Джон Стивенс - Изумрудный атлас Страница 36

— Ты не хочешь эту вафлю? — шепотом спросил Майкл. — Просто она с шоколадным кончиком…

Кейт молча протянула ему вафлю.

Король гномов повелел своим величайшим мастерам-каменщикам выстроить хранилище глубоко-глубоко под городом, и в это хранилище поместили книгу. Десять столетий все было спокойно. Затем разразилось землетрясение, которое не только разрушило город, но и уничтожило огромное количество его жителей, среди которых были и те, кто знал о существовании книги. Поэтому, когда гномы перебрались на юг, чтобы заново отстроить свою столицу, забытую книгу оставили под руинами.

— Вопрос о том, откуда я узнал о существовании и местонахождении книги, является второстепенным…

— А откуда вы узнали? — спросил Майкл. Он всегда любил точность в деталях.

— Мой мальчик, я же сказал, это не важно.

— Наверное, нашли какую-нибудь старую рукопись в библиотеке. Она была погребена за разными другими книгами и манускриптами, поэтому долгие годы никто не обращал на нее внимания, но однажды вы ее заметили и поняли, что это дневник того юного волшебника и…

— Нет, все было не так.

— Да? Тогда спорим, это вам деревья рассказали? Старые дубы. В те времена они были всего лишь молодыми дубками, но видели, как молодой волшебник несет книгу в горы, а вы заколдовали их и заставили рассказать…

— Не глупи, никто не может заставить деревья заговорить! Тем более дубы. Они на редкость тупоумны.

— Тогда спорим…

— Вы сами были тем волшебником! — выпалила Кейт.

— Чушь! — воскликнул Майкл. — Тогда ему должно быть тысячи…

Но он резко осекся, увидев, как доктор Пим улыбнулся Кейт.

— Откуда ты знаешь, дорогая?

Кейт хотела рассказать ему всю правду: она вдруг поняла, что тот рыжеволосый мужчина из ее видения, который передал королю гномов книгу на хранение, был не кто иной, как доктор Пим — только много-много моложе. Но если бы она сказала об этом, волшебник начал бы задавать вопросы и непременно захотел бы все разузнать о ее видениях.

Поэтому Кейт пожала плечами.

— Просто угадала.

Доктор Пим внимательно посмотрел на нее, но продолжил рассказ.

Он рассказал детям, как в самом начале он каждые несколько лет возвращался сюда. Но время шло, книга лежала себе в тишине и покое, особенно после землетрясения, когда доктор Пим остался единственным знавшим о ее местонахождении, поэтому со временем он стал все реже и реже заглядывать сюда. Последний раз доктор Пим отправился в горы лет пять или шесть тому назад. Именно тогда он познакомился с Габриэлем. И узнал страшно встревожившую его новость: повсюду поползли слухи о некоей великой ценности, зарытой в горах. Такое впечатление, что жители окрестных мест стали ощущать присутствие книги. Доктор Пим сразу понял, что рано или поздно эти слухи дойдут до неправильных ушей. И тогда он начал искать новый тайник для книги.

Он снова стал прочесывать землю, забраковал пещеру на дне моря в одном краю света, горную крепость в другом. Он как раз изучал пещеры в бассейне Амазонки, когда получил известие о появлении Графини. Доктор Пим немедленно вернулся сюда. Но оказалось, что к этому времени Графиня уже два года обыскивала горы. Мужчины из Кембриджского водопада, подгоняемые бичами и кулаками чудовищных стражей, выкопали целый лабиринт туннелей под Мертвым городом. Хранилище они пока не нашли, но доктор Пим чувствовал, что этот день уже близок. Книгу нужно было забрать немедленно.

— А как же мужчины? — воскликнула Кейт. — И дети? Почему нельзя сначала освободить их?

— Кэтрин, твоя доброта делает тебе честь. Но безопасность книги превыше всего. Поверь мне, если она попадет в руки Графине, будет погублено гораздо больше жизней.

Кейт отложила на стол надкушенную булочку. Руки у нее дрожали от гнева. Будь у нее выбор, то в обмен на спасение жизни хотя бы одного ребенка и воссоединение хотя бы одной семьи она бы не задумываясь отдала Графине книгу — пусть даже они с Майклом и Эммой навсегда остались бы в прошлом!

Главный вопрос, продолжал доктор Пим, заключался в том, как забрать книгу. Солдаты Графини выстроили в Мертвом городе настоящий тюремный лагерь. Незаметно пройти мимо стражи было непростой задачей. Но еще более сложно было добраться до самого хранилища. Дело в том, что землетрясение и прошедшие столетия полностью завалили проход.

— Но есть же секретный ход, верно? — спросил Майкл.

— Ты чрезвычайно сообразителен, мой мальчик! — просиял доктор Пим. — Какое счастье, что ты не на стороне Графини! В противном случае ты мог бы расстроить все наши планы.

— Да я никогда не оказался бы на ее стороне! — решительно воскликнул Майкл, но потом покосился на Кейт и тихо добавил: — То есть… больше никогда не окажусь.

Доктор Пим объяснил, что когда хранилище было построено, король гномов повелел соорудить нечто вроде черного хода. На всякий случай.

— Старые добрые гномы, — ухмыльнулся Майкл. — Всегда все предусмотрят!

До этого секретного входа можно было добраться из пещеры, расположенной глубоко под тронным залом. Стены этой пещеры сплошь покрыты одной редкой разновидностью лишайника, который светится золотым светом в темноте. Добравшись до пещеры, можно попасть в хранилище.

— И как же добраться до пещеры? — спросила Кейт.

— В этом-то вся и проблема, дорогая. Землетрясение сокрушило все кругом. Туннели. Коридоры. Я сумел пробраться в Мертвый город, но не нашел нужного хода. О, что за чудо! Вы не пробовали вот эти? — Он показал детям жирный пончик с заварным кремом, от которого уже успел откусить здоровенный кусок.

— Вы взяли последний, — хмуро сообщил Майкл, уже несколько минут пожиравший глазами этот пончик.

— Прошу прощения. — Доктор Пим разорвал лакомство пополам и протянул ему половину; надо сказать, все получилось довольно неопрятно, но Майкл, похоже, остался доволен.

— И что вы сделали? — нетерпеливо спросила Кейт.

— Осознав, что мне потребуется проводник, который знает туннели под Мертвым городом и сумеет отыскать по описанию нужную мне пещеру, я отправился в единственное место, где можно найти такого помощника, — во двор короля гномов. Все закончили есть? Отлично. Мне кажется, пришло время выпить чайку.

Доктор Пим взял небольшой железный чайник и налил три чашки дымящегося янтарного напитка, предупредив детей не обжечь языки. При этом он заметил, что хотя гномье железо и обладает рядом досадных свойств, однако чайники из него получаются первоклассные. Затем он снова уселся, забил щепоть табака в трубку, зажег спичку, как следует затянулся и выпустил длинную струйку дымка, сладко пахнущего миндалем.

— И тут мы подходим ко второй части моего рассказа. К истории о Хэмише. — Доктор Пим отхлебнул небольшой глоток из своей чашки. — До недавнего времени здешними гномами правила королева, очень мудрая и справедливая пожилая дама, большая моя приятельница. Во время своего последнего визита — как я уже говорил, это было пять лет тому назад — она сказала мне, что после ее смерти трон перейдет ее младшему сыну (сыновей у нее было двое). Надо вам сказать, что этот младший сын обладал всеми качествами будущего короля: добротой, справедливостью и прочими скучными, но необходимыми достоинствами. Зато второй ее сынок, старший, был настоящий головорез. Отвратительный тип. Необузданный нрав и прискорбное пренебрежение гигиеной — вот вам его портрет. Всем было очевидно, что королем ему быть никак нельзя. Однако вскоре после моего визита королева умерла, не оставив завещания. Или по крайней мере, — доктор Пим многозначительно посмотрел на детей, — таковое не было обнаружено, а посему королем стал Хэмиш, а не Робби.

— Постойте, вы говорите о капитане Робби? — переспросила Кейт.

— Ах да, вы же, кажется, уже успели познакомиться со славным капитаном Робби. Они с Хэмишем братья. Хотя не похожи друг на друга, как ночь и день, как… — Доктор Пим помолчал, подыскивая другое сравнение, но потом пожал плечами: — Да, как день и ночь, ни убавить, ни прибавить. Так вот, не успел наш Хэмиш воцариться, как к нему во дворец заявилась Графиня со своими морум кади. Подкупив короля подарками и посулами, она стала клянчить у него разрешение начать раскопки в Мертвом городе. Разумеется, Графиня не сообщила Хэмищу, что она хочет найти. Более того, она заявила, что сама этого не знает! Сказала, что ее заинтриговала легенда, слух. История о некоем загадочном сокровище. Тем не менее она пообещала, что когда найдет сокровище, они с Хэмишем честно его разделят. Вот так она и получила разрешение.

— Он что, идиот? — спросила Кейт.

— О да, в этом нет никаких сомнений, — подтвердил доктор Пим. — Однако даже Хэмиш вскоре сообразил, что его элементарно одурачили, что Графиня с самого начала прекрасно знала, что ищет, и совершенно не рассчитывала делиться находкой. Вы спросите, почему же Хэмиш до сих пор не выставил ее из Мертвого города, тем более что численность его войск во много раз превосходит охрану Графини? Могу вам сказать только одно: у него есть причина, и очень веская, избегать открытого противостояния. Поэтому наш Хэмиш просто сидит на своем троне, кипит и смердит — между прочим, буквально, ведь этот олух отказывается мыться. Вот в таком состоянии я и нашел его. Я пришел в разгар одного из бесконечных пиров. Думаю, этот шут вообразил, будто я прибыл поздравить его с восшествием на престол. «Что ты принес мне, чародей?» — таковы были его первые слова. Я сказал, что не только не принес ему подарка, но жду такового от него. «Да что ты говоришь? — скривился он. — Неужто сейчас какое-то треклятое чародейское Рождество? Почему мне никто не напомнил?» Я сказал ему, что мне нужен проводник. Что я хочу обставить Графиню и похитить то, что она ищет. Видите ли, я рассчитывал замаскировать свой план искусным покровом умолчаний, однако подозрительность Хэмиша настолько обострилась, что он мгновенно учуял обман. Иными словами, мои слова возымели совершенно противоположное действие. Хэмиш набросился на меня, как тигр — то есть очень грязный и очень зловонный псевдотигр. «Значит, тебе известно, что она ищет?» — заорал он. «Да», — ответил я. Тогда он потребовал сказать ему все, что я знаю. Я отказался. Он стал мне угрожать. Я все равно отказался. Он впал в ярость. Кричал. Плевался. Бросался посудой. Переворачивал столы. Лупил своего министра культуры. В жизни не видел такого буйства, причем все это время он вопил, что если предмет закопан в земле гномов, то он принадлежит гномам, то есть ему самому и никому другому.