Дмитрий Емец - Король хитрости Страница 18

На снимке напротив елки стоял добродушно улыбающийся старик с большим холщовым мешком за плечами. Этого старика ни с кем нельзя было спутать, потому что у него была длинная седая борода, спускавшаяся ниже пояса. А под елкой в красивой разноцветной упаковке высилась целая гора подарков!

Дверь в комнату скрипнула и закрылась…

– Не забудь про мой горный велосипед! – напомнила Катя.

Рассказ восемнадцатый

Великий спун и спяк

Одно время в школе пошла мода на всевозможные забавные состязания, например, кто дальше плюнет, кто выше через стул перепрыгнет, кто муху на лету в кулак поймает и так далее.

Долгое время абсолютным победителем таких дурацких конкурсов был Петька Мокренко, сжевавший однажды на спор кактус.

– Подумаешь, кактус! Я вот читал, один йог легковую машину съел! – утверждал Колька Егоров.

– Врешь ты все – нельзя машину за день съесть! – спорил с ним Петька.

– А кто говорит, что он ее за день съел? Он целый год ел по маленьким кусочкам! Разрезал автогеном и глотал, – настаивал Колька.

– Зато на автомобиле колючек нет! – угрюмо заявил Петька, считая, что йог посягает на его подвиг.

В это время в другом конце класса Филька, Антон Данилов и Рита Самойлова спорили, кто дольше всех может спать.

– Я в субботу ложусь в час ночи, потому что поздно видик смотрю, зато в воскресенье встаю часов в двенадцать, – сказал Антон.

– Что в двенадцать! Я в десять вечера укладываюсь и сплю до трех дня! – хвасталась Ритка.

– Эх вы, салаги! Вот я в субботу вечером ложусь, а в понедельник утром просыпаюсь и сразу иду в школу! Отсыпаюсь двое суток за всю неделю! – спокойно сообщил Филька.

Самойлова недоверчиво покосилась на него.

– Значит, Филечка, до понедельника спишь? А кто с нами в прошлое воскресенье на велосипедах катался? – насмешливо спросила она.

– То воскресенье было исключением. Я тогда проспал всю субботу, а в воскресенье с утра, понятное дело, ездил на велике, – не задумываясь ни на секунду, нашелся Филька.

Антон ехидно улыбнулся:

– У меня как раз родители уезжают на выходные. Слабо прийти ко мне и проспать все воскресенье до понедельника? Спорю на три желания, не сумеешь!

Хитров засомневался было, но отказаться значило признать, что он обманул.

– По рукам! – сказал Филька, и пари было заключено.

Он отпросился у родителей и в субботу вечером явился к Данилову. Дома у Антона уже был Коля Егоров, которого оба спорщика выбрали судьей.

До половины второго ночи все трое смотрели видик, а потом стали укладываться: Антон – на диване, Колька – на раскладушке, а Филька отвоевал себе кровать.

– Я, как самый главный спун, нуждаюсь в комфорте! – заявил он.

– Будь ты трижды спун или спяк, до понедельника тебе не проспать! – язвительно сказал Данилов.

– Поживем – увидим! Кстати, я не рассказывал страшилку про скелет с кладбища?

И Хитров начал такую длинную и кровавую страшилку, что его приятели стали с испугом оглядывать темные углы комнаты – им все казалось, что в одном из них притаился скелет.

«Чем позже мы заснем, тем дольше проспим!» – подумал Филька и, борясь с зевотой, ущипнул себя за руку. Когда Коля с Антоном уснули, он набрал побольше воздуха, завыл: «Ау-ау-у-у-у!» – а потом притворился, что спит.

От неожиданности Егоров с Даниловым подскочили, а Коля, тот даже свалился с раскладушки.

– Ты слышал? – спросил он Антона.

– Слышал.

– Что это было?

– Не знаю! Это не Филька?

– При чем здесь Хитров – видишь, он дрыхнет! Я вот что думаю: вдруг это тот самый скелет с кладбища?

Ребята на всякий случай вооружились молотком и бейсбольной битой и, сидя в постелях, дрожали от страха до полшестого. Когда же они снова уснули, Филька прокрался, накрыл Антона подушками от дивана, а сам снова скользнул в кровать и завыл.

Данилов проснулся, забарахтался в подушках и завопил, разбудив Кольку.

Егоров включил свет и освободил приятеля:

– Чего орешь? Это же только подушки!

– Теперь-то я вижу. А вначале думал: меня скелет в гроб затащил! – сказал Данилов.

Фильке удалось промучить их до семи утра. Он то сдвигал Кольке ножки раскладушки, и она оказывалась на полу, то выл, то привязал за шпагат гантель и перекатывал ее под диваном, а испуганным ребятам казалось, что там кто-то притаился. Наконец, часов в семь, вся троица окончательно притомилась и уснула.

Филька проснулся часа в четыре дня от звука шкворчащей на кухне яичницы. Это Колька и Антон, вставшие минут двадцать назад, готовили завтрак.

Спать Хитрову больше не хотелось, он ужасно проголодался, но вынужден был притворяться и дальше. А тут еще вернулись ребята, уселись рядом и стали аппетитно уплетать яичницу и бутерброды с колбасой.

– А Филька-то еще спит! – прошептал Егоров.

– Он спит, а мы бутерброды едим! Бутербродики едим – Фильке фигушки дадим! – И Антон помахал бутербродом перед самым хитровским носом. Всхрапнув, тот повернулся на другой бок и задел Данилова рукой по носу.

Тот отскочил и потрогал нос:

– Дерется!

– Это во сне, – объяснил Колька.

Ребята поставили тарелку с оставшимися бутербродами возле себя на ковер, включили через наушники телевизор и стали смотреть фильм.

Филька открыл один глаз, свесил с кровати руку и стал осторожно подтягивать к себе ковер вместе с тарелкой. Он схватил бутерброд и спрятал его под одеяло. Увлеченные фильмом, приятели ничего не заметили, и Хитров отодвинул пустую тарелку на прежнее место.

Через несколько минут Антон стал шарить рукой по тарелке.

– Здесь же был бутерброд! Я его для себя оставлял! Это ты съел? – удивленно спросил он у Коли.

– Нет, не я.

– Тогда, значит, он!

Данилов взглянул на Фильку, но тот спокойно посапывал, повернувшись лицом к стене. Антон вскочил и пытливо всмотрелся ему в лицо, но оно было спокойным, как у спящего.

– Да дай ты человеку поспать! Он бы с кровати не смог дотянуться! Наверное, ты сам умял колбасу и не заметил! – решил Коля.

В это время в фильме началась перестрелка, и Данилов, забыв о бутерброде, уставился на экран.

Филька незаметно съел бутерброд, и ему захотелось пить. Тогда он встал и с закрытыми глазами, вытянув руки и пошатываясь, отправился к двери. Ребята пораженно уставились на него.

– Ага! Проиграл! – завопил Антон, но Хитров, не обращая на него внимания, прошел мимо и вышел в коридор, шаря руками по стенам.

– Чего это с ним? – спросил Данилов.

– Наверное, он того… лунатик, – предположил Колька.

– Какой лунатик?

– Ну, которые ходят во сне. Я читал о таких. Некоторые могут, не просыпаясь, пройти по карнизу десятиэтажного дома… – объяснил Егоров.

– Что-то я не верю, будто Филька лунатик. Скорее, он придуривается, – недоверчиво сказал Антон.

– А ты докажи, что он придуривается! Будет утверждать, что в самом деле ходит во сне, – резонно сказал Коля.

Оба выскочили в коридор, чтобы посмотреть, куда пойдет Хитров. «Лунатик» некоторое время потоптался на месте, тыкаясь в стены, затем отправился на кухню, нашарил кастрюлю с компотом и стал из нее жадно пить. Поставив кастрюлю на место, он отправился в комнату и, плюхнувшись в кресло возле телевизора, стал смотреть на экран полузакрытыми глазами.

– Это уже совсем свинство! С тебя три желания! – завопил Данилов и стал трясти Фильку за плечи.

Хитров открыл глаза и сделал вид, что испугался.

– Поосторожнее надо будить человека! Так недолго и до инфаркта довести! – пожаловался он.

– Ты не спал!

– Нет, спал!

– И смотрел телик?

– Кто тебе сказал, что я его смотрел? Я просто спал в кресле, а что телевизор был включен – это уже не моя проблема! Мало ли чего не сделаешь в состоянии лунатизма!

– Но сейчас-то ты проснулся! – крикнул Антон, выходя из себя от безупречной логики Хитрова. – Признайся, что проснулся!

– Да, сейчас я проснулся, но потому, что ты меня разбудил! – укоризненно сказал Филька. – Какой хороший сон прервал! Мне снилось, что я прочеканил мяч пятьдесят раз!

– На самом деле ты столько не прочеканишь! Спорю на три желания, не прочеканишь! – азартно воскликнул Антон.

– Спорим! – согласился Хитров.

Ребята быстро оделись, схватили мяч и помчались во двор, где, прочеканив мяч пятьдесят семь раз, Филька доказал Антону, как опасно спорить с Хитровыми.

– А все-таки признайте, что я великий спун и спяк! – не раз говорил он.

Рассказ девятнадцатый

Странствующая мумия

В закрытый рот муха не залетит.

Приближался районный диктант по русскому языку, настолько ответственный, что Максим Александрович всю неделю ходил зеленый. «Еще бы ему не волноваться! Если у всех будут пары, ему влетит, что плохо нас учил», – рассуждала Рита Самойлова.

Все отличники и хорошисты волновались, опасаясь, что диктант испортит им четвертные отметки. Колька Егоров даже на улице не появлялся – зубрил правила орфографии и синтаксиса.