Любовь Романова - Люди крыш. Пройти по краю Страница 17

Женьке почудилось, что сквозняк шевелит волосы на затылке. Вчера слова Шепота о ее возможной гибели казались всего лишь продолжением непонятной игры с Мартой. Еще один способ поставить решение главы клана под сомнение. К тому же Женьке слишком сильно хотелось спать, чтобы думать о какой-то непонятной Дороге со странным названием. Но после рассказа Тимофея ей вдруг стало по-настоящему страшно.

— А что такое Башня самоубийц? — спросила она севшим голосом.

— Это одна недостроенная высотка на краю города. Шептун.

— Чего?

— Того! Самый известный шептун находится в Америке. Слышала про мост «Золотые ворота» в Сан-Франциско? Так вот: с него в год по двадцать человек летает. А всё потому, что он нашептывает: «Прыгни с меня! Прыгни с меня!» Ну и прыгают. Наша Башня скромнее. За пятнадцать лет, что она стоит, всего тридцать четыре суицида.

— С ума сойти! Почему об этом никто не знает? Ничего не говорят?

— Говорят. Те, кому положено. А за тем, чтобы в газеты и на телик ничего не попадало, аналитики фратрии следят. Раньше, пока Башню самоубийц не построили, посвящение проводили в Нью-Йорке. Это повышало вес американских семей, ну и ставило под сомнение власть главы Большого Совета. То есть Марты. Теперь же люди крыш со всего света едут сюда, к нам. В общем, если ты до Башни дойдешь, то сама почувствуешь. Будто кто-то в ухо жужжит и в спину толкает. Жуть!

— Что же мне делать? — прошептала Женя, глядя на бульдога.

Но пес лишь протяжно вздохнул и отвел глаза. В комнате стало тихо. Только из-за стены доносился звон посуды и приглушенные голоса.

— Тренироваться, — после паузы отозвался Тим. — Я зайду за тобой после завтрака. И знаешь…

В его голосе внезапно проступило смущение. Он встал, открыл застекленную дверь, ведущую на пятачок с фонтаном и тюльпанами, и втащил в комнату серый рюкзак. Рюкзак, забытый на той самой стройке, где горела на стене ярко-красная надпись. В нем лежали баллончики с краской и трафарет для тэга. Женя была уверена, что потеряла свое снаряжение навсегда.

— Спасибо, — сказал Тим, ставя рюкзак на пол перед диваном.

— За что?

— За то, что… ну, если бы ты не ударила вчера… не ударила того урода, я бы сейчас… — Тим внезапно покраснел и беспомощно развел руками.

Его спас Федор. Он заглянул в комнату и, жуя, сообщил:

— Завтрак на столе. Вернее, на полу. Тимоха, Родион Петрович тебя тоже зовет!

Это «на полу» стало понятным, когда Женя, одетая в черную униформу, переступила порог столовой. Точнее, соседней комнаты, где прямо на бежевом ковролине была расстелена полиэтиленовая скатерть, а вокруг сидели люди.

Она сразу увидела Ларса. Худой парень лет шестнадцати устроился рядом с Шепотом, прижав к боку старенькую гитару, оклеенную эмблемами неизвестных Жене музыкальных групп. Светло-русые волосы Ларса так же, как у целителя, были собраны в длинный хвост. Почему-то Женя в первую очередь обратила внимание на его уши — маленькие и немного заостренные кверху. Гораздо больше гитары ему подошел бы колчан со стрелами — примерно так Женя представляла себе эльфов. Красивые, сероглазые с блуждающей улыбкой и локонами до плеч.

Она тут же пожалела, что под рукой не оказалось косметики. Вернуть вчерашнюю красоту не удалось. Женя только подняла челку и попыталась взбить волосы. Результат оставлял желать лучшего. Да и черный костюм шел ей куда меньше, чем узкий пиджак и джинсы. Однако Ларс с явным интересом уставился на незнакомую девушку.

— Доброе утро, красавица! — С утра голос Шепота звучал не так глухо, как вчера. Он широко улыбнулся Жене и показал ей на место рядом с Ларсом. — Федор нам сырников нажарил. Не стесняйся, накладывай.

Сырники оказались немного пресными, но сгущенное молоко сгладило этот недостаток. Женя положила себе на тарелку четыре штуки и, жуя, начала наблюдать за странной компанией, собравшейся у Шепота. В основном это были старшеклассники, одетые в джинсы и камуфляж. Четыре парня вместе с Ларсом и три девушки. Все три коренастые, с ярко подведенными глазами и многочисленными колечками в носу и на подбородке.

— …понимаешь, Шепот, когда сидишь на крыше, смотришь вниз — люди такими букашками кажутся, — продолжила одна из девиц прерванный Жениным появлением монолог. — Копошатся, бегают, голов не поднимают. А ты глядишь на них сверху и чувствуешь себя богом. Ну, или каким-нибудь буддийским монахом на вершине скалы. Мысли текут плавные, значительные, и нет тебе дела до дурацкой суеты. Уроки, школа, экзамены — начинаешь понимать, какая это все ерунда.

Женя с интересом посмотрела на девушку. Зеленая челка, черный, кое-где облупившийся лак на ногтях и готический макияж. Довольно необычная внешность для буддийского монаха.

— Тина, да ты философ, оказывается! Не знал, — усмехнулся Ларс, и Женька почувствовала, как внутри все задрожало от звука его голоса. — Может, покажешь, что наснимала?

— Да, Тин, — поддержал его Шепот. — Нет ли там чего для моей коллекции?

Женя только сейчас заметила, что белые стены комнаты плотно завешаны фотографиями панорам ночного города. Она узнала центральную площадь с библиотекой и мэрией, главную улицу, снятую, судя по всему, со здания цирка, и покатые крыши старого города.

Пока зеленоволосая девушка возилась со своим громоздким фотоаппаратом, Ларс тронул Женю за локоть:

— Ты в одной секции с Тимохой занимаешься? — негромко спросил он.

— Что? — не поняла его Женя, зато почувствовала, как краснеют щеки и уши.

— Да, в одной! — немедленно встрял Тим, сидевший в углу импровизированного стола. Похоже, он все это время не спускал глаз со своей ученицы и ее соседа.

— То-то я смотрю, вы, как из одного инкубатора, — насмешливо протянул Ларе. — И нравится тебе форму носить?

— А что в этом такого? — удивилась она.

— Ничего. Просто не понимаю тех, кто хотят быть такими, как все.

— А тебя понимать никто и не просит! — зашипел Тим.

Его глаза стали похожи на две зеленые виноградины, пересеченные узкими штрихами кошачьих зрачков. Верхняя губа чуть подрагивала, словно он собрался вцепиться зубами в горло насмешливого эльфа.

— Эй, народ, хватит ссориться! — прервал их Шепот. — Женя, Тим, вы уже поели? Тогда бегом в мой кабинет. Разговор есть.

Гордым словом «кабинет» называлась маленькая комнатка с квадратным окном в срезанном крышей потолке. В ней был стол и два огромных монитора, кожаное кресло на колесиках и полки с бесконечным количеством аудиодисков. А еще на столе стоял небольшой, размером с грейпфрут, стеклянный шар, в котором шел снег. В верхней части шара клубились сизые облака, а нижняя была укрыта пушистым сугробом. Сколько Женя ни смотрела на медленно падающие снежинки, она так и не смогла понять, как устроена эта игрушка.

Тим тут же залез в кресло и нажал кнопку на системном блоке. Компьютер загудел. Оба экрана стали бирюзовыми.

— Шепот разрешил? — удивилась Женя.

— Отстань! — Похоже, короткий разговор с Ларсом успел разрушить хрупкий мир, возникший между наставником и ученицей.

В последнее время Женя все чаще сравнивала людей с дверьми. Знакомишься с кем-нибудь и видишь симпатичную дверцу с медным номерком в завитушках. Толкнешь, а за ней крошечная комната три на два. Поговорил с человеком пять минут и чувствуешь, как тесно в его обществе, как скучно среди полочек с цветочными горшками и плюшевых медведей. А бывает наоборот — откроешь обшарпанную дверь, а там вселенная: кометы, планеты, Млечный Путь… Но таких мало. Обычно за дверью либо коридор — узкий и длинный, либо стена. Сколько в нее ни стучи — ничего, кроме глухой кирпичной кладки, не увидишь.

С Тимофеем все было иначе. Каждый раз за его дверью ждал сюрприз: то захламленный чулан, то огромный зал, залитый светом, то бесконечное сплетение коридоров и лестниц. Сейчас обижает, доводя до слез, — через пять минут лезет спасать или возвращает потерянный рюкзак. Ну и черт с ним, пусть дуется и хамит. Ему же хуже!

Наконец в кабинете появился Шепот. Одним движением бровей он согнал Тима со своего кресла и сел в него сам. Откинулся на спинку, сцепив перед собой узловатые пальцы, и начал молча разглядывать застывших перед ним подростков.

— Женя, надеюсь, Тимофей уже объяснил, что тебя ждет сегодня ночью? — наконец прошелестел он.

— Да. Насколько я поняла, мне придется встретиться с древнеегипетской богиней.

— Ох уж эти языческие предрассудки, — вздохнул старик. — Дорога Сохмет — это аномальная зона, проходящая через город. Почему-то она проявляет себя, создавая необъяснимые видения и ощущения именно на уровне крыш. Люди, живущие ниже, ничего такого не замечают. Эта цепочка из двадцати шести домов помогает довести до максимума наши способности. Но ты должна понимать, есть много шансов так и не дойти до конца. Ты еще слишком мало знаешь и умеешь, чтобы справиться со всеми опасностями этого маршрута.