Ежи Брошкевич - Одно другого интересней Страница 24

— Пожалуйста. Только без лишних нежностей. А то у меня мотор может заесть от волнения. Обняться? Пожалуйста. Пожмите мне винт.

Ребята соскочили на мокрую землю.

— Привет! — закричал Капитан.

Резкий косой ветер брызгал дождем. Было холодно и темно, несмотря на ранний еще час — пять часов утра.

— Значит, справился, старина? — сказал Капитан.

— Кое-как, — усмехнулся, по обыкновению, Як.

Но в его смехе любой внимательный слушатель заметил бы очень нежные нотки. Потому что в эту минуту Ика, а потом Горошек чмокнули его прямо в винт.

— До свидания, Як! — крикнули ребята хором. — До свидания!

— Ты был очень храбрым и добрым другом, — сказала Ика.

— Мы тебя никогда не забудем, — сказал торжественно Горошек.

— Даже когда буду в музее?

— Ой, Як! — крикнула Ика.

— Прощайте, ребята, — сказал он. — Я вас очень полюбил. А теперь хватит мокнуть. Долгие проводы- лишние слезы. До свидания! До сви-да-ния!

— До свидания! До сви-да-ния! — кричали ребята.

Но Як исчез за стеной все усиливающегося дождя, который стучал по крыше Капитана, словно сотня барабанщиков.

Капитан, выехав на Варшавское шоссе, на полном газу мчался прямо к дому.

— Ах, Капитан! — вздохнула Ика. — Если бы ты знал!

— А я знаю. Все знаю. Як все время передавал сообщения с дороги. Я просто счастлив, что все обошлось так удачно. Мы очень беспокоились…

— Кто?

— Ну, все мы, — пробормотал Капитан. — Я, телефоны на вокзале, электронный мозг и те четыре радиостанции… вообще все. И вот что…

— Что? — спросил Горошек.

— Вот что, дорогие мои, — сказал Капитан торжественно, так торжественно, что ему пришлось даже притормозить. — Я горжусь вами.

Это была чудесная минута! Ребята улыбнулись, поблагодарили и замолчали.

И Капитан снова помчался наперегонки с ветром, словно был не старым ветераном, а новейшей моделью гоночной машины с реактивным двигателем…

Понемногу смеркалось. Над Варшавой вспыхивали зарницы. Потом до них докатился дальний отзвук грома.

Ика рассмеялась:

— Горошек, это называется гроза?

Горошек понимающе кивнул головой.

— Что сделаем на ужин? — спросил он. У Ики заблестели глаза.

— Первым делом, — горячо заговорила она, — первым делом приготовим себе бутербродов с колбасой, с рыбой, с ветчиной.

— Да, — вдохновенно подхватил Горошек. — С копчушками, с ветчиной, с колбасой. А потом разогреем курицу и нажарим картошки. А я еще салат сделаю.

— Чудесно. Ты сделаешь салат, а я открою банку компота. У нас ведь безе есть!

— Ура! Про безе-то я забыл! — завопил Горошек, а у Капитана от смеха едва не закипела вода в радиаторе.

И действительно, на ужин ребята приготовили себе все то, о чем здесь уже упоминалось, и был это, вероятно, самый вкусный ужин в их жизни.

Вдобавок он проходил в праздничной обстановке. Немедленно по прибытии их начали поздравлять по телефону. Позвонил автомат из кабины N3 на Главном Вокзале, звонили представители городской телефонной станции и даже сама международная. Естественно, первым поздравил ребят телефон Ики (ведь ужин происходил у нее на квартире), а потом при помощи приемника их по очереди поздравили четыре радиостанции.

А во время самого ужина приемник передал такую новость:

— Как сообщает агентство АФП, пассажирский самолет Африканских Авиалиний был найден в Сахаре, к юго-западу от селения Ят. Поскольку не удалось выяснить, кто первым обнаружил место вынужденной посадки «Дугласа-125», спасенные пассажиры, их семьи, а также администрация авиалиний настоящим выражает благодарность всем тем, кто способствовал спасению пассажиров и экипажа самолета.

Это сообщение радиоприемник повторил два раза, весело подмигивая волшебным зеленым глазком.

Потом объявил:

— При участии радиостанций Кейптауна, Осло, Парижа и Киева передаем специальный концерт, предназначенный для героических спасителей «Дугласа-125».

Горошек в этот момент жевал бутерброд с копчушкой.

Он надулся, как белый павлин.

— Слыхала? — пробормотал он. — Героических!

Ика кивнула, проглотила свой бутерброд с паштетом, а потом сказала:

— Да, это надо продумать.

— Что там еще?

— Как нам быть, чтобы мы не зазнались?

Он посмотрел на нее с возмущением: дескать, что там еще за насмешки?

Но потом задумался на минутку. И, задумавшись, сказал:

— А знаешь что?

— Что?

— Ты права.

Для дальнейших разговоров уже не было, к сожалению, времени, потому что золотистая подрумянившаяся курица ожидала своей очереди, а за ней компот и безе.

Правда, для безе и компота, по правде говоря, уже не хватало места, и вообще они были не такие вкусные, как казалось сначала.

Что поделаешь — трудно добиться полного счастья на этом свете!

Ранним утром, когда, проклиная дождь и дорогу, вернулись родители, все было в полном порядке. Все, что полагалось съесть, было съедено, и даже посуда- помытая и вытертая- стояла на своих местах.

Обеих мам удивила только одна вещь: в носках и ботинках как у Ики, так и у Горошка было полным-полно песка. Мама Ики в своей квартире, а мама Горошка- в своей, удивленно подняли брови.

Одна спросила:

— Это еще откуда? В песочек играли?

А другая:

— Полные ботинки песка! Пирожки лепили, что ли?

Ни Ика, ни Горошек не отвечали. Они спали крепким и счастливым сном.

Оба папы расхохотались. Отец Горошка пожал плечами:

— Ты сама вчера еще в песок играла.

А отец Ики, который, как говорила мама, вечно фантазировал, сказал попросту:

— Очевидно, они были в Сахаре.

ПРИКЛЮЧЕНИЕ ТРЕТЬЕ

А самое интересное приключение случилось на последней- вновь теплой и солнечной- неделе сентября.

Накануне вечером родители играли в карты, и отец Ики сказал:

— Ребята тоже люди.

— Правильно! — согласился отец Горошка. — А в чем, собственно, дело?

Родители сидели вчетвером за картами и жаловались на то, что в такую прекрасную погоду приходится сидеть в городе, поскольку и те и другие были приглашены на именины, на которые обязательно надо пойти, а то именинник обидится.

Когда перестали жаловаться и даже пришли к заключению, что на именинах можно будет потанцевать, отец Ики сказал, что «ребята тоже люди». Потом отец Горошка спросил: «А в чем, собственно, дело?» — и в соседней комнате, где Ика с Горошком о чем-то спорили, вдруг стало тихо.

Мама Горошка, которая как раз выигрывала, не любила разговоров за картами.

— Мы играем, — спросила она, — или разговариваем?

Некоторое время все молчали. Мама Горошка, которой поначалу везло, партию проиграла. Тут она и спросила:

— Что ты имел в виду?

Отец Ики улыбнулся:

— Поездку за город.

— Как, что? — закричали обе мамы. — За город? Ребят? Одних? Куда? Как?

— Разве я сказал «одних»? — удивился отец Ики.

Кажется, в соседней комнате кто-то тихонько захихикал. Родители переглянулись, мама Ики погрозила мужу пальцем, а отец Горошка не выдержал и расхохотался во все горло.

— Тетка Педагогика завтра едет в Казимеж на Висле, — сказал отец Ики сладким голосом. — Она звонила и спрашивала, не отпустим ли мы с ней ребят. Как вы считаете, можно?

И тут из соседней комнаты, где все еще царила полная тишина, донесся страшный крик:

— Можно! Мож-но! Мож-но! Мож-но!

И тут же Ика с Горошком нога в ногу, рука об руку, плечом к плечу торжественным маршем вошли в родительскую комнату. Крича в такт: «Мож-но! Мож-но! Мож-но!»- они обошли вокруг стола и со скромным видом остановились возле отца Горошка, который сказал:

— Предложение принято. Можно.

— А тетка Педагогика их не запилит? — спросила мама Ики, что было не слишком любезно в отношении тетки.

— Нет, — сказал отец Ики. — Она едет с женихом.

— А-а-а! — сказали все.

Отец Ики обратился к Горошку и дочке с очень серьезным видом:

— А вы не замучите тетку Педагогику?

— Речи быть не может, — заявила Ика.

— А что скажет Горошек?

Горошек задумчиво покачал головой.

— Я вот над чем думаю, — сказал он. — Есть ли вообще на свете такая сила, которая может замучить тетку Педагогику?

Ну, вот и было решено, что ребята тоже люди и в силу этого поедут с теткой Педагогикой и ее женихом за город, в Казимеж.

Тетка Педагогика была, во-первых, никакая не тетка, а просто подруга мамы Ики. Во-вторых, звалась она вовсе не Педагогикой, а Данкой. И в-третьих, ее прозвали Педагогикой, потому что она всегда твердила, что самое главное- воспитание, воспитание в соответствии с новейшими данными науки, то есть педагогики.

В принципе тетка была очень мила, пока не вспоминала про педагогику. К счастью, случалось это не чаще, чем раз в день.