Диана Джонс - Непостижимая тайна Страница 17

Я решила, что это дико – рассматривать книги только как средство получения доходов. Все-таки книга, даже если это всего только готический роман, прежде всего произведение искусства.

– Но стекла в окнах остались как были, – вздохнул дядя Тэд. – И расположение окон пришлось оставить.

Стекла в окнах у них совершенно завораживающие. Я помнили их с тех пор, когда еще была маленькой девочкой. В них все дрожит и переливается. Если вы посмотрите прямо в окно, то увидите, особенно вечером, странные кущи деревьев и скрывающиеся в них дома с маленькими светящимися квадратиками окон, и все это плывет, словно собирается вот-вот превратиться во что-нибудь совершенно иное. А если глянуть под углом, то здания начинают неуловимо изгибаться, и вам уже кажется, что вы соскальзываете куда-то в иное измерение… С тыла окна еще более удивительные: в них открывается разбитая на три части синяя панорама города и моря, и бледного заката. А когда начинают зажигаться фонари, знаете, что это напоминает? – будто в городском пейзаже прокололи дырочки и впустили в них еще немного оранжевого света. Короче говоря, если добавить чуточку воображения, вы почти увидите, что за городом существует переход в какое-то величественное, необыкновенное место. Дядя Тэд говорил, что эти окна нагоняют на него тоску и все порывался поставить что-нибудь поновее. Я почти молилась, чтобы он этого не делал. И как-то однажды он пришел к выводу, что окна трогать не нужно.

– Это подлинные стекла времен второй мировой войны, представляешь? Они здесь с тех пор, как немцы бомбили наши доки. Этот дом чудом не снесло взрывом, но все стекла повылетали, и пришлось спешно ставить новые. Так что окна мы оставим в любом случае. Они имеют историческую ценность и безусловно увеличивают стоимость всего дома.

Я вас умоляю! Этот человек пишет фэнтэзи! У него в доме окна, в которых видны другие миры! И все, на что он способен – помечтать о стоимости своего дома! О, да, я знаю, я неблагодарная свинья. Они ведь приютили меня. Но все равно…

По крайней мере, один человек в доме заметил, какие здесь необыкновенные окна. Это Ник. Он как-то сообщил мне, что из этих окон видна другая вселенная под названием Бристолия. Ник тоже практичен, но совсем не так, как дядя Тэд. Он рисует у себя в комнате карты Бристолии…

… очень поздно. Я все еще мучаюсь воспоминаниями о Робби. Я, конечно, хожу в университет, и даже вижу его иногда, но предполагается, что я должна уже забыть о своей любви. В конце концов, сколько можно! Уже несколько месяцев прошло. Но, видимо, я не такая, как все. И, кроме того, я не знаю, кто я. У всех есть родители, у меня нет. Вот будет сюрприз, если они вдруг найдутся! Неприятный сюрприз… Никогда не знаешь, чего ожидать , если не знаешь, кто вои родители. И денег у меня почти что ноль…

Ну так знайте же! Я получила письмо от кого-то, кто назвался Рупертом Венаблесом. Я думаю, что он адвокат. Кто, как не адвокат может носить такую странную фамилию? Он пишет, что какой-то дальний родственник недавно осчастливил меня наследством в виде сотни фунтов! Наконец-то хоть что-то позитивное за последний год! Я вся предалась приятным мечтаниям, пока Джанин не окунула меня в ледяную воду, сладко спросив:

– И что это за родственник, дорогая? Вашей матери? Вашего отца? Или лично ваш?

Дядя Тэд тут же добавил свою ложку дегтя:

– И откуда он пишет, этот адвокат?

Он как всегда попал в точку. Обратный адрес Руперта Ванаблеса был в Кембриджшире. Я никого не знаю в Кембриджшире. Мамина семья вся из южного Лондона, папина – из Бристоля. И, насколько мне известно, все они пребывают в добром здравии. И даже папа, хотя он все еще лежит в онкологии, умирать пака не собирается. Значит, это кто-то из моих настоящих родственников, каким-то образом меня разыскавший. Короче, наследство, окутанное тайной. Я все размышляла об этом, пока Ник не выдал новую мысль – возможно, это чья-то злая шутка. Ник, конечно, обнародовал свои предположения примерно через час после того, как мы закончили обсуждать письмо Ванаблеса с дядей и тетей. Нику с утра требуется немало времени, чтобы превратиться из зомби в нормального человека. И вот когда он наконец продрал глаза, и собрался в школу, ему попалось письмо, которое он внимательно изучил по пути к черному ходу.

– По адресу не скажешь, что он адвокат. И он не написал, кто завещал тебе деньги. Это розыгрыш, – мрачно сказал он и бросил мне письмо. Оно упало на пол, а Ник вышел из дома. Розыгрыш это или что там еще, но мне очень нужны деньги. Я написала мистеру Ванблесу в надежде получить побольше информации. Сегодня он ответил – заявил, что приедет сам и выдаст мне деньги. Но не написал, когда он будет и кто собственно завещатель. Так что Ник, видимо, прав. Это розыгрыш.

… и сказал, что экзамен на водительские права я все-таки сдала! К тому времени я уже настолько не верила в успех, что не поверила ему и попросила, чтобы он повторил. Ну он и повторил. Наверное, экзаменаторы по вождению не очень привыкли, чтобы их целовали. Этот выглядел как святой великомученик. Впрочем, он быстро сбежал. А я осталась ликовать. Я газанула с места как взбесившийся заяц, оставив друга Робби, Вэла, стоять на улице столбом. Я даже почувствовала себя немного виноватой. Впрочем, от автошколы до его дома все равно метров сто, не больше, сам дойдет. Кроме того, Вэл постоянно намекает, что он не прочь со мной встречаться, раз уж Робби все равно меня бросил. Не хочу, чтобы у него были на этот счет иллюзии.

Я втиснулась на стоянку, недалеко от дома дяди Тэда. Ник уже был дома, и я хотела, чтобы он первый узнал. Но тут же была и тетя Джанин – как приложение. Знаете, иной раз мне кажется, что она управляется со своим бутиком исключительно по телефону.

Дядя Тэд уехал в Лондон, так что она заявилась домой, чтобы удостовериться, что Ник съел ланч, даже при том, что она сама никогда никаких ланчей не ест.

Что-то есть стоическое в таком поведении, впрочем, я ее понимаю. Если Ник сооружает себе ланч самостоятельно, то вся кухня потом заляпана и на полу обязательно что-нибудь просыпано – макароны, например. Что-то есть жертвенное в Джанин, как мне кажется.

Она как раз возилась на кухне с Ником, когда я ворвалась туда.

– Ну, что, дорогая, вы снова потерпели небольшое фиаско? – как она ловко маскирует радость в каких-то восьми словах!

– Нет, – объявила я, – я сдала.

– Отлично ! – тут же встрял Ник. – Теперь мы можем попутешествовать по Бристолии.

– Говори за себя! – разозлилась я.

Джанин легко пожала мне руку и сказала:

– Бедняжка Мари. Она очень устала! Не приставай к ней, Ник.

Я поняла, что Джанин действительно опасается, как бы мы с Ником не укатили куда-нибудь и не влипли в историю.

– Устала? Я?! – возмущенно спросила я. – Да я в полном порядке!

Как это просто у тети Джанин выходит – только что я радовалась – и вот уже злая как черт.

– Вы думаете, что Нику со мной ездить не безопасно, вот и все.

– Я этого не говорила, Мари, – возразила она. – Но я помню, что я едва умела водить после того , как сдала на права.

– Все так говорят. Но это не про меня. Я давно за рулем, и умею ездить!

– Мари, дорогая, я знаю, что вы любите нарушать все правила. Но сейчас послушайте меня. Автомобили опасны .

В общем, Джанин источала все больше слащавого дружелюбия, но улыбалась при этом так, словно готова была меня покусать. Нельзя обманываться насчет Джанин ни на минуту. Иначе, сладко улыбаясь, она откусит вам голову. Ник слушал нас, помалкивал и ждал критического момента, а когда такой момент наконец настал, он просто заявил:

– Мама, Мари уже несколько лет водит машину. Но если мне нельзя с ней поехать, то я пошел к Фреду Холбейну.

– Не ходи. Я покатаю тебя, – сказала я.

– Ник, я запрещаю, – возмутилась Джанин. Он ласково улыбнулся и вышел из дома. Ник решил мне показать свою страну Бристолию, и точка. Я почувствовала себя польщенной. Кто угодно мог смеяться над его игрой в иную страну, но только не я.

– Куда сначала? – спросила я.

Ник развернул большую разноцветную карту и сказал:

– Сперва навестим Заповедник монстров и Замок смотрителя зеленой нечисти.

И мы поехали в зоопарк, затем мимо большой красной готической школы, проехали через парк Дардхэйм, потом попетляли по Вестбури-на-Триме и вернулись через Рэдлэнд. Потом я уже не помню, где мы еще ездили. У Ника для всего были эффектные названия и красочные истории. Каждый раз он сообщал мне, сколько миль по Бристолии мы одолели. Я старалась подыгрывать ему, но папин автомобиль как назло забарахлил (может, поверил, что он и правда проехал расстояние, озвученное Ником?) После того, как мы отъехали от зоопарка на семь миль, мотор стал чихать и периодически глохнуть, особенно на подъеме в гору. Но Ник продолжал рассказывать и объяснять, не смущаясь тем, что мои ответы иногда были довольно невнятными. Думаю. Он просто не заметил наших проблем с автомобилем. А мне не хотелось отвлекать его от игры. Она была похожа на то, во что мы играли, когда мне было четырнадцать, а Нику восемь. Правда, масштабы тогда у нас были значительно скромнее. Короче, я бы скорее позволила отрубить себе голову, чем огорчить Ника.