваривай давай! Сопляк, щенок!.. Хуже этих!..

Тридцать семь. Тридцать восемь. Сорок. Хотя нет, тридцать девять сначала… Он плакал. Ему было уже все равно, найдут его или нет.

---

С тех пор, как двое с собакой ушли, прошло часов пять, а Коля все сидел на песке, поджав колени к груди.

Когда он вылез из ящика, зареванный и бесстрашный, ему казалось, что он сейчас сделает что-то очень злое и очень правильное. Например, догонит этих сволочей и, как учили на тренировках, выбьет одному из них коленную чашечку или сломает руку в локте. Он ведь знает, как это делается. Теоретически знает. Вот сейчас. Только соберется с силами…

Ноги подогнулись сами собой. Он сел на песок, не замечая перемены, произошедшей в комнате. И лишь спустя сколько-то длинных минут вдруг заметил черный круг на полу.

Сначала он подумал, что это разлитая краска, но присмотревшись, понял, что перед ним обычная тень. Очень плотная – такие бывают в солнечный день от тяжелых, совсем непрозрачных штук: каменных урн, колонн, толстых людей. Коля посмотрел наверх, но не нашел не только источника тени, но и какой-нибудь лампы. Казалось, тень существует сама собой. Он потрогал ее рукой и удивился, как быстро остыл попавший в нее песок.

Он никогда не видел заваренных люков, но сразу понял, что один из них сейчас перед ним. Что милиционеры просто тихо заварили его, пока Коля прятался в ящике. Он попытался понажимать на точки в песке, но быстро понял, что это бесполезно. Щит не отзывался на прикосновения и не поддавался. Щита вообще больше не было – только холодный песок.

Последняя надежда на возвращение умерла вместе с Олегом. Коля подтянул колени к груди и приготовился сидеть так вечно или, по крайней мере, пока за ним не придут…

---

Когда сзади раздались шаги, он не удивился и даже не обернулся. Он был уверен, что это возвращается один из преследователей. Наверное, тот, что стрелял. Собачник. Говорят же, что преступников тянет на место преступления. Наверное, у него закончился рабочий день, и он пришел. И сейчас увидит его. Хоть бы выстрелил сразу…

Раздался щелчок. Луч фонаря бросился на Колю со спины. Мальчик увидел свою тень – вытянутую, длинную и все равно жалкую. Тень легла поверх заваренного люка. Смотреть на нее было тоже почему-то невыносимо. Коля обернулся и сквозь щель между пальцами стал смотреть на круг яркого света.

– Привет, – раздался девичий голос. Девочка, здесь? Что-то новенькое.

– Привет…

– Ты Олег, да?

– Нет, я Коля.

Фонарь опустился на пол. В конус света, разрезая его, скользнули загорелые ноги в ссадинах. Девочка села рядом на корточки. Довольно рискованная поза, равнодушно отметил Коля, – учитывая, какая короткая на ней юбка. Он поднял взгляд и, скользнув по черно-смоляным волосам и челке (кажется, эта прическа называется каре), посмотрел в глаза собеседницы. Они были изучающе прищурены и походили на два солнца в затмение: от темных зрачков расходились во все стороны желтые лучики. Красивые глаза. И губы тоже. Пухлые, как будто искусанные.

– Я Джексон, – сказала девочка, так же изучая его взглядом. – Значит, Олег – это тот, которого подстрелили?

Слово было каким-то невежливым. «Подстрелили». Коля поморщился, но кивнул:

– Да. А ты откуда знаешь?

Джексон, едва не потеряв равновесие, отстегнула от пояса тяжелый приемник с антенной и сунула ему под нос:

– Милицейская волна. Я сама собирала. Про вас уже там легенды ходят. Отчаянные, говорят, вниз прыгнули. Но я-то сразу поняла, что у них там что-то не сходится. Они все время только про смерть одного мальчика сообщали. И про срыв какой-то операции. Я догадалась, что ты от них удрал или спрятался. Сначала тебя наверху ждала, думала, покажешься. Потом проверить решила. А ты тут в дауне сидишь…

– В чем?

– Забудь. Неважно.

Она бросила приемник на песок и оглядела щитовую.

– На фига вы сюда вообще полезли? Шли бы сразу к нам! Дети из тюрьмы, знаешь ли, не каждый день сбегают, радоваться надо было. Приключений захотелось, да? Правда, что ли, думали вниз сбежать?

– Я домой собирался, – разговаривать с Джексон не хотелось, но Коля надеялся, что услышав его историю, она испугается и уйдет. Или, наоборот, станет восхищенно слушать. Ему почему-то хотелось, чтобы девочка с такими глазами его восхищенно слушала. Она, конечно, была не чета Ирке, та вообще красотка. Но тоже ничего. Вполне.

«Вот ты дурак, а! – оборвал он себя. – Тут человека убили, а у тебя мысли такие…»

– Домой? Ты тут жил, что ли? – она прыснула в ладошку, и Коля увидел, что пальцы у нее тоже вполне. Ему не нравилось, когда у девочек некрасивые пальцы. Ничего не мог с собой поделать, хоть тресни.

– Не тут. Я из Нижнего Мира.

Джексон долго смотрела на него, готовая в любой момент рассмеяться. Она ждала знака, что это шутка. Но чем дольше ждала, тем бледнее становилась ее улыбка.

– Что, совсем дурак, да? С такими вещами не шутят, вообще-то!

– Это не шутка. Я из Нижнего Мира. Мой друг хотел отправить меня домой, – сказал он, делая паузы между словами. Так же Олег говорил, когда собирался сообщить что-то важное…

Джексон еще раз осмотрела его с ног до головы (это было несложно, учитывая, что колени его были прижаты к подбородку), толкнула в плечо, зачем-то потрогала лоб, как будто проверяла, нет ли у Коли температуры. Потом достала из кармана игрушечную рацию и серьезным тоном сказала в решетчатое окошечко:

– Стас, спустись ко мне, пожалуйста. И планктон захвати. Я тут нашла кое-кого.

Стас оказался плечистым высоким парнем лет семнадцати.

– Поразительно, – бормотал он, поднося прибор в форме буквы «Т» к Колиной спине: чуть ближе, чуть дальше, и снова ближе. – Поразительно…

Лампочки на концах прибора не загорались. Хотя должны были, если Коля правильно понял.

– Слушай, может, он и правда из Нижнего Мира? – Стас обернулся к Джексон. Коля не любил, когда о нем говорили в третьем лице, да и стоять с голой спиной на сквозняке было холодно. Он опустил куртку и хмуро уставился на девочку, дожидаясь ответа.