Возвращение Цицерона - Андрей Васильевич Саломатов Страница 21

С этого дня я начал украдкой читать все, что случайно оставляли в столовой, в кают-компании, и даже брал книги в каютах членов экипажа. Когда мой хозяин засыпал, я пускался на поиски книг и журналов, а затем быстро прочитывал то, что мне удалось обнаружить.

Самой удачной моей находкой был Большой энциклопедический словарь в каюте капитана корабля. Я попал в нее случайно. Злопыхин приказал отнести капитану топографическую карту, и с тех пор каждый день я тайно туда наведывался. Заодно я прочитал всю небольшую библиотеку капитана и даже несколько учебников по космической навигации[10].

Но однажды капитан зачем-то вернулся в каюту раньше времени и застал меня у книжного шкафа с томом энциклопедии в манипуляторах. Он очень удивился, но не стал меня ругать, а только спросил: «Зачем тебе это нужно?» — «Я хочу быть человеком», — ответил я. «Люди смертны, а ты фактически бессмертен, если, конечно, случайно не угодишь под пресс, — сказал капитан. — Честно говоря, я даже тебе завидую». — «Это неправда, — ответил я. — Вы мне не завидуете. И никогда не согласились бы поменяться со мной местами. А я хочу знать, почему я родился в железном ящике, а не как все люди», — «Но ты же грузовой робот и всю свою жизнь будешь работать на заводе», — сказал капитан. «А разве грузчик не должен знать, откуда он взялся и как устроен этот мир?» — ответил я. «Из этих книжек ты не узнаешь, как он устроен, — сказал капитан. — Здесь только сухая информация, а тебе нужны сочинения мудрецов. Их в моей библиотеке нет. Но если ты хочешь читать — пожалуйста, я не возражаю. Коль тебя сделали таким разумным, значит, разум надо как-то использовать. Так что учись».

Капитан даже разрешил мне брать книги с собой, и все свободное время я проводил за чтением в маленьком чулане, где хранились инструменты.

К концу полета я осилил библиотеку капитана и уже начал думать, что знаю абсолютно все об этом мире. И только позже, работая на заводе по переработке вольфрамовой[11] руды, я понял, что это не так. Настоящая жизнь выглядела совсем иначе.

Когда наш космический корабль наконец добрался до места, моя юность закончилась, и я вступил в следующую пору своей жизни — я стал взрослым».

Цицерон закончил рассказывать, и после небольшой паузы Алексей Александрович с чувством произнес:

— Здорово! Цицерон, неужели все так и происходило?

— Да, — ответил робот. — Почти так.

— И ты действительно тогда так думал? — спросил Алешин папа.

— Да, почти так же.

— Я снимаю перед тобой шляпу, Цицерон, — с восхищением проговорил Алексей Александрович и коснулся рукой головы, как будто у него там на самом деле была шляпа. — Если бы я знал, кто ты такой, давно произвел бы тебя в бригадиры грузчиков.

— А у вас же никогда не было бригады грузовых роботов, — заметил Цицерон. — Я всегда работал один.

— Значит, ты был бы не только бригадиром, но и обыкновенным грузчиком, — ответил Алексей Александрович.

А Алеша сидел и размышлял о том, что, наверное, трудно живется тем, кто желает стать человеком и не может. Собакам, например, роботам или лошадям. «А вдруг все животные, насекомые и растения такие же разумные, как и люди? — с ужасом подумал он. — А нам кажется, что они ничего не понимают». Алеша представил, как к большому думающему дереву подходит человек и начинает его рубить топором. От этих мыслей ему стало страшно, и он решил больше никогда в жизни не обижать ни одно живое существо, будь то кошка, гусеница или куст сирени.

Глава седьмая

Утром Алешу разбудил какой-то шум внизу. Некоторое время он лежал, прислушиваясь к голосам, и думал, кто бы это мог заявиться к ним в такую рань, но потом любопытство взяло верх, и он поднялся. Оказалось, что к ним в гости приехал папин друг детства, с которым они учились в школе и даже несколько лет просидели за одной партой.

Александр Васильевич — толстый добрый человек — славился тем, что, где бы ни появлялся, он устраивал на свежем воздухе грандиозные обеды и ужины. Для этого он заранее находил в лесу живописную полянку, заготавливал там дрова, а потом отвозил всех туда на машине. За это Алексей Александрович прозвал своего друга Лукуллом, по имени древнеримского полководца, который был знаменит своими колоссальными пирами. Но Светлана Борисовна говорила, что дядя Саша ей больше напоминает известного литературного героя — любителя поесть Гаргантюа[12]. И она была права.

Алеша спустился вниз, увидел папиного друга и поздоровался:

— Доброе утро, дядя Саша.

— Здравствуй, здравствуй, путешественник, — внимательно разглядывая Алешу, проговорил гость. — Ты почему такой худой?

— Я не худой, я нормальный, — ответил Алеша.

— Это я нормальный, — сказал Александр Васильевич и похлопал себя по необъятному животу. — Ладно, я пробуду у вас пару-тройку дней, и за это время ты должен будешь набрать не меньше десяти килограммов. И я постараюсь, чтобы так оно и было.

Все засмеялись, а Светлана Борисовна поинтересовалась у папиного друга:

— У тебя начался отпуск?

— Нет, — ответил Александр Васильевич. — Просто приехал немного побездельничать. А то дома все работа да работа. Как будто больше нечем заняться. Кстати, — Александр Васильевич потер руки, и все поняли, что дальше разговор пойдет о еде, — предупреждаю всех: сегодня на вторую половину дня никто никаких дел не намечает. Поедем в ваши игнатьевские джунгли заниматься серьезным делом.

— Обжираться, — съязвил Алексей Александрович.

— Лакомиться, — поправил его гость.

— Вечером к нам должны прийти соседи, — сказала Светлана Борисовна.

— Ничего, поедут с нами, — ответил Александр Васильевич. — Места хватит всем. Специально для таких поездок я купил себе небольшой автобус. Негоже последние летние дни просиживать в доме. За зиму еще насидитесь.

— А… —