Юрий Коринец - Заблудившийся робот Страница 3

Мама почувствовала, что — как ни странно — понемногу успокаивается. И всё же это было выше её понимания.

— Это Старик-Ключевик! — сказал Юра.— Он подарил мне телевизор! И я вызвал Тарабама!

— Всё это прекрасно,— подытожил папа.— Давайте пить чай и рассказывать всё по порядку. А то я толком ничего не пойму.

— И я,— кивнула мама.

Папа шагнул в комнату, за ним мама — они сразу же, помимо своей воли, стали подниматься к потолку. Папа поддерживал маму за локоть: видно было, что ей не по себе. Поднявшись, они уселись на потолке, скрестив ноги.

Юра же оттолкнулся от потолка, грациозно подлетел к двери, оттолкнулся от неё и вылетел на кухню. Папа и мама с удивлением смотрели ему вслед... Через минуту Юра вернулся тем же путём с двумя чашками в руках, протянув их папе и маме. Потом он налил им чаю: и странно — чай вливался в чашки, перевёрнутые вверх дном, и обратно не вытекал!

— Ничего себе! — сказал папа.

Он отхлебнул глоток чаю, потом ещё глоток и оглядел всех со смущённой улыбкой.

— А теперь рассказывайте,— сказал он, немного освоившись.

Катя и Юра сразу возбуждённо заговорили, перебивая друг друга, и понять происшедшее было сперва совершенно невозможно. Но понемногу они успокоились, и тогда выяснилось следующее.

...Когда Старик-Ключевик принёс в папину комнату свой испорченный телевизор, Юра взял у папы в шкафу молоток, разные отвёртки и плоскогубцы, уселся возле телевизора на пол и стал его раскурочивать. Сначала он вынул из корпуса все внутренности — целиком — и потихоньку стал разбирать их на части. Что-то он там отвинтил, отсоединил, потом снова соединил уже по-другому. Юра уже не помнит, что и как он разъединял и соединял. Потом Юра решил соединить полуразобранный телевизор с папиным приёмником. (Он отсоединил от телевизора кинескоп, подключил провода кинескопа к приёмнику, а приёмник соединил с телевизором.) Получилась, по словам Юры, «замечательная суперсистема, даже лучше, чем папина». (Тогда Юра решил соединить всю эту суперсистему с электросетью.)

Катя, которая сидела рядом, испугалась — она боялась, что произойдёт какой-нибудь взрыв, но Юра настоял на своём, и взрыв произошёл: трам-тарабам! Оглушительный взрыв!

— Настоящий тарабамный! — сказал Юра.

Когда жёлтый дым от взрыва рассеялся, Юра и Катя увидели, что на балконе кто-то стоит! Кто-то металлический, механический и весьма симпатичный... Он шевелил в воздухе головными антеннами и стучал снаружи в окно сверкающими шарнирными пальцами, делал какие-то знаки. Катя и Юра поняли, что он хочет войти в квартиру. Тогда они открыли ему балконную дверь...

— И он вошёл! — сказал Юра.

— И стал с нами играть! — добавила Катя.

— Но почему вы зовёте его «Тарабам»? — спросила мама.

— В честь взрыва! — сказала Катя. — Это Юра его так назвал, потому что он любит шум! Как мы.

— Всё это весьма интересно,— сказал папа после некоторого молчания, во время которого все, кроме Тарабама, пили чай.

Тарабам сидел на потолке молча, скрестив ноги; его зелёные прямоугольные глаза — со шкалой, цифрами и стрелками в них — уютно светились, а внутри металлического туловища ровно гудел, если прислушаться, приятный бархатный фон.

— Извините, пожалуйста, — обратился к Тарабаму папа, — я хотел... если вы, конечно, меня понимаете...

— Я вас понимаю,— произнёс Тарабам, наклонив голову, и папа заметил, что голос незнакомца доносится откуда-то из его туловища, как, например, из приёмника или магнитофона.

— О! Вы прекрасно говорите по-русски! — оживился папа.— Без всякого акцента!

— Спасибо! — опять наклонил голову Тарабам.— Русский язык стыдно не знать.

— Спасибо,— в свою очередь поклонился папа. — Так вот... я... я хочу узнать, как вас зовут в действительности: ведь имя «Тарабам», как я понял, вам дали мои дети. И ещё: кто вы, простите, всё это так странно, кто вы: человек, робот или... или инопланетянин?

— Я робот-инопланетянин,— спокойно произнёс Тарабам.— А зовут меня 999 882/13 РИА...

— А я думал, ты — живой,— огорчился Юра.

— Я и есть живой! Живой робот...

— Очень приятно! — сказал папа.— Но как вы, дорогой 999 882/13 РИА...

— Можете называть меня просто — Тара-бам,— прервал робот.— Это имя мне чрезвычайно нравится. Оно, как ни странно, вполне выражает мою суть — на вашем замечательном языке, разумеется... к тому же оно короче.

— О! Вы чрезвычайно любезны! — улыбнулся папа.— Но как, дорогой Тарабам, и это главный вопрос, как вы всё-таки сюда попали? И почему именно к нам?

— А вот за это поблагодарите Юру! — отвечал робот, и всем показалось, что он тоже улыбнулся, хотя никакой улыбки на его лице, конечно, не было.— Ваш Юра — обыкновенный гений!

— Этот «гений» чуть было не устроил в квартире пожар! — сердито сказала мама.

— При чём тут пожар? — удивился Тарабам.— Пожар — это неконтролируемый процесс горения, сопровождающийся уничтожением материальных ценностей и угрожающий жизни разумных существ. Он возникает при наличии благоприятных для него условий. Юра же никаких благоприятных условий для пожара в данном случае не создавал. Он создал благоприятные условия для моего появления — и вот я, как видите, перед вами!

Папа и мама смотрели на Тарабама, раскрыв рты и растерянно хлопая глазами. Только Юра и Катя смотрели так, как будто сто лет знакомы с этим удивительным существом; они даже смотрели на него с некоторой гордостью, особенно Юра.

— Да, но... какие он создал вам условия? — переспросил папа.— Своим взрывом, что ли?

— Совершенно верно! — кивнул Тарабам.— Хотя, конечно, не собственно взрывом — взрыв был необходимым побочным явлением. Дело в том, что Юра меня спас! Он... он вызволил меня... вызволил меня... ах! Это было ужасно! — воскликнул вдруг Тарабам.

Он схватился за голову. Его глаза горели всё ярче и ярче, стрелки в них беспокойно забегали, удаляясь вправо...

— Извините, мне очень плохо! — пробормотал вдруг Тарабам и стал опускаться на пол...

И все посыпались на пол — Катя, Юра, папа и мама, но падали они медленно, и поэтому никто не разбился.

Очутившись на полу, все сразу же подбежали к Тарабаму и склонились над ним — его глаза потухли... стрелки в них застыли на нулях... Тарабам лежал недвижимо, не подавал никаких признаков жизни...

НОЧНЫЕ ТРЕВОГИ

Тревожной была эта ночь! В квартире-108 долго никто не спал. Катя и Юра тихонько плакали, уткнувшись в подушки, мама то и дело заходила к ним в детскую и успокаивала их, как могла: и ласковыми уговорами, и строгими приказами немедленно спать, но заснули они только в полночь.

Потом папа и мама ещё долго пили чай в папиной комнате и о чём-то шептались, глядя на распростёртого на полу таинственного робота... Один он был в ту ночь спокоен в квартире-108! Он был даже более чем спокоен: я уже говорил, что он не подавал никаких признаков жизни.

Сломался он или, может быть, лучше сказать — умер? Или какие-то таинственные силы, руководившие им из космоса, приказали ему умереть или отключиться от жизни, вынули из него таинственную электронную душу? Да и были ли такие силы, которые командовали этим роботом-инопланетянином № 999 882/13 РИА? Папа и мама долго ещё обсуждали эти вопросы, но что толку: ответов они не находили, и порой им всё это казалось кошмарным сном. Но робот был, он поблёскивал металлическими сочленениями, его можно было пощупать.

Папа и мама посмотрели на потолок: ведь они только что пили чай там, возле люстры, скрестив на потолке ноги, держа перед собой чашки вверх дном, и чай из них не выливался! И это так же верно, как то, что вот он — их необычайный гость — лежит на полу и никуда от него не денешься!

— Уж лучше бы мы взяли какую-нибудь собаку, чем этого приблудного робота,— сказала мама.— Каюсь, дети давно хотели собаку, а я всегда была против... но робот! Нет, уж лучше собака!

— Во-первых, робот хоть и приблудный, как ты выразилась, но он сам к нам пришёл, и выбирать тут не приходилось,— возразил папа.— А во-вторых, робот-инопланетянин намного интереснее собаки... и от него больше пользы.

— Не уверена,— сказала мама.— С собакой всё-таки спокойней. А какая от робота ноль-за — ещё неизвестно. Пока что одни неприятности... бессонная ночь... и дети! Подумай о детях!

— Да что — дети? Ничего с ними не станется.

— Вот ты всегда так говоришь! А посмотри, какие они бледные... и нервные... а теперь ещё этот робот! Он им совершенно ни к чему!

— Да что ты всё плачешь — робот, дети! Дети вполне нормальные, а робот уже умер... или... или не знаю, что там с ним случилось! Во всяком случае, он бездействует.

— Да, но куда теперь с ним? Для детей это травма.

— Возьмём собаку, и они успокоятся. Всё забудут...